— Разбирала вещи, готовила ужин, а перед этим ходила за продуктами… Кажется, слухи о нас уже пошли по посёлку.
— С чего ты это взяла?
— Встретила в супермаркете Розу. Знаешь же её?
— Толстушка с невозможно рыжими волосами? Жена депутата?
— Да, она. Мы столкнулись в отделе рыбной заморозки, и она спросила, куда это я переезжаю. И так на меня смотрела… осуждающе.
— Пусть смотрит, таких взглядов будет ещё много, готовься, — он беспечно закинул в рот кусочек мягкой французской булки. — Поговорят и забудут.
— Это верно, но всё равно неприятно.
— Не бери в голову. Иди лучше сюда, — он сыто отодвинулся от стола и похлопал по своим коленям, прямо как я хлопала, подзывая Бонго. Дурацкая и совершенно неуместная ассоциация.
Мне всегда нравилось обнимать его. Он такой большой, сильный, даже этот запах медикаментов казался мне каким-то надёжным и уютным. Сейчас, в его объятиях, я в очередной раз выдохнула, даже аппетит разгулялся, о чём я и сказала, но он, вместо того чтобы составить компанию, чмокнул меня в нос и ушёл наверх "немного поработать над статьёй", которую он пишет для медицинского журнала.
Ужин я доедала в одиночестве и возлагала надежды на то, что окончание вечера будет более тёплым. Может, мы посидим на веранде с чашками чая, полюбуемся закатом. Здесь, ввиду отсутствия высотных домов, его отлично видно. Но когда я загрузила тарелки в посудомойку и поднялась наверх, Ринат ещё два часа сидел, уткнувшись в ноутбук.
Так странно. Всё совсем не так, как должно быть у пар, которые только начали жить вместе. Хотя мы не самая обычная пара, наши отношения начались нестандартно, глупо ожидать от них того, что дальше всё пойдёт по идеальному киношному сценарию.
И всё равно, несмотря на доводы разума, достаточно трезвые доводы, мне было по-женски обидно. Я не чувствовала себя откровенно ненужной, нет, скорее я ощутила себя снова удобной мебелью, что до чёртиков меня испугало.
Уже было такое, ещё свежо…
Нет! Глупости! В этот раз всё будет не так!
— Завтра утром натощак мне нужно сдать кровь, — произнесла я, пытаясь выбросить из головы очередные нелепые сравнения. — А потом, сразу после, у меня приём у Задойного. Может, поедем вместе?
— Кстати, я хотел поговорить с тобой об этом, — Ринат наконец убрал с колен ноутбук и снял очки для работы за монитором.
— О чём — об этом?
— Клиника… пусть там пока никто ничего не знает, хорошо? Понятно, что рано или поздно информация просочится, но давай отсрочим этот момент как можно дольше, на потом. Всё-таки я там ещё новый человек, только заявил о своём разводе — и тут уже очередные отношения. Не хочется сплетен.
Очередные отношения?!
— Ты же говорил, что тебе плевать на слухи и сплетни.
— Плевать здесь, но там — это другое, — уточнил он немного раздражённо. — Пожалуйста, только не накручивай себя, хорошо? Всему своё время. Войди в моё положение, я тут без году неделя, кому хочется подмочить репутацию?
— Подмочить репутацию жизнью со мной?
— Ну вот, ты уже начала перевирать мои слова. Я так и знал, — он поднялся с кровати и, подойдя, обнял меня. — Ты дорога мне, ты мне нужна. Ты и наш ребёнок. Это чистая правда.
Упоминание о ребёнке словно филигранный страйк — точно в цель. Я сразу оттаяла.
— Когда ты разведёшься?
— Скоро, — он прижал меня сильнее, нежно поглаживая ладонью по спине. — Ты здесь, а её тут нет, думай в первую очередь только об этом. Не фантазируй лишнее.
— Она оставила некоторые свои вещи… — я покосилась на дверь в сторону пустующей комнаты. Туда, где стоял мой чемодан с чужим прошлым. — Не подумай, что я капризничаю, но мне хотелось бы… избавиться от них.
— Я понял, передам с курьером. Что угодно, лишь бы ты не нервничала, тебе же нельзя, — неожиданно он наклонился и сделал то, от чего у меня буквально навернулись слёзы — припал губами к моему животу.
