Место Криса заняла Маргарет Хьюсон, ставшая литературным агентом Стивена со времени его съемки на Би-Би-Си и проявившая к нему повышенный интерес. Я впервые увиделся с Маргарет в 1988 году, когда приехал в Лондон в очередной раз. Вместе с ней и со Стивеном мы прогуливались по городу, предоставляя Стивену возможность порисовать. Стивен и Маргарет, положительно, ладили. Хотя Стивен, пожалуй, не был способен на глубокие чувства, он, казалось, инстинктивно тянулся к людям, а Маргарет, без сомнения, притягивала к себе. Она была не только энергичной, но и приветливой женщиной, поощрявшей способности Стивена к рисованию. К тому же она хорошо разбиралась в живописи и была знакома не только с ее историей, но и с техникой рисования. Она была вхожа в любое общество и имела много знакомых. Словом, Маргарет была тем человеком, которому было по силам помочь Стивену расширить круг его жизненных интересов.
Под влиянием Маргарет (которой помогал Эндрю, ее муж и коллега) Стивен снова усердно взялся за рисование, и в конце 1989 года вышла в свет его вторая книга рисунков, получившая название «Города». В этой книге впервые появились импровизации – порожденные воображением города, правда, представлявшие собой композиции из различных строений существующих городов. После появления этой книги Маргарет приучила Стивена рисовать красками, и вскоре он освоил эту премудрость.
По воскресным дням Эндрю и Маргарет нередко забирали Стивена на прогулки, предоставляя ему возможность порисовать, а потом приглашали к себе домой, где к ним за столом обычно присоединялась их дочь, одиннадцатилетняя Энни. Хьюсоны искренне привязались к Стивену, хотя и не были твердо убеждены, что он отвечает им тем же. Тем не менее они уделяли ему немало внимания и даже брали с собой в неблизкие путешествия. Так, они побывали вместе с ним в Солсбери[180] и дважды на уик-энд ездили с ним в Шотландию.
Стивена с детства привлекала вода, он мог без конца смотреть на нее. Возможно, это его влечение возникло по той причине, что он вместе с матерью и сестрой жил в доме на набережной одного из каналов. Гуляя по городу, он иногда рисовал и виды водных артерий Лондона. Это его пристрастие привело Маргарет к мысли издать новую книгу Стивена с видами «плавающих городов» – Венеции, Амстердама и Ленинграда.
В конце 1989 года Маргарет, договорившись с миссис Уилтшир, отправилась со Стивеном и Аннетт в Венецию на Рождественские каникулы. Поездка прошла успешно. Тяготы дальнего путешествия Стивен, достигший пятнадцатилетнего возраста, перенес без труда, что было недостижимым всего несколько лет назад. В Венеции Стивен провел за рисованием немалое время. Наиболее удачно, по мнению Маргарет, у него получились рисунки собора Святого Марка и Дворца дожей. Однако когда у него спросили, понравилась ли ему Венеция, Стивен ответил: «Мне больше нравится Чикаго». Причиной тому была не красота зданий этого американского города, а городские автомобили; к американским автомобилям Стивен питал пристрастие и мог перечислить все их марки, выпущенные в стране в послевоенные годы.
В начале 1990 года Маргарет, Эндрю и Стивен в сопровождении Лоррейн Коул отправились в Амстердам. Еще до поездки в Голландию Стивену показали фотографии Амстердама, рассмотрев которые, он сказал: «Амстердам лучше Венеции, в нем много автомобилей». В Амстердаме, как и в Венеции, Стивен сделал много рисунков, среди которых наряду с видами достопримечательных зданий (таких, как Вестеркерк[181] и Бегингоф[182]) нашлось место и с большим вкусом выполненному рисунку оригинальной статуи человека с шарманкой. В Амстердаме Стивен чувствовал себя непринужденно, свободно, был общителен и приветлив.
Вернувшись из Голландии, Лоррейн Коул мне написала:
Когда Стивен был маленьким мальчиком, чем-то увлечь его было практически невозможно, он вечно был замкнутым и угрюмым. Теперь он разительно изменился, его все занимает. Он даже научился смеяться, и смех его заразителен. Стивен все чаще рисует шаржи и каждый раз выражает искреннее удовольствие, видя реакцию своих жертв.
Однажды вечером, находясь в Амстердаме, Стивен должен был отправиться на съемки в местную телестудию. Однако случилось, что у Маргарет начался приступ астмы. Увидев ее состояние, Стивен отказался ехать на студию, категорически заявив, что не сдвинется с места, пока Маргарет не оправится. Эндрю и Маргарет были очень растроганы.
