18 сентября 1942
* Я не знаю, что на свете проще? *
Я не знаю, что на свете проще?Глушь да топь, коряги да пеньки.Старая березовая роща,Редкий лес на берегу реки.
Капельки осеннего туманаПо стволам текут ручьями слез.Серый волк царевича ИванаПо таким местам, видать, и вез.
Ты родись тут Муромцем Илюшей,Ляг на мох и тридцать лет лежи.Песни пой, грибы ищи да слушай,Как в сухой траве шуршат ужи.
На сто верст кругом одно и то же:Глушь да топь, чижи да дикий хмель.Отчего ж нам этот край дорожеВсех заморских сказочных земель?
20 сентября 1942
АЛЕНУШКА
Стойбище осеннего тумана,Вотчина ночного соловья,Тихая царевна Несмеяна —Родина неяркая моя!
Знаю, что не раз лихая силаУ глухой околицы в лесуНожичек сапожный заносилаНа твою нетленную красу.
Только всё ты вынесла и сноваЗа раздольем нив, где зреет рожь,На пеньке у омута лесногоПесенку Аленушки поешь…
Я бродил бы тридцать лет по свету,А к тебе вернулся б умирать,Потому что в детстве песню эту,Знать, и надо мной певала мать!
9 октября 1942
* Такой ты мне привиделась когда-то *
Такой ты мне привиделась когда-то:Молочный снег, яичная заря.Косые ребра будки полосатой,Чиновничья припрыжка снегиря.
Я помню чай в кустодиевском блюдце,И санный путь, чуть вьюга улеглась,И капли слез, которые не льютсяИз светло-серых с поволокой глаз…
Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий,А полководец — жертвенную кровьЛюбил в тебе… Но множество любовейСлилось в одну великую любовь!
1944
ЦЫГАНКА
Устав от разводов и пьянок,Гостиных и карт по ночам,Гусары влюблялись в цыганок,И седенький поп их венчал.
"Дворянки" в капотах широкихНавагу едали с ножа,Но староста знал, что оброкаНе даст воровать госпожа.
И слушал майор в кабинете,Пуская дымок сквозь усы,Рассказ, как "мужицкие" детиБарчатам разбили носы!..
Он знал, что когда он отдышитИ сляжет, и встретит свой час, —Цыганка поднимет мальчишекИ в корпус кадетский отдаст.
И вот уходил ее сверстник,Ее благодетель — во тьму,И пальцы в серебряных перстняхГлаза закрывали ему.
Под гул севастопольской пушкиВручал старшина ПантелейБарчонку от смуглой старушкиИконку и триста рублей.
Старушка в наколке нелепойПо дому бродила с клюкой,И скоро в кладбищенском склепеЛожили ее на покой.
А сыну глядела Россия,Ночная метель и грозаВ немного шальные, косые,С цыганским отливом глаза…
Доныне в усадебке старойОстались следы этих лет:С малиновым бантом гитараИ в рамке овальной портрет.
В цыганкиных правнуках слабыхТот пламень дотлел и погас,Лишь кровь наших диких прабабокНам кинется в щеки подчас.
16 января 1944
КОЛОКОЛ
В колокол, мирно дремавший,
Тяжелая бомба с размаха
Грянула…
А. К. Толстой
В тот колокол, что звал народ на вече,Вися на башне у кривых перил,Попал снаряд, летевший издалече,И колокол, сердясь, заговорил.
Услышав этот голос недовольный,Бас, потрясавший гулкое нутро,В могиле вздрогнул мастер колокольный,Смешавший в тигле медь и серебро.
Он знал, что в дни, когда стада тучнелиИ закрома ломились от добра,У колокола в голосе звенелиМалиновые ноты серебра.
Когда ж врывались в Новгород соседиИ был весь город пламенем объят,Тогда глубокий звон червонной медиЗвучал, как ныне… Это был набат!
Леса, речушки, избы и покосцыВиднелись с башни каменной вдали.По большакам сновали крестоносцы,Скот уводили и амбары жгли…
И рухнули перил столбы косые,И колокол гудел над головойТак, словно то сама душа РоссииСвоих детей звала на смертный бой!
30 августа 1942
* Россия! Мы любим неяркий свет *
Россия! Мы любим неяркий светТвоих сиротливых звезд.Мы косим твой хлеб. Мы на склоне летЛожимся на твой погост.
Россия! Ты — быстрый лесной родник,Степной одинокий стог,Ты — первый ребячески звонкий вскрик,Глухой стариковский вздох.
Россия! Мы все у тебя в долгу.Ты каждому — трижды мать.Так можем ли мы твоему врагуВ служанки тебя отдать?..
На жизнь и на смерть пойдем за тобойВ своей и чужой крови!На грозный бой, на последний бой,Россия, благослови!
Декабрь 1942 г.
РОДИНА
Весь край этот, милый навеки,В стволах белокорых берез,И эти студеные реки,У плеса которых ты рос.
И темная роща, где свищутВсю ночь напролет соловьи,И липы на старом кладбище,Где предки уснули твои.
И синий ласкающий воздух,И крепкий загар на щеках,И деды в андреевских звездах,В высоких седых париках.
И рожь на полях непочатых,И эта хлеб-соль средь стола,И псковских соборов стрельчатыхПричудливые купола.
И фрески Андрея РублеваНа темной церковной стене,И звонкое русское слово,И в чарочке пенник на дне.
И своды лабазов просторных,Где в сене — раздолье мышам,И эта — на ларчиках черных —Кудрявая вязь палешан.
И дети, что мчатся, глазея,По следу солдатских колонн,И в старом полтавском музееПолотнища шведских знамен.
И санки, чтоб вихрем летели!И волка опасливый шаг,И серьги вчерашней метелиУ зябких осинок в ушах.И ливни — такие косые,
Что в поле не видно ни зги…Запомни:Всё это — Россия,Которую топчут враги.
16 августа 1942 г.
КЛАДЫ
Смоленск и Тула, Киев и ВоронежСвоей прошедшей славою горды.Где нашу землю посохом ни тронешь —Повсюду есть минувшего следы.
Нас дарит кладами былое время:Копни лопатой — и найдешь везде:Тут — в Данциге откованное стремя,А там — стрелу, каленную в Орде.
Зарыли в землю много ржавой сталиВсе, кто у нас попировал в гостях!Как памятник стоит на пьедестале,Так встала Русь на вражеских костях.
К нам, древней славы неусыпным стражам,Взывает наше прошлое, веля,Чтоб на заржавленном железе вражьемИ впредь стояла русская земля!
3 октября 1942
ПОЛУСТАНОК
Седой военный входит подбоченясьВ штабной вагон, исписанный мелком.Рыжебородый тощий ополченецПо слякоти шагает босиком.
Мешком висит шинель на нем, сутулом,Блестит звезда на шапке меховой.Глухим зловещим непрерывным гуломГремят орудья где-то под Москвой.
Проходит поезд. На платформах — танки.С их башен листья блеклые висят.Четвертый день на тихом полустанкеПо новобранцам бабы голосят.
Своих болезных, кровных, богом данныхИм провожать на запад и восток…А беженцы сидят на чемоданах,Ребят качают, носят кипяток.
Куда они? В Самару — ждать победу?Иль умирать?.. Какой ни дай ответ, —Мне все равно: я никуда не еду.Чего искать? Второй России нет!
11 октября 1941