Я готова закрыть глаза на разное, смириться со многими его недостатками — все мы не без греха, но одно то, что ему не меньше чем мне дорог наш ребёнок, моментально прибавило ему миллион плюсов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаешь, как только я узнал, что ты беременна… Я сначала не мог поверить в это. Решил, что это какой-то розыгрыш, — пустился он вдруг в неожиданные откровения. — Сидел на консилиуме, а в голове только одна мысль: неужели действительно, это же… почти нереально!
— Но почему? — я улыбнулась. — Потому что ты вычитал в моей карте о том, что я могу оказаться бесплодной?
— Нет, потому что я думал, что это Я не могу иметь детей.
Часть 34
Я перевела на него ошарашенный взгляд, не понимая, к чему это он клонит. Вернее, подозревая — к чему, что сразу же отразилось внутренним наплывом паники.
— Это точно твой ребёнок, клянусь! С тех пор, как мы с тобой начали спать, у меня не было близости ни с Игорем, ни с кем-либо ещё. Я понимаю, что проверить невозможно, но я не вру!
— Я не обвиняю тебя в обмане, успокойся, — перехватив мои подрагивающие ладони, заглянул в глаза. — Я действительно верю, что такое могло произойти. В принципе, я знал, что есть небольшой процент, но давно смирился с тем, что, скорее всего, отцом мне не стать.
— Но почему? У тебя какие-то проблемы со здоровьем?
— В двенадцать лет я переболел паротитом. Знаешь, что это?
Может, и знаю, но в данную минуту из головы вылетели все мысли.
— Прости, не припомню.
— В народе его называют проще — свинка. Умудрился подцепить в летнем лагере. Болезнь протекала с осложнениями, и итог был плачевным — вероятное бесплодие, и потом различные анализы это подтвердили.
— Я не знала… — прошептала я, немало удивившись.
Я действительно даже не догадывалась ни о чём подобном. Он никогда не говорил, а я не спрашивала.
— Наверное, тебе было тяжело жить с мыслями, ну… что такие последствия. Из-за какой-то нелепой детской болезни…
— Я узнал об этом, будучи сопляком, и данный факт не показалось мне чем-то глобальным. Ну кто думает о детях в подростковом возрасте? А потом… — он дёрнул плечом. Как мне показалось — довольно равнодушно. — Я просто жил с этим и понимал, что ничего не изменить. Просто принял как данность, и всё. И тут ты с этой новостью, действительно словно гром среди ясного неба. Чудо? — он широко улыбнулся.
— Двойное чудо, — улыбнулась я в ответ. — Потому что я тоже считала, что бесплодна.
— Видишь, значит, мы созданы друг для друга. Тебе нужно хорошо питаться и больше спать, а ещё я бы хотел, чтобы ты бросила работу — это будет отнимать массу времени и сил. Скоро начнёт расти живот, ты начнёшь уставать.
— Но…
— Я уверен, что эта попытка — единственная в моей жизни. Другой не будет, — перебил он, крепко сжав мои руки. — Ты должна выносить мне здорового сына, слышишь?
— Должна?
— Ты снова цепляешься к словам.
Его мощное оружие — улыбка. Стоит ему улыбнуться, как я сразу же забываю обо всех обидах. Вот и сейчас.
Да какая разница, как он сказал, главное, что смысл я поняла правильно. Ему действительно важен наш ребёнок, он хочет его, он его ждёт. Все эти бытовые мелочи — просто мелочи, мы обязательно притрёмся друг к другу. Не могла судьба свести двух людей с такими проблемами и просто так подарить им ребёнка. Значит, это было нужно, значит, мы со всем справимся.
Идея с галереей мне не слишком понравилась, работу я любила и ходила туда с удовольствием, но портить такой трогательный момент своими протестами не хотела. Наши отношения сейчас — словно хрупкий мост, складываются по кирпичику, очень осторожно.
Слишком много было "против" и так мало "за". Рыжая Роза из продуктового — это лишь вершина айсберга, я понимала, что самая тяжёлая артиллерия впереди. Впереди ещё мой развод, потом развод Рината, раздел имущества…
— Тебе идёт это платье, — прошептал он и, подцепив указательным пальцем лямку, потянул вниз. — Ты вообще очень красивая.