неслась в академию, как на крыльях. Иногда подпрыгивала от радости, неся с собой вперед невыносимое счастье. И пусть преподавательского «вау» не получится – мне хватит и «ух ты!»
Глава 16
Прозвучало много междометий, когда я утащила магистра Веллеса из класса со спящей на парте Риссаей и подробно рассказала обо всем в кабинете господина Ришара. Разумеется, опустила тот момент, когда вынудила магикопа меня отпустить – теперь хватало подтверждений и без того случая. Ведьмаки недоуменно переглядывались. Попросили провести опыты прямо на них, чтобы получить наглядные подтверждения. И после нескольких удачных попыток стали совсем хмурыми.
– Ух ты… – протянул магистр Веллес.
– Вау… – очень мрачно добавил ректор.
Меня такая оценка не порадовала, я добавила атмосфере немного больше праздника – замахала руками и напомнила о своем присутствии:
– Я все-таки ведьма с настоящим даром! Просто еще неопытная, магией орудовать не научилась! Но я все смогу, вы теперь понимаете?
Магистр удивил меня сухим комментарием:
– Ты вообще не ведьма, Талья. Возможно, в тебе нет ни капли ведьмовской крови. А ведь арканить у тебя получается только птиц?
– Ну да, – теперь и я нахмурилась.
Он задумчиво уставился на свои сцепленные руки и ответил непонятно:
– Это ж чистая теория, как из учебника. Мы до этой темы на лекциях не дошли, но почему меня самого не удивила такая редкая избирательность в альтерах?
– О чем вы, магистр? – Не дождавшись пояснений, уставилась на ректора. – О чем он говорит, господин Ришар?
Тот теперь тоже на меня смотрел строго, будто на нерадивую ученицу:
– Талья, ну это же очевидно. Если про альтеров ты раньше не знала, то человеческие книжки-то хотя бы читала? Твои песни гипнотизируют, лишают воли, но только мужчин. Неужели ничего не напоминает? – Он недовольно поморщился. – Когда-то моряки больше всего боялись натолкнуться именно на вас, потому что спасения нет, если себе уши воском не залепить. И да, сирены могут арканить только птиц, как оборотни справляются лишь с волками и собаками. Потому в вашей мифологии они прижились в образе женщин-птиц.
Я не понимала их мученических лиц и унылых интонаций, и пока просто уточняла:
– Какие еще сирены?
– Самые натуральные, – подтвердил мнение магистр. – Хоть в твоем случае и нечистокровные. У сирен глаза бирюзового цвета, но у тебя серые, ты определенно существо лишь наполовину. И это очень плохо. Сирены – существа повышенной опасности, замешанные во многих случаях массовых убийств. А ты в Вахарне зарегистрирована как ведьма.
– Это я-то существо повышенной опасности? – я раздраженно хмыкнула. – Да я даже у мужика телефон отжать не смогла! Во мне магии не так много, чтобы я кому-то навредила. А ведь я даже не хочу вредить!
Веллес устало потер вспотевший лоб и почему-то избегал моего взгляда. Но хорошо хоть, что объяснял:
– Дело не в намерении или возможности, а в формальной классификации. Почти все виды существ имеют качества, которые используются во благо. К примеру, вампиры, при их-то отвратительной репутации, незаменимы при работе с буйнопомешанными. Ты не представляешь, скольких психопатов смогли остановить наши сосунки – им стоило только вовремя высосать избыток эмоций. Даже в троллях есть важная черта – они нередко дают человеку свежий взгляд на самого себя. Добра от них мало, но и бед ведь никаких, в итоге имеется перевес. А берсерки и валькирии – это же замечательные…
– Магистр, вы отвлеклись! – перебила я, поскольку меня все сильнее разбирала нервозность.
– Да-да, – он устало кивнул. – Мы все созданы для добра, и только при определенных обстоятельствах способны свернуть на кривую дорожку. Но есть разряд существ повышенной опасности – это те, у кого баланс блага и катастроф сильно кренится к последним. Они созданы совсем для другого, понимаешь? О благе и говорить не приходится. По всемирному соглашению, цивилизации приписали к себе по одной такой расе. В Вахарне это инкубы и суккубы. Но если инкубы – это зло свое, родное, уже давно привычное, то о других расах повышенной опасности мы не знаем ничего. Сирен изучают и контролируют в Зорирте, это их зона ответственности.
