"То, чем я являюсь… Это — поэтому меня никто никогда не может любить".
У меня упало сердце. Я ненавидела видеть его таким. Я повернула свой взор к его дому. Он действительно выглядел лучше теперь. Новые владельцы добавили крыльцо, подняли ставни, и выкрасили в насыщенный синий цвет.
"Это не правда. Твоя мама любит…"
"У меня нет матери".
"Что?" Я посмотрела на него.
"Та женщина не моя мать," сказал он сквозь сжатые зубы. Его челюсть напряглась; вены на шеи выпирали. "Даже она не хотела меня. Она выбрала его вместо меня".
"Кого?"
"Моего отца".
"Я думала, что он покинул город, когда шериф забрал тебя".
Даниэль фыркнул. "Он недолго прятался. Он начал приходить к нам, как только я переехал в Ок-Парк с матерью. Он все время просил ее принять его обратно. Сначала она сказала ему, чтобы он уходил, потому что ему запретили приближаться ко мне. Но он сказал, что он любит ее, и она поверила ему. Он сказал мне, что это я сделал его сумасшедшим. Я заставил его делать те вещи". Даниэль провел рукой по голове, словно до сих пор ощущал боль сломанного черепа. "Однажды ночью я подслушал, как мама говорила с социальным работником. Мама сказала ему, чтобы он приехал, и забрал меня, потому, что она хочет уехать с отцом. Она сказала, что она не хочет меня больше видеть. Она сказала, что я слишком сложный и тяжелый для нее, и она не может продолжать заниматься моим воспитанием". Даниэль качался вперед и назад, пружиня своей спиной от ствола дерева.
"Даниэль, я не знала". Я хотела успокоить его. Я положила свою руку ему на грудь и пальцами гладила шею. "И что ты сделал?"
"Я убежал. Я не хотел возвращаться в приёмную семью.
"Но ты, мог бы вернуться к нам".
"Нет, я не мог," сказал он. "То животное — мой отец — был таким же мерзким, когда приехал, и моя собственная мать предпочла его мне. Вы бы тоже не захотели бы меня. Никто не захотел бы". Он съежился, еще больше задрожав. "Никто и никогда".
"Но, я хочу тебя, Даниэль". Я провела своими пальцами по его волосам. "Я всегда хотела тебя".
Я должна была показать ему, что нуждаюсь в нем. Я должна была что-нибудь сделать. Я наклонила его голову и прижала свои губы к его. Он был словно камень — жесткий и холодный — а я хотела согреть его. Я провела своими губами по его лицу, и снова попробовала поцеловать его, но его губы остались твердыми, и он не отвечал мне на поцелуй. Я нажала сильнее.
Его губы чуть разошлись, растаяв. Он обернул свою руку вокруг моей талии под одеялом, и потянул меня к себе на колени. Его руки ласкали мою спину, по лопаткам. Плед упал на землю. Рука Даниэля мягко перебирала мои волосы. Его губы стали теплыми и настойчивыми. Он крепко прижал меня к своей груди, как будто мы не были и так достаточно близко друг к другу.
В моей жизни уже были неловкие поцелуи с другими парнями, но страсть в поцелуе Даниэля — поиск его губ моих, как будто поиск ответов, которые могли бы спасти его жизнь — было больше, чем я могла себе вообразить. Тени и зимний холод таяли вокруг нас. Я никогда не чувствовала себя настолько окруженной теплотой. Я скользила своими руками по его плечам, затем по его шеи. Мои пальцы запутались в кожаном ремне его кулона. Я наклонила назад свою голову, и он прижался своими губами к моей шеи. Мое сердце отбивало ритм правды, которую я пыталась отрицать — слова, которые я не могла больше сдерживать.
Возможно, это был ответ, который он искал в моем поцелуе.
"Даниэль, я лю…"
"Не делай этого," прошептал он. Его дыхание обжигало мою шею. "Не говори это, пожалуйста".
Но я должна была. Он должен знать, что я чувствую. Мне нужно, чтобы он знал.
"Я люблю тебя".
Даниэль вздрогнул. Низкое, грохочущее рычание вырвалось из глубины его горла. "Нет!" проревел он, и оттолкнул меня.
Я упала на землю. От потрясения я не могла вымолвить не слова.
Даниэль, на четвереньках, пронесся назад от меня на несколько шагов. "Нет! Нет!" Он ухватился за свою шею, как будто пытаясь схватить свой каменный кулон. Но его на нем не было. Он был в моей руке. Кожаный ремень порвался, и остался, переплетен в моих пальцах, когда он отталкивал меня.
Мои руки дрожали, когда я протягивала ему его.
Он потянулся к кулону, дрожа сильнее, чем я. Словно землетрясение билось в его груди. Его глаза сверкали столь же ярко, как две полные луны. Он схватил кулон, сжав его настолько сильно, что его рука побелела, и попятился от меня. Свет оставил его глаза. Он часто и тяжело дышал, словно только что пробежал марафон.
"Я не могу сделать этого," он задыхался.
"Даниэль?" Я подползла к нему.
Он отступил еще дальше. Пот бисером блестел на его лбу. Он вскочил, когда машина остановилась вдоль тротуара. Он что-то тихо прошептал, что я едва могла понять из-за звука двигателя.
"Это не можешь быть ты," я думаю, что именно это он и шептал.
Я услышала голос Пита Брэдшоу, когда Джуд и Эйприл вышли из машины. Затем смех девочки. Это было похоже на смех Дженни Вилсон.
"Я не могу сделать этого". Даниэль отступил в тени, все еще наблюдая за автомобилем. "Я никогда не смогу спросить".
Я посмотрела на Пита, когда он махнул рукой, прощаясь с Джудом и Эйприл. Когда я вернулась, Даниэля уже не было.
Что ты никогда не сможешь спросить?
ПОЧТИ ПОЛНОЧЬ
Я скрылась за деревом, в то время, как Джуд и Эйприл остановились возле качелей. Я подтянула ноги к груди и спрятала голову в коленях. Я попыталась остановить дрожь. Я старалась не думать о том поцелуе. Я старалась не думать о реакции Даниэля на мое признание — этот пугающий свет в его глазах. Слова Даниэля кружились в моей голове «я никогда не смогу спросит. Я не могу сделать этого. Я не герой. Твой брат знает это». Что знает мой брат?
Я должна поговорить с Джудом. Хватить ходить вокруг да около. Я должна знать, что произошло между ними. Как я могу исправить Даниэля — как я могу помочь ему — если я не знаю, что изводит его совесть?
Теперь, если только я смогу застать Джуда одного. Автомобиль Эйприл стоял на дороге, но им потребовалось полчаса, чтобы хотя бы начать медленно двигаться к нему. Я прижала плед к своим ушам, чтобы заблокировать звуки их поцелуев. Эйприл делала небольшой мурлычущий звук, каждый раз, когда они останавливались, чтобы перехватить дыхание.
Я, должно быть, задремала, потому что на моих светящихся в темноте часах, было уже почти полночь, когда я услышала, что автомобиль Эйприл, наконец, завелся. Джуд собирался войти в дом, когда я произнесла его имя.
Он обернулся. "Грейс, как долго ты здесь была?" Он вытер губы тыльной стороной руки.
"Не долго". Я плотнее накинула на плечи плед, чтобы скрыть розовые пятна, покрывающие мою шею. "Я только пришла от Макартерса. Я работала у них няней".