Читать интересную книгу Огненный торнадо - Андрей Негривода

– Да вот командирский день рождения.

– Проехали уже, Брат, мой день был, когда Муссу вязали.

– Так не с руки же было, а сейчас – самое оно!

– Отлично! – обрадовался Задира. – Тогда, товарищи сержанты, старшины, прапорщики и кое-кто офицеры, давайте дернем за вашего командира! За капитана Филина!

– Старлея…

– Не понял? – опешил Клим.

– Ладно. Это не важно…

– Поехали! – подзадорил Медведь. …Потом откуда-то появилась гитара, и Индеец опять запел. Сегодня солистом был он.

Под зарю вечернююСолнце к речке клонит.Все, что было – не было,Знали наперед.Только пуля казакаВо степи догонит!Только пуля казакаС седла собьет!

…Ах, какой это был хор…

Из сосны, березы лиСаван мой соструган.Не к добру закатнаяЭта тишина.Только шашка казакуВо степи подруга!Только шашка казакуВ степи жена!..

Весело пели, от души. Ушли куда-то горести-печали. Андрею было хорошо и спокойно. Он был в кругу друзей. Потом вернулись исчезнувшие на несколько минут Задира и Горе и принесли свой подарок – роскошную серую папаху:

– Это не подарок, Андрюха – это тренажер! -?

– Тренируй голову для папахи – ее начиная с «полкана» носят! Уставная форма одежды.

– Идите-ка в жопу, товарищи десантники! – засмеялся Филин. – В «Витязе» башка зимой и летом – одним цветом!

– Точно! – подхватил Брат и бросился к своей койке доставать из внутреннего кармана куртки свой берет.

То же самое сделали и остальные.

– Ну вот ты только посмотри на этих головорезов! – обратился Задира к Горю. – Босиком, в трусах, но в беретах! Шпана!!! Анархисты!!!

– Мы такие! – смеялся Тюлень.

– А может, нам папаху в красный цвет покрасить? – подбросил идею Бульба.

– И будет Филин: «Я у Бати – светофор» – красная папаха, желтая рожа, все остальное зеленое! – поддержал Медведь.

Просидели до самого рассвета. Будто и не было этого рейда и накопившейся усталости…

В шесть утра выделенные Задирой три БТРа вышли из Кривого Базара на дорогу к Шуше. Оставалось всего-то чуть-чуть – проехать около полусотни километров до Степанакерта и довезти до штаба Муссу, сидевшего в наручниках в десанте средней машины. А дальше… Может, и сдержит обещание генерал – вернут на погоны утерянную капитанскую звездочку… Чем черт не шутит, когда бог спит…

Дорога была тяжелой – снег, камни. Но группа возвращалась домой, а потому их мысли, желания бежали впереди БТРов. Когда до блокпоста Шуши оставалось не более двух километров, Андрей приказал Бульбе связаться с его гарнизоном:

– Я – Три пятерки. Сова. Как слышно меня?

– Слышу тебя, Три пятерки. Сова!

– Подхожу тремя «коробочками» к блокпосту.

– Принял. Встречаем.

Андрей сидел на броне переднего БТРа, словно пытался тем самым ускорить их возвращение.

«Почти приехали. В Шуше сидеть не будем. Там еще десяток километров, и все… К одиннадцати можем быть уже в штабе…»

Колонна вынырнула из-за поворота и, не сбавляя скорости, устремилась к приближавшемуся блокпосту. За бетонным сооружением, в километре-двух, виднелась Шуша.

До бетонных блоков оставалось пятьсот метров, четыреста, триста…

Филин уже видел стоявших около шлагбаума, перекрывавшего дорогу, солдат и встречающего колонну офицера. Мимо проносились укутанные снегом кусты и деревья, резкий ветер бил в лицо, выдавливая из глаз слезы…

«…И-й-эх!!! Хорошо!» …И тут мир перевернулся, окрасившись в красный цвет… …Тугой, мощный молот шарахнул по затылку… В последний момент Филин еще увидел, как красно-рыжий протуберанец рванулся к его ногам… И не смог догнать стремительно улетавшего Андрея, только облизнулся плотоядно огненным языком…

Призрачно все в этом мире бушующем,Есть только миг, за него и держись.Есть только миг, между прошлым и будущим,Именно он – называется жизнь…

…Того, что было после взрыва, Андрей видеть уже не мог и узнал обо всем много позже… …БТР догорал, лежа на боку, опрокинутый мощным взрывом противотанкового фугаса. Бросившиеся с брони на дорогу «совята» обрабатывали из всех «стволов» «зеленку». Но «Валы» работали бесшумно. Казалось, будто сильный порыв ветра ударил вдруг по веткам кустов, безжалостно их ломая, и слышалось только позвякивание сыпавшихся градом на асфальт пустых гильз… А через секунды в бой вступили БТРы, мощным рокотом четырех КПВТ разорвав тишину в клочья. Да только ответа не последовало. Фугас заложили «на удачу»…

Медведь бросился к постанывающему Бульбе – из всей группы только он, радист, был рядом с Андреем. Остальных Филин прогнал на другие машины, желая немного побыть в одиночестве… …Олег был ближе.