До меня дошло понимание, и потому я немного расстроилась:
– Ясно… Мне придется встать на учет в Зорирту, а из Москвы туда ни один портал не ведет… Зато там есть эльфы! Хоть одним глазком бы поглядеть. А как же быть с учебой? Я не могу зарегистрироваться там, а учиться здесь? Или мне придется жить учтенным существом в человеческом мире, но тогда уже о службе можно забыть?
Веллес наконец-то поднял на меня взгляд и обреченно помотал головой, снова входя в образ учителя, недовольного знаниями ученика:
– А вот эту тему мы уже проходили, Талья!
Верно, я об этом запоздало вспомнила, отчего спина покрылась холодным потом:
– В Зорирте запрещены полукровки… Вы рассказывали на лекции, что они там зациклены на генетической чистоте.
– Вот именно, – вступил в разговор декан. – Мы тебя и здесь правильно зарегистрировать не можем, и туда тебе нельзя – убьют, чтобы ты им статистику не портила.
Мой голос стал неприятно-высоким от страха:
– И что же мне делать?
Ректор думал несколько минут и проговорил тихо:
– Предлагаю не делать ничего. Что думаете, магистр? Вы ведь видите: Талья – обычная девчонка, в которой очень много человеческого, и почти ничего от сирены! Она бросилась защищать человека, рискуя собой! Останется для всех ведьмой с хиленькими возможностями – вот уж невеликая беда.
Но Веллес не мог принять такого выхода – он сам на себя не был похож от расстройства:
– Мы служим сверхполиции, господин Ришар, мы не имеем права им врать! Но если мы расскажем хоть кому-нибудь, то на этом конец – Талью вышлют в Зорирту, где казнят. Думаю, что магикопы ее суть смогут принять, характер важнее силы, но Совет Вахарны – никогда. Они обязаны следовать сверхзакону.
Декан продолжал убеждать:
– И что же, вы так запросто поставите крест на собственной ученице?
– Запросто?! – закричал старик. – Похоже, что мне это «запросто»?! Разве не я каждый день наблюдал, как она старается и мечтает помогать людям? Да у меня сейчас сердце обливается кровью! Я ни разу не заподозрил в ней стремление творить только зло, как делают все сирены!
– Да-да, я понимаю. – Ришар судорожно тряс рукой. – Давайте сообщим лишь начальнику сверхполиции – он определенно встанет на нашу сторону. И получится, что мы не обманули управление, но провели Совет! Но если он не встанет… Если сообщит в Совет?..
– Подождите, господин Ришар, есть ведь еще другая возможность, если нам удастся переубедить Феникса…
Я медленно отступала к двери. Мне понравился их спор – я даже не ожидала, что оба так рьяно будут пытаться найти способ меня защитить. Но рисковать я не могла. Даже начальнику сверхполиции нельзя об этом знать, никому нельзя. Я вытянулась вверх и громко затянула грустную русскую народную – уж не знаю, почему именно эту песню. Возможно, в такой ужасной ситуации мне хотелось добавить атмосфере торжественности. Однако прозвучало больше карикатурно и пафосно. Я осеклась, когда оба ведьмака уставились на меня мутнеющими взглядами и тихонько попросила:
– Забудьте о том, что сегодня обо мне узнали.
Вышла и медленно побрела на выход из Вахарны. Я – существо повышенной опасности, хотя концентрация магии в моей крови не позволит сотворить настоящее зло. Я могу влиять только на мужчин, да и то, по моему приказу они сделают лишь то, о чем мысль хотя бы допускают. Впервые почувствовала некую симпатию к инкубам и суккубам: а мы, с ними, оказывается, вместе считаемся прокаженными. Независимо от того, сделали ли что-нибудь ужасное или ни разу об этом не помыслили. Но ведь отчасти характеристика верна: я только что использовала свою силу в своих интересах, избавила Веллеса и Ришара от тяжести выбора, хотя на самом деле думала только о своем спасении. И закон я успела пару раз нарушить, хотя существом стала совсем недавно. Так, может, во мне от вредоносной расы намного больше, чем от человеческой?
Отработаю, заглажу вину, докажу самой себе, что все вокруг ошибались. И позабочусь о том, чтобы никто никогда не узнал, в чем именно был неправ. Меня вполне устраивает