— Эхх, герр некромант, как же теперь узнать, для чего тут этот маг шарами пулялся?
— Да ничего сложного, — Арикшавер влил в кристалл еще порцию силы и поднял на полицмейстера непроницаемо-черные глаза, — нити, которые за людей цеплялись сгорели все. Заклинание девчонка творила, а привязку этот огневик на себе держал. Голосование пройдет без постороннего вмешательства. Вероятно, в городе появятся другие торговцы, с предложением продавать горючий камень за границу или обменивать его на зерно или еще что-нибудь, но вы, герр следователь, уже знаете, как поступить.
Пока мужчины разговаривали, Инта подлечила сыщика, а после, распрямившись, спросила:
— Мы уже можем покинуть город, герр Штухард? Караван идет в Черную степь, и лучше бы нам успеть укрыться в гарнизоне до пыльных бурь.
— Завтра утром принесу разрешение на выезд, — буркнул полицмейстер.
Он остался недоволен. Дело нераскрыто, минимум семь трупов в его городе, а некромант и медичка, доказавшие свою нужность и важность, уезжают. Но изменить герр ничего не мог: «королевский студент» есть «королевский студент», поэтому и ворчал, чтобы дать выход дурному настроению, раз уж ничего изменить невозможно. Маги облегченно вздохнули и, поддерживая друг друга, отправились в трактир, надеясь, наконец, поесть, вымыться и уснуть.
***
Утром фургоны все же покинули город. Прапорщик ворчал, как старая бабка, уверяя, что «от магиков в пути вред один, в каждом селе приключение», однако, когда на привале один из солдат прищемил пальцы тележным колесом, отправил трясущегося от страха и боли синегубого пацана к Инталии. Магичка размяла пальцы, заблокировала нервные окончания и быстро собрала пару раздробленных костей, а вот на мышцы и кожу тратить силу не стала — наложила шов и тугую повязку с регенерирующей мазью:
— Не мочи и в грязь не суй. Вечером на перевязку подойдешь.
Новобранец мелко кивал и баюкал кисть, а его приятель со страхом посматривал на «ведьму». Экономя дорогой шелк для полостных операций, Инта вместо ниток взяла конский волос, вымоченный в крепком вине, а для повязки использовала жесткое конопляное полотно, пропитанное гипсовым раствором, и это пугало солдатика больше, чем ее пассы и теплое свечение над поврежденной конечностью.
День за днем караван продвигался в сторону Южной границы, и все вокруг менялось. Деревянные дома становились редкостью, все чаще попадались кирпичные строения, а после вдоль дорог выстроились саманные мазанки. Инталия весь фургон увесила пучками трав, которые собирала каждую свободную минуту. Чем дальше забирались солдаты, тем ярче становились цветы и бледнее зелень — безжалостное солнце быстро высушивало сочную листву, зато время года позволяло собрать кое-какие корни и кору деревьев.
Над запасливой медичкой не хихикал только прапорщик. Напротив, старый ворчун сам подсказывал ей, что неподалеку есть речушка, заросшая ивняком и можно надрать коры. При этом солдаты в дороге тоже не бездельничали — плели корзины, короба, пара искусников вырезала ложки из припасенных чурбачков, сберегая стружку на розжиг вечерних костров.
Дорожная жизнь затягивала. Инта загорела и посмуглела, руки, несмотря на перчатки и мази, покрылись следами ожогов, царапинами, синяками. Когда фургон утопал в дорожной грязи, толкать его приходилось всем. За это время девушке пришлось припомнить все, что она знала про лошадей — от дегтярных смесей для смазки копыт до зелий от вздутия живота. И чем дальше они отъезжали от крупных городов и сел, тем важнее были ее навыки и запасы.
Арикшаверу приходилось заботиться о других вещах: едва зеленая трава сменилась серебристыми хвостиками ковыля и полыни, как некромант развесил «пугалки» для нежити на все фургоны каравана. Когда он раздал всем амулеты индивидуальной защиты, прапорщик уважительно покосился на серебряную шкатулку, в которой они хранились:
— Неужто, сил на всех хватит, Ваше магичество? Наш гарнизонный маг три штуки зарядить может, для тех, кто в дальний дозор идет.
