Читать интересную книгу Танец волка - Александр Мазин

Глава тридцатая

Любовь по-древнескандинавски

«Я не понимаю: ты мой брат или кто?» К этой фразе сводился двухминутный яростный монолог Свартхёвди. И едва он замолчал, вступила Гудрун. В той же тональности.

– Помолчите! – наконец вскипел я. – Давайте сначала. Медвежонок, ты любишь ее?

– Да! – рявкнул сын Сваре Медведя.

– То есть она для тебя не просто… ммм… красивая девушка?

– Что с тобой, муж? – не выдержала Гудрун. – Брат же ясно сказал: готов взять ее без приданого. Ты его не слушал?

Ну да, ну да. Раз так, то можно не сомневаться, что чувство настоящее. Сюрприз. Никогда не думал, что Медвежонок способен влюбиться. Да еще – с первого взгляда. Этакая машина убийства – и высокие чувства!

«А сам? – оборвал я себя, посмотрев на Гудрун. – Чем ты лучше? Такой же головорез. И когда речь шла о тебе, он не мнение высказывал, а дело делал».

– Всё, брат! – оборвал я дальнейшие прения. – Ты ее хочешь, ты ее получишь! Давай думать, как это осуществить.

Сегодня Хальфдан Черный дал ответ по поводу замужества дочери. Категорический отказ. Никаких шансов.

«Я ее украду!» – заявил Медвежонок.

Легче сказать, чем сделать. То есть украсть как раз – не вопрос. Никто Фрейдис в башню не запирал и на цепь не сажал. Но потом что? Судоходный сезон, считай, завершился. Во всяком случае, если речь идет о возвращении в Данию. И куда им потом деться? Вся округа под контролем Хальфдана. И даже независимые, ну формально независимые соседи вряд ли станут ссориться с Черным из-за Медвежонка. Тем более что факт противоправных действий – налицо.

Бежать к свеям? Далеко, и не факт, что удачная идея. Родичей, таких, что встали бы за него конкретно, у Свартхёвди в этой части Швеции нет. А на пороге зима вообще-то. На материке – колотун-бабай и бескормица… В лесу вдвоем выжить можно. Такому, как Медвежонок, так и без припасов. Тот же Стенульф выживает без проблем. Но у Каменного Волка – берлога, пара настоящих волков на подхвате, и, самое главное, его не ищет местный конунг с целью вывернуть мехом внутрь.

Я задумался. Свартхёвди с надеждой глядел на меня: мою способность выкручиваться из скверных коллизий можно было сравнить лишь с моей же способностью в них попадать…

И… Есть у меня одна мысль. В порядке бреда. Тем не менее ее следует проверить. И прикинуть последствия.

В случае положительного результата.

Харальд Щит ремонтировал сани. Собственноручно: работы он не чурался. Но когда я подошел, с удовольствием распрямился, вытер руки о тулупчик и вопросительно взглянул…

– Скажи мне, друг мой, тебе знакомо такое имя: Бринхиль-ярл?

Странный вопрос. Тут все всех знают. Конечно, знакомо.

– Ярл Феррил-фьорда? Славный воин.

Ну это мне и без него известно. Если бы я с полгодика назад ограбил его селение, как советовали мне товарищи по профессии, а не оплатил по-честному все оказанные там услуги, у меня был реальный шанс проверить эту славу на себе.

– А как он – с Хальфданом-конунгом?

– Никак, – пожал плечами Харальд. – Дружбы нет. Вражды – тоже. Фьорд его Черному не нужен – бедный. Да и не от земли живет ярл Феррил-фьорда, а от виков.

– А родства у них нет?

– У них – нет. Зато с Гандальфом-конунгом он был в родстве. Даже помощь предлагал против конунга нашего, да не понадобилось. Замирились Хальфдан и Гандальф.

Замирились, верно. А потом Хальфдан его сыновей почикал. За дело, ясен пень. Но это роли не играет. Выходит, теперь меж Хальфданом и Бринхилем колючий ежик кровной мести расположился.

Щит угадал мои мысли:

– Нет, мстить за сыновей Гандальфа Бринхиль не станет. Он храбр, но не глуп.

Тоже понятно. А еще мне понятно, что моя мысль, может, и не такая бредовая…

Во время нашей последней (и единственной) встречи Бринхиль-ярл объявил торжественно, что он мне должен. А за такие слова здесь принято отвечать…

– Дурень твой брат, – резюмировал Харальд Щит, когда я поделился проблемами моего побратима и своей идеей. – Пахтал бы Фрейдис, пока не наскучит, Хальфдан ему б и слова хулительного не сказал.

– Он хочет взять ее замуж, и он – мой брат, – напомнил я.

Это Харальду понятно. Родич хочет – ты помогаешь. По-любому. Потом можешь ему строгий выговор сделать. С занесением на физиономию. Но – потом.

Что Харальду непонятно: как можно женщину выше прибыли поставить. Но и тут он нашел объяснение. Берсерк.