«Мы впервые стали свидетелями того, что Стивен позаботился о другом человеке», – сообщила мне позже Маргарет[183].
Как случилось, что Стивен, страдающий аутизмом, так изменился? Заинтригованный полученными сообщениями, я решил присоединиться к Маргарет, собиравшейся в мае 1980 года вместе со Стивеном поехать в Россию. Я прилетел в Лондон заранее и встретился с Маргарет, а потом и со Стивеном, которого подвергнул нескольким тестам, инструментом которых служили юмористические картинки. Одни составляли простую последовательность события, а для того чтобы справиться с остальными, нужно было проявить некоторую смекалку и даже понять склад ума персонажей предлагавшегося сюжета. Стивен осилил лишь первый тест, другие не одолел. Это было естественно: вникнуть в чужую логику он не мог. Юта Фрис, разработавшая эти тесты вместе со своими коллегами, в одной из своих работ написала о том, как один из американских психологов составил обзор последних событий в стране, используя карикатуры, напечатанные в «Нью-Йоркере»[184]. Однако аутичные люди, даже хорошо образованные, не только не поняли смысла карикатур, но и не нашли их забавными.
Затем я попросил Стивена собрать составную картинку-загадку. Он быстро справился с этим заданием. Тогда я предложил ему собрать другую картинку, предварительно разложив ее составляющие изображением вниз. Стивен без труда собрал и эту картинку. Стало ясно, что рисунки для него значения не имеют, и, составляя картинку, он исходит лишь из того, как ее части соединяются между собой. Такое мышление характерно для аутичных людей.
Психолог Линн Уотерхаус в одной из своих работ рассказывает о том, что ее пациент, аутичный подросток Дж. Д., составлял картинку-загадку из пятисот составляющих всего лишь за две минуты. Не представляли труда для него и другие головоломки, целью которых было сложить из нескольких компонентов разнообразные геометрические фигуры, при этом на решение этих головоломок у него уходило значительно меньше времени, чем у обычных людей. Стивен, подобно Дж. Д., обладал превосходным абстрактным визуальным анализом, но само по себе это умение не могло объяснить его исключительные способности к рисованию (Дж. Д. рисовал неважно).
Видимо, помимо абстрактного визуального восприятия, Стивен обладал и образным восприятием, которое помогло ему в рисовании выработать свой стиль. Но вызвало ли это «картинное» восприятие духовный внутренний резонанс, оставалось неясным. Вкладывал ли он душу в свои рисунки или, рисуя, совершал всего лишь механические движения?
Я показал Стивену портрет женщины работы Матисса и попросил перерисовать его (Эндрю и Маргарет Матисса очень любили, и у них было несколько репродукций его картин). Стивен быстро сделал рисунок, допустив некоторые неточности, но стиль художника выдержал. Через час я снова попросил Стивена нарисовать тот же портрет, но теперь только по памяти. Рисунок и на этот раз немного разнился с оригиналом, равно как и с первым рисунком Стивена. Он сделал по памяти еще три аналогичных рисунка, каждый раз с перерывом в час. Все они отличались как друг от друга, так и от первых двух, но, как и первые два, были выполнены в манере Матисса. Таким образом, Стивен сумел извлечь «экстракт» из стиля художника и использовать его при работе. Но было ли это восприятие Стивена чисто зрительным или ему удалось понять манеру Матисса и его индивидуальное видение на более высоком чувственном уровне?
Я спросил у Стивена, помнит ли он мой дом и не сможет ли нарисовать его снова. Он кивнул и вскоре показал мне рисунок, который отличался от первого, нарисованного два года назад. На первом этаже дома Стивен нарисовал всего лишь одно окно вместо двух, перила крыльца исчезли, но зато лестничные ступеньки стали отчетливее. Рядом с домом Стивен нарисовал высокий флагшток с поднятым американским флагом – видимо, таким образом он решил подчеркнуть, что я живу в США. И все же, несмотря на произведенные изменения, Стивену удалось сохранить на этом втором рисунке «архитектурный стиль» дома, продемонстрировав снова свою способность схватывать и надолго запоминать главное из увиденного.
Все три рисунка моего дома выполнены по памяти. Первый рисунок Стивен нарисовал в феврале 1988 года, когда приезжал ко мне в гости. Тогда, прежде чем начать рисовать, он мельком взглянул на дом. Второй рисунок сделан через два года, третий – еще через год. Несмотря на произведенные Стивеном изменения, ему удалось сохранить на рисунках «архитектурный стиль» дома.