«Натив» работал в полной координации с сотрудниками «Джойнта» и ХИАСа. Действовала установившаяся процедура: решившие не ехать в Израиль сначала проходили беседу с представителем Еврейского Агентства, который пытался их переубедить. Такой порядок, оговоренный Еврейским Агентством и еврейскими организациями из США, позволял работникам Агентства и еврейским организациям заявить, что они сделали все возможное, чтобы выехавшие поехали в Израиль. После «попытки переубеждения» людей направляли в «Джойнт» и ХИАС для прохождения дальнейшего процесса эмиграции. Мы договорились с «Джойнтом», что сначала все будут направлены для беседы ко мне перед встречей с работником Еврейского Агентства. Мы решили не заниматься ни убеждениями, ни пропагандой. Я сосредоточился на том, чтобы в короткой беседе получить информацию, которая нам была важна. А нас интересовало положение евреев, их проблемы, стремления, отношения к ним властей и причины принятия тех или иных решений. У нас были опасения, что люди не захотят отвечать на вопросы. Однако оказалось, что их готовность давать нам информацию превзошла все наши ожидания. Как видно, докладывать властям, стучать – одно из качеств «гомо советикус». Например, в Италии, где эмигранты находились около полугода до завершения процесса эмиграции, самая большая очередь была к сотруднику американских спецслужб. Люди шли по собственному желанию, чтобы рассказать о том, что они знали или предполагали. А особенно доносить один на другого, опираясь на собственное разумение, слухи или же просто неуемную фантазию.
Довольно скоро у меня набралось немало разнообразной и качественной информации, которую я начал систематизировать и анализировать для самого себя. Прежде всего для того, чтобы определить для себя необходимые темы и вопросы и сделать беседы более продуктивными. Перед отъездом я спросил у Йосефа Меллера, который возглавлял отдел Советского Союза, нужно ли время от времени cистематизировать и анализировать накапливающуюся информацию и пересылать отчеты в Израиль. Он ответил, что в этом нет никакой необходимости, поскольку анализом в «Нативе» не занимаются. От меня требовалось пересылать только запись содержания бесед. В процессе подготовки к работе в Вене я надеялся получить какую-либо методику опроса, записей и отчетности. Однако мне было разъяснено, что нет никакой системы или методики и каждый работает в меру своего разумения. За месяц подготовки я прочитал тысячи отчетов, опросов и различного рода донесений. Картина была удручающей. Я был знаком с методами отчетности и обработки материалов, принятыми в израильской армии и в военной разведке, и решил разработать для себя единую и более профессиональную систему донесений и отчетов. Когда я начал отправлять документы, написанные иначе, мое начальство удивилось и спросило, зачем я это делаю. Я ответил, что мне это представляется более правильным. Спорить со мной не стали. Когда положение в СССР стало для меня более понятным, я решил, что свои выводы и заключения я также должен передать начальству в дополнение к отчетам с содержанием бесед.
В конце 1978 года, после полугода работы в Вене, я подготовил свой первый аналитический отчет. В нем был дан анализ выезда евреев из СССР как общего явления, так и причин, приводящих к решению об эмиграции в Израиль или другие страны. Также была дана примерная оценка ожидаемых размеров эмиграции вообще и разделения на едущих и не едущих в Израиль. В моей оценке было несколько неожиданных выводов. По моему предположению, советские власти приняли решение выдавать разрешение на выезд в Израиль всем, кто подаст просьбу на основании вызова от родственников из Израиля независимо от степени родства, реального или мнимого. Исключение составляли лишь отказы по соображениям безопасности или невыполнения обязательств по отношению к семье или государству. В результате резко возросло количество заявок на вызовы из Израиля, и как следствие этого я ожидал значительного увеличения количества выезжающих. Анализируя причины отъезда, я пришел к выводам, которые раздражали и до сих пор продолжают раздражать довольно многих людей. Но ничего не поделаешь, я верю в правоту этих выводов и сегодня, и они были доказаны жизнью. На мой взгляд, существовало три основных причины, из-за которых евреи выезжали из Советского Союза. Первая причина: неудовлетворенность своим положением – в основном материальным, но часто и общественным. Вторая причина: по их оценке, на Западе, в Израиле или в других странах их положение с большой степенью вероятности намного улучшится. Информация, полученная от выехавших в Израиль или в другие страны, только укрепляла эту уверенность. Третья причина: реальная возможность, легкость и простота перехода из положения гражданина СССР в гражданина или жителя какой-либо страны на Западе, другими словами, возможность выехать из СССР. Поскольку первые две причины существовали постоянно в среде российской интеллигенции, в том числе и еврейской, только третий фактор – степень возможности и трудности выезда – определял количество выезжающих. Если положение в СССР не изменится, то темпы выезда евреев, большинство из которых уверены, что на Западе, в том числе и в Израиле, их жизнь улучшится, будут зависеть только от возможности выехать. Чем легче будет покинуть страну, тем больше будет желающих это сделать.
