— Все постараемся исполнить! — послышался голос Суниаси.
Толпа загудела, по–разному выражая свою готовность к решительным действиям. Джелла движением руки заставила ее замолчать.
— Кроме того, — заговорила она вновь, — покровительство Бовани сказывается еще и в том, что самый могущественный и знаменитый из государей Индии раджа Гидерабада принял нашу сторону и находится у меня в гостях. Чтобы отблагодарить богиню за благодеяния следует принести ей жертвы. Вот одна из них, а остальных приведут.
Принцесса кивнула Согору, который стоял поблизости от нее в толпе. Телохранитель махнул рукой, народ расступился, и все увидели Эдварда Малькольма, связанного по рукам и ногам.
Джордж поднялся. Он не мог выдержать этого зрелища, пот холодными каплями выступил у него на лбу. Мнимый раджа сделал отчаянное, нечеловеческое усилие, чтобы не воскликнуть от гнева, и равнодушно что–то сказал стоявшему рядом слуге.
— Теперь пусть приведут пленниц, — распорядилась Джелла, — смотрите, раджа Гидерабада!
«О, Боже, неужели! — взмолился Джордж, — они ли это?»
Ожидание длилось недолго. Находившиеся на террасе задвигались, послышались какие–то возгласы, все расступились, и стражник вывел к ступеням террасы Марию и Эву. Их одежда была скомкана, распущенные волосы рассыпались по плечам и спине.
«Предчувствия мои сбылись, — думал Джордж, — то, чего я боялся больше всего, случилось…».
Увидев девушек, Эдвард лишился своего напускного хладнокровия, которое демонстрировал до их появления, и, стараясь разорвать веревки, крикнул:
— Мария, Эва!
Эва узнала этот голос и в свою очередь закричала:
— Эдвард! Боже, он тоже пленник!
Сестры кинулись было к нему, но несколько кинжалов уперлись в их спины. Молодые англичанки опустили головы, слезы выступили на их глазах, мешая видеть дальнейшее.
Бешенство Эдварда, так долго сдавливаемое хладнокровием, вырвалось наружу.
— Подлецы! Мерзавцы! — кричал он с пеной у рта.
— Да поразит вас гнев Божий и справедливая месть Англии!
Джордж Малькольм медленно дошел до того места, где стоял Эдвард, и, подняв кинжал, гневно крикнул:
— Молчать, презренный!
— Мерзавцы! — продолжал кричать Эдвард. — Будьте вы прокляты!
— Молчи, иначе я не смогу спасти вас, — шепнул ему Джордж.
«Это голос моего брата, — недоумевал растерянный Эдвард, — как он сюда попал?».
— Молчать! — хрипел старик, судорожно сжимая рукоятку кинжала и презрительно глядя на пленника. Вскоре он, однако, вернулся к своему месту, расположившись возле Джеллы и Дургаль–Саиба.
В это время Эва, заламывая вверх руки, молила стражу пустить ее к Эдварду. Будучи не в силах сдерживать рыдания, она просила:
— Сжальтесь же над нами! Пустите! Эдвард зовет меня! Что хотят с нами сделать?
— Вы узнаете это сию минуту! — проговорила Джелла, вставая с подушек.
Увидев ее, девушки мгновенно все поняли и умолкли.
Джелла сделала шаг по направлению к ним и, указывая на черный мраморный памятник, осененный кипарисами, проговорила:
— Согор, открой гробницу!
Все содрогнулись от ужаса, услышав это приказание.
— Когда я даю обещание, я всегда исполняю его, — продолжала Джелла. — Дургаль–Саиб, берите одну из пленниц, которая вам по сердцу, а другую — бросайте в гробницу!
— В гробницу! — эхом повторили индусы.
«Это не укладывается в сознании, — думал Джордж, — что же делать? Заступиться — значит раскрыть себя и значит наверняка погубить их…».
— О, Боже! — бормотала Эва, — быть похороненной заживо… Какая ужасная смерть!
Мария обняла ее и шепнула:
— Милая, дорогая сестра, ничто не разлучит нас!
Эдвард почти обезумел. Напрасно он изо всех сил старался разорвать веревки, они не поддавались. Кровь выступила из–под истерзанной кожи.
Согор тем временем отпер бронзовую дверь памятника. Восходящая луна погрузила террасу и дворцовую площадь в смертельную бледность. Зажигались факелы, мрачные красновато–зловещие языки усиливали впечатление страха и неотвратимости всего того, что здесь происходило.
— Да исполнится воля богини и мое приказание! — крикнула Джелла звучным голосом.
Мария рванулась вперед и, отстранив слуг, бросилась в отчаянии к ногам принцессы.
— Пощадите сестру, — молила она, — Эва ни в чем не виновата перед вами… Сжальтесь над моими слезами… Помилуйте ее…
— Мария, — гордо произнесла Эва, — я запрещаю тебе просить пощады для меня у этой женщины.
Мария, не слушая сестру, продолжала:
— У ног ваших, принцесса, молю я вас, как бы молила всемогущего Бога: пощадите се! Не за себя прошу… Если вам необходима жертва, то возьмите лучше меня… Я приму все истязания и мучения вместо нее!
Джордж негодовал: «Это выше моих сил. Я больше не могу быть молчаливым свидетелем подобной сцены. Но я должен покориться для их же блага!».
Согор возвратился на террасу. Принцесса подозвала его знаком.
— Разлучить их немедленно, — распорядилась она, указывая на сестер.
Глава 33. Жестокое наказание
Индус высокого роста схватил и, оторвав от Марии, потащил к могиле, не обращая внимания ни на стоны, ни на отчаянное сопротивление девушки.
Стоп не выдержал и выдавил сквозь зубы:
— Мерзавцы! Злодеи!
— Молчи, ради Бога! — удержал его Джордж.
— Возвратите мою сестру! — кричала Мария в отчаянии, стараясь вырваться из рук державших ее рабов.
— Прощай, Мария, — кричала Эва, — прощайте, Эдвард! Смерть моя неминуема, мы свидимся… на небесах!
— Возьмите мою жизнь, палачи, хоть из чувства сострадания, — хрипел Эдвард.
Между тем индус, уносивший Эву, преодолел расстояние, отделявшее гробницу от террасы, и швырнул свою жертву в мрачный проем подземелья. Бронзовая дверь с шумом захлопнулась.
Мария не выдержала и снопа расплакалась.
— Милая Эва! — причитала она и внезапно упала замертво на руки окружающих ее индусов.
Казиль между тем протиснулся вперед и, подойдя к Джорджу, спросил:
— Что делать, господин?
— Ждать, — ответил тот.
— Согор, — продолжала принцесса, — прикажи принести паланкин, пусть эту молодую мисс немедленно отнесут в гарем раджи Дургаль–Саиба.
— Слушаюсь, — ответил Согор.
Пока поверенный Джеллы ходил, чтобы исполнить ее приказание, сквозь толпу протискивался Джерид с бледным, расстроенным лицом.
— Повелительница, — доложил он, приблизившись к принцессе.
— Что тебе надобно?
— Мне нужно сказать вам кое–что.
— Почему же не сказать этого вслух?