Кратко изложив мне свою точку зрения на умственные способности Воинов Одина, Щит перешел к деловой части.

Если Свартхёвди смоется с дочерью Черного, Черный страшно обидится. Но если я скажу: ничего не знаю, ничего не помню, то на правеж меня не поведут, скорее всего. Потому что Хальфдану тоже понятно: берсерк – существо непредсказуемое. Может, даже, в случае последующего успешного бегства в Данию, можно будет и откупиться от конунга. И стоило бы… Черный – конунг серьезный. Ему обиду прощать – авторитет терять. Нельзя.

А как насчет сухопутной трассы в Феррил-фьорд, поинтересовался я.

Есть такая. Но – сложная. Рискнет ли мой брат? Хотя, тут же поправился Щит, тупой вопрос. Конечно, рискнет. Он же берсерк…

– Брат! – Медвежонок так обрадовался, что едва меня не задушил. Я еле вырвался. – Я знал: ты выручишь!

Ну да. Если они доберутся до Феррил-фьорда и скажут ярлу, что они от меня, обижать их не станут. Но вот доберутся ли?

Свартхёвди не сомневался. Он был готов всю зиму по лесам мыкаться, а тут – какой-то марш-бросок по горам… Недельки на две.

Медвежонок метнулся к Щиту выяснять маршрут.

А я направился к Лису. Мой ирландский кореш должен знать, какую подляну готовит ему влюбленный Медведь.

Старина Красный Лис в панику не впал.

Его мнение было таково: Свартхёвди мой брат, но он – большой мальчик. Да и украсть девушку, которая пришлась по душе, не такой уж большой проступок. За это не убивают, если нет бесчестья. А какое бесчестье, если парень готов жениться? Ясное дело, папаша имеет полное право вызвать похитителя на поединок. Такое случается сплошь и рядом. Ничего особенного.

Ну да. Я помнил один такой прецедент. Папаша и неудавшийся зять друг друга насмерть порешили. Обычное дело.

Ты не переживай, заверил меня Лис. Вызвать берсерка на хольмганг, да еще такого, как Медвежонок, это глупый поступок. Обычно наоборот бывает: когда хотят отхватить кусок неположенного, провоцируют суд богов и выставляют как раз берсерка. Потому как – Воин Одина, во-первых, и безбашенный отморозок, во-вторых. А завалить берсерка, по всеобщему убеждению, может только другой берсерк.

Не бог весть какое утешение. У Хальфдана тоже есть берсерки. С одним я знаком, и производит он весьма серьезное впечатление.

– Ты о Хареке Волке? – поинтересовался ирландец.

– О нем.

– Не думаю, что ульфхеднар-вестфольдинг может справиться с даном-берсерком.

– А мне говорили, Мурха, что Харек хорош! – вмешался в беседу Лисов хольд Грихар Короткий. – И он уже убивал Воинов Одина.

– Ха! Он убивал таких же норегов, как он сам! Пусть-ка попробует завалить дана, которого учил сам Каменный Волк!

Тут к беседе подключился еще один ирландский хольд, Давлах Бычок, и они принялись обсуждать берсерочью тему…

Я узнал много интересного. Например, что продвинутый берсерк не просто неуязвим для ран, но и делает тупым оружие противника. Что здесь, в Норвегии, нормальная ситуация, когда берсерк приходит в дом бонда и берет всё, что ему понравится, включая женщин, а если бонд против, то хольмганг – и летальный исход. И жаловаться ярлу или там тингу бессмысленно, потому что – берсерк. И даже убить берсерка рискнет не каждый, потому что он – Воин Одина. Обидится Одноглазый, отомстит со всей божественной беспощадностью. И вообще, какие претензии можно предъявлять земной кальке того, чьи эпитеты: Внушающий Страх, Сеятель Раздоров и прочее.

Кстати, насчет «оружие становится тупым» – это интересная тема. Вспомнилось, как я сам убивал берсерка, тело которого казалось твердым, как доска. И то, что от ударов мечом или копьем на теле Стенульфа и Свартхёвди оставались синяки, но не раны. Мистическая способность делать оружие тупым вполне укладывалась в логичскую картину. Как и то, что берсерка реально завалить кулаком или дубиной… Тем, что нельзя затупить.

А самый лучший способ завалить воина-оборотня – уронить на него каменюку. Побольше и с приличной высоты. На этом варианте мнения ирландцев сошлись и дискуссия прекратилась.

– Давай-ка, друг мой, обсудим, что мы скажем Хальфдану, когда он захочет узнать, куда подевались твой брат и его дочь, – предложил Лис. – И это должны быть необидные слова, потому что он, как-никак, предложил тебе свое гостеприимство, а это многого стоит. Пусть ты и отказался, было бы бесчестно отнестись к Хальфдану без должного уважения.

«Не только бесчестно, но и опасно», – расширил я дипломатичную формулировку Лиса. Тот, как и все воины-скандинавы, очень щепетильно относился к словам, которые могли быть истолкованы как намек на… недостаточную храбрость собеседника.