– Ты как?

– Могло быть хуже. – Бульба уже сидел на дороге, вытянув ноги. – Сильно приложило, но, кажется, цел.

Он потряхивал головой – контузия все же была.

Медведь рванулся к Филину. Тот лежал среди камней. Рука и нога были неестественно подогнуты, из носа и уголка рта на камни стекали скупые ручейки крови.

– Док!!!

Миша был уже рядом. Пощупал пульс на шее, приподнял веки, наклонился ухом к груди.

– Жив! – Медведь вздохнул облегченно, но Док не дал ему времени расслабиться. – Но если срочно не вывезем, тогда все… Он больше часа без госпиталя не протянет!

Радиостанция Бульбы была разбита, и Медведь ринулся на блокпост.

– Военный, бля, связь давай! – налетел он на шокированного молоденького лейтенанта. – Бегом, бегом, салабон!!! Где рация?!

Меньше минуты понадобилось Игорю, чтобы настроиться на нужную частоту:

– Гнездо! Гнездо ответь Сове!!! Гнездо, твою мать!!!

– Слушает Гнездо!

– Медведь на связи! Первого срочно, бегом, твою мать!

– Первый на связи, – через полминуты раздался голос Бати. – Что случилось, Медведь?

– «Коробочка» Филина налетела на «сюрприз»!

– Жив?!

– Жив, но Док сказал – больше часа не протянет без врачей! Батя, «вертушка» нужна, срочно!

– Где вы?

– На блокпосту Шуши!

– Жди!

Медведь бросил лейтенанту микрофон и заорал в самое лицо, схватив за ремни новенькой портупеи:

– Ты, бля, «сапог» долбаный, сучок, у тебя под носом дорогу минируют, а ты не видишь?! Всем гарнизоном в кулак гоняете по ночам вместо службы?! Где твои глаза были, в жопе?! – Игорь был по-настоящему страшен в своем гневе. – Если командир кончится – я тебя, падла, лично порешу, мудила, вот этими руками! Молись, чтобы Филин выжил!!!

– Оставь ты этого барана, Медведь. – Брат оттолкнул перепуганного лейтенанта в угол. – Он же обосрался уже! Идем к командиру.

Филина уже уложили на плащ-палатку на дороге и освободили от мешавших ремней разгрузки и броника. Над Андреем продолжал колдовать Док. Все остальные стояли тут же, даже контуженый Бульба:

– Повезло, что на броне сидели, как за Речкой. – Речь его была невнятной. Чувствовалось, что он сам себя не слышит. – А экипаж того…

Трое десантников, экипаж БТРа, навсегда остались в сгоревшей машине…

Транспортная «вертушка» появилась через бесконечных десять минут и сняла с дороги всю группу…

А дальше завертелось… Седьмого января Андрей был доставлен в госпиталь Бурденко. И опять попал в чуткие, добрые руки Оленьки…

И ему опять удалось выскользнуть из цепких объятий Костлявой…

…Мы знаем, что так было всегда,Что Судьбою больше любим,Кто живет по законам другимИ кому умирать молодым.Он не знает слова «да» и слова «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни именИ способен дотянуться до звезд,Не считая, что это сон,И упасть опаленным звездойПо имени Солнце…

И еще…

Группа крови на рукаве,Мой порядковый номер на рукаве.Пожелай мне удачи в бою.Пожелай мне…

10 января 1991 г.

Возвращение

– Привет, Амазонка, – прохрипел еле слышно Филин.

Андрей уже понял, что он опять попал в Москву в госпиталь Бурденко. Понял, но не вспомнил. Сейчас он вообще мало что помнил. Боль была не острой, а какой-то притупившейся. Казалось, что его организм уже смирился с ее присутствием, как с назойливым незваным гостем, и теперь старается на этого гостя не обращать внимания…

Ольга спала. Она сидела около кровати Андрея, облокотившись локтями на тумбочку, спала, подперев кулачками щеки. За ее спиной в окне темнела ночь и кружились снежинки. В палате, над головой Филина, где-то на стене горел маленький ночник, бросая неверный свет на милое и такое родное лицо.

Андрей попытался сообразить, откуда же в его теле брал начало ручеек боли, который растекался по всему организму мощной полноводной рекой. Кажется, это была нога, пострадавшая два года назад. Андрей пошевелил ею и получил мощный удар боли. Она, сволочь, колючим стальным обручем вдруг сжала грудь и запульсировала где-то внутри головы.