После серьезного и глубокого анализа информации я пришел к выводу, что ни национальное самосознание евреев, ни проявления антисемитизма не являются причинами, определяющими или влияющими на решение о выезде из СССР, а только три вышеуказанные причины. Евреи, выросшие в стране, где распространен антисемитизм, решают покинуть ее не из-за антисемитизма, к которому они привыкли, а по другим причинам, более важным, по их мнению. Проявления антисемитизма в СССР были не настолько острыми и угрожающими, чтобы стать причиной для выезда. Поскольку антисемитизм не был одной из основных причин решения о выезде, он не влиял также и на выбор будущей страны проживания, есть ли в ней или нет проявлений антисемитизма. Еврейское происхождение и укрепление связи с еврейством являлись единственным и достаточно эффективным инструментом для выезда из Советского Союза, но не его целью. Только мизерное меньшинство, единицы, проникшиеся глубоким национальным самосознанием, видели в выезде в Израиль цель всей своей жизни.
Именно поэтому в своем анализе ситуации я пришел к выводу, что евреи, как, впрочем, и представители других народов, выберут для себя лучшую, по их мнению, страну из предоставленных им на выбор. И в глазах советских евреев не Израиль, а США, Канада, Австралия или даже Германия будут предпочтительней. С их точки зрения, это большие, многонациональные государства с намного лучшими перспективами и возможностями устройства, к тому же не находящиеся в состоянии войны. Все остальные проблемы казались этим людям ничтожными по сравнению с теми, которые у них были в СССР. Израиль – маленькая ближневосточная страна, не совсем развитая и не совсем европейская, постоянно находящаяся в состоянии войны или в ее преддверии, будет намного менее привлекательна в качестве потенциального места жительства, чем США или любая другая западная страна. Я также отметил, что если у евреев появятся лучшие, на их взгляд, опции, чем американские, например, если Швейцария, Франция или Великобритания согласятся принимать евреев СССР, то они повалят туда, предпочитая эти страны США. Однако, поскольку эти страны им не доступны, они довольствуются тем, что есть, и США в их глазах предпочтительнее Израиля. Рассказы об антисемитизме и расовых проблемах в США, будь то основанные на реальных фактах или в пропагандистских целях, их не пугают.
Мой вывод был, что число предпочитающих ехать в другие страны, а не в Израиль будет постоянно и быстро возрастать. Темпы роста этого количества определялся моментом начала массового выезда из данного города. По моим оценкам, принятие решения о выезде занимало год, полтора, и важно было, в каких условиях и под влиянием каких факторов принималось это решение. Люди, которые выехали из СССР в 1978 году, начали взвешивать возможность выезда в 1976 году. Их решение отражает в большой степени ту атмосферу и те настроения, которые царили в местах их проживания в тот период, когда большинство выезжающих из СССР еще ехало в Израиль. Однако со временем таких людей будет становиться все меньше. Те, кто начал думать о выезде в 1978 году и сможет выехать примерно через год, находится в атмосфере, когда все больше и больше выезжающих предпочитают Израилю другие страны. Особенно это ощущается в таких городах, как Киев, Минск и другие, эмиграция из которых началась относительно недавно. Я утверждал, что из этих городов лишь единицы поедут в Израиль – по семейным обстоятельствам, идеологическим и религиозным мотивам или из медицинских соображений. Моим заключением было, что в течение короткого времени абсолютное большинство выезжающих, более 90 %, предпочтут ехать не в Израиль, а в другие страны. В том же заключении я подчеркнул, что никакие средства убеждения и пропаганды не смогут повлиять на решение евреев, выезжающих из Советского Союза, мировоззрение этих людей было сформировано советской действительностью. Я утверждал, что только невозможность въехать в другие страны, а именно лишение их статуса беженцев и прекращение им помощи, как беженцам, сможет изменить ситуацию.