— Город, в котором задержались, помог, — коротко ответил Шер, не выдавая подробностей.
Запас бус, который он там пополнил, и сила смерти собранная в накопители, теперь оберегали караван не только на стоянках, но и в пути.
Между тем караван двигался на удивление благополучно. Случались, конечно, поломки, частенько страдали колеса, один раз выпала пробка из самого большого бурдюка с водой, оставив людей и лошадей без запаса, и тут снова выручили маги, собрав вечернюю росу. В одном городке им подсунули порченую крупу, в другом впихнули целую тушу вымоченную в уксусе, чтобы скрыть запах тухлятины.
Прапорщик не всегда успевал остановить самоуверенного лейтенанта, распоряжающегося казной, а тот, приложившись к вину, терял голову и воображал себя великим стратегом и опытным закупщиком. После очередного «залета», последствия которого пришлось лечить Инталии, Арикшавер заявил, что офицеру придется оплатить работу практикантов, поскольку соблюдение качества продуктов не входит в их обязанности. Лейтенант вспылил, дело едва не кончилось дракой, и только нехилый пульсар, повисший у носа зарвавшегося вояки позволил всем остановиться.
Магомедичка же громко пообещала, что в следующий раз вылечит всех, кроме собственно главы каравана, а вечером, когда все отравленные заснули беспокойным сном, девушка принесла прапорщику флакон настойки и попросила ежедневно подливать в питье лейтенанту.
— Что Вы, фройлян, отравить его вздумали? — набычился тот.
— Богиня с Вами, герр, это снадобье, которое излечивает от пьянства! Лейтенант месяцок попьет его и совсем о бутылке позабудет. Хороший ведь человек, только вино разум мутит. Да вот, взгляните, — девушка капнула на ладонь немного снадобья и слизнула, — только лучше в горячий чай подливайте, оно немного мятой отдает.
Прапорщик взял флакон и, по своему разумению, собрался подливать зелье не только лейтенанту, но и сержанту, который любил прикладываться к бутылке. Инталия об этом подумала, потому и настойки сварила тройную порцию, чтобы всем желающим хватило.
Так потихоньку ехали да ехали и расслабились. Караулы, поверив в сильную защиту некроманта, задремали, коней усыпили, а Инталия проспала, потому как весь день варила одно зелье, которое как раз и требовало потряхивания и его частенько варили в дороге. В общем, нападение пропустили все…
Магомедичка проснулась от тяжелого удара в стенку фургона. Затрещала заклятая на прочность, напитанная зельями, расписанная рунами парусина, заскрежетали по сменившему структуру дереву железные когти.
Проснувшись, Инта не сразу поняла, что происходит, а вот Шер уже стоял у зашнурованного на ночь клапана и покачивал на ладони шарик тьмы. Вставая, магомедичка ругала себя за то, что расслабилась — впервые за долгое время легла спать в одной нижней рубашке. Накануне они останавливались у ручья на целый день, и она устроила стирку, из скромности развесив белье под прикрытием простынки. Конечно, высохло не все, и теперь она все время думала, как бы не задрался подол. Шер, кстати, тоже выглядел забавно — из одежды на нем были только тонкие белые подштанники, зато запястья и шея блестели гроздьями амулетов и фенечек-оберегов.
Шум за пределами фургона нарастал, раздались человеческие крики, рев нечисти, треск костра в который подкинули специальные быстро вспыхивающие снаряды.
— Готовы фройлян? — Ашер увидел, что Инталия уже натянула сапоги и куртку, и сам успел накинуть свою мантию. — Выходим с разных сторон. Вы ударите светом, а я — тьмой, на самых крупных пробуем двойной удар, как тогда, на полигоне.
У девушки от воспоминания полыхнули уши. Был у них один тяжелый день. Поругались так, что она скинула на пол пару грязных склянок и ушла на поле для дуэлей, по-прежнему, сверкающее островками зелени среди серых проплешин. Арикшавер тогда тоже был не в духе, но все же вышел следом и увидел, как она мечет шарики чистого света в серые проплешины, заставляя их зарастать травой. Некромант присоединился и однажды они случайно ударили в одну точку вместе. Их магия переплелась, смешалась, брызнула в стороны искрами и…в один момент поле разделилось пополам.