Читать интересную книгу Падающие в небеса - Азарий Лапидус

– Алло, Миша! Это Мотя!

От этих слов Сапожников потерял дар речи. Телефон был неплотно прислонен к уху, поэтому Авдеев услышал, кто звонит. Даже на него это произвело такое впечатление, что он застыл как столб и стоял в таком положении, не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой, хотя ему следовало остановить разговор и попытаться отобрать у Сапожникова трубку.

Первым в себя пришел Михаил Петрович. Он спросил:

– Откуда ты взял мой номер телефона?

– Ты мне сам его давал в прошлый приезд. Забыл?

– Да, но сейчас вспомнил. Слушаю тебя.

– Ты, насколько я понимаю, в Штатах?

– Да!

– В Хьюстоне?

– Да!

– Быстро. Ты хотел мне сообщить что-то важное?

Сапожников замялся. Авдеев отошел от оцепенения и готовился предпринять какие-то действия.

Мотя, как будто наблюдая в спрятанную где-то камеру за происходящем в аэропорту, спросил:

– Тебе не совсем удобно? Ты не один?

Сапожников опять ответил односложно:

– Да!

– Ну что же, тогда давай увидимся в ресторане гостиницы «Хилтон», расположенной в аэропорту. Я буду там через двадцать минут.

Сапожников посмотрел на Авдеева, мотающего из стороны в сторону головой так, что она вот-вот могла оторваться, и ответил:

– Хорошо!

– Папа, куда ты собираешься на ночь глядя? – спросила Софи.

– Коллега из Европы только что позвонил, сказал, что в Хьюстоне проездом, я и решил с ним встретиться.

Софи видела через окно кабинета отца, что он сам набирал номер телефона, поэтому ее очень удивила ложь отца.

«Может быть, это связано с работой? – предположила она. – Так ведь бывало и прежде при его встречах с секретными агентами», – но вслух спросила:

– А где вы так поздно будете встречаться?

– Он остановился в гостинице у аэропорта, точно не знаю в какой. Обещал мне перезвонить минут через пятнадцать. Я пока направляюсь в сторону аэропорта, а там подъеду к той гостинице, которую он мне назовет.

– А как зовут твоего коллегу? Я его не знаю? – неожиданно для себя спросила Софи.

– Свенсен. Бьорн Свенсен из Стокгольма. Может быть, ты его и видела раньше, он бывает практически на всех крупных симпозиумах.

Выглядело достаточно правдоподобно. Софи действительно довольно часто, когда ей позволяли дела, прилетала к отцу на симпозиумы, чтобы окунуться в лучи славы великого Липсица. Однако сейчас то, что называется женской интуицией, подсказывало Софи: отец не просто не хочет ей рассказывать истинную причину поездки – все это так или иначе связано с Михаилом Сапожниковым.

К тому же у Софи было гипертрофированно развито чувство предстоящего. Она порой сама удивлялась той легкости, с которой ей удавалось предугадывать шаги коллег или клиентов. Родительские же поступки девушка могла просчитывать еще легче, поэтому она ощутила фальшь в словах отца, и ее сердце с каждой минутой билось все более учащенно.

Отец, почувствовав неладное, быстро засобирался, поднял глаза на дочь, и в них Софи прочитала такую непоколебимую силу и твердость, знакомую ей с детства, что решила больше не задавать вопросов. Не имело ни малейшего смысла. Однако девушка не обижалась на отца: в научном мире упрямство Липсица было предметом шуток и анекдотов, но в семье, где царил дух взаимного уважения, принимались без обсуждений все его достоинства и недостатки.

В кабинет вошла Речел.

– Уже поздно, а ты куда-то собираешься ехать? – спросила она у мужа.

Он ответил без малейшей доли раздражения:

– К шведскому коллеге, он в Хьюстоне проездом одну ночь.

– Хорошо, конечно, поезжай. Ты сам за рулем?

Липсиц кивнул.

– Тогда не забудь очки, а то в темноте без них тебе тяжело будет ехать.

– Умница, правильно. А где мои очки? Ты их не видела?

– Как всегда, ты оставил их на тумбочке, там лежат обе пары твоих очков: и для чтения, и для езды в автомобиле.

– Хорошо, пойду возьму очки, спасибо!

Липсиц вышел из кабинета, а Софи подошла поближе к матери и тихим голосом произнесла:

– Мама, мне кажется, папа едет не к коллеге.

– Ты хочешь сказать, что у него появилась женщина? – улыбнулась Речел.

– Нет, мама, я такое и предположить не могу!

– Тогда пусть едет куда хочет. Ты же знаешь, у папы бывают секреты, о которых он не может никому рассказывать, даже нам. Все нормально, не переживай.

Речел подошла к дочери, обняла ее и поцеловала. Софи в ответ чмокнула мать в щеку и сделала вид, что та ее убедила, но на душе все равно было неспокойно. Мать ведь не знала причину волнений Софи, а посвящать ее в свои подозрения не хотелось.

– Ну и что ты добился? – спросил Авдеев, догоняя Сапожникова, бегущего к справочному бюро.

– Я – ничего! Наш одноклассник попросил встретиться, я – согласился!

– Не прикидывайся! Ты понимаешь, о чем я говорю!

– Нет! – с издевкой сказал Михаил Петрович.

В «справке» ему подробно объяснили, где можно сесть на автобус, отправляющийся в «Хилтон», и он, не обращая внимания на Антона, отправился в указанном направлении.

Авдеев догнал Сапожникова и резко дернул его за плечо.

– Ты никуда не пойдешь!

– Нет, пойду! И ты не сможешь меня остановить! Это тебе не Россия, это Соединенные Штаты Америки. Позвать полицию?

Авдеев снял руку с плеча, за считаные секунды он весь обмяк – даже его профессиональная подготовка под психологическим натиском Сапожникова дала сбой. Разыгравшаяся сцена начала привлекать внимание окружающих, люди останавливались и с удивлением смотрели на двух громко орущих на непонятном языке мужчин, вот-вот готовых начать драку.

– Не надо никого звать! Я пойду с тобой.

– Это лучше, – не собираясь деликатничать с Авдеевым, с еще большей издевкой, чем раньше, произнес Сапожников. – Интересно, какой будет реакция Моти, когда он увидит тебя?

Авдеев молчал, он судорожно соображал, как ему следует поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны, можно было предположить, что Сапожников начнет бунтовать и отказываться делать то, что потребуется, но с другой стороны, изучая поведение Михаила Петровича в последнее время, Авдеев считал его полностью подконтрольным. Просчитался! Не смог спрогнозировать поведение оппонента в экстремальных условиях, не учел лидерские черты, доминирующие в характере Сапожникова. Они не позволяли относиться спокойно к давлению извне, а если таковое оказывалось слишком сильным, то возникал эффект пружины, до поры сжимающейся, а потом вдруг готовой выстрелить. Вот выстрел и состоялся.

Авдеев понимал, что отпустить на встречу Сапожникова одного нельзя, но и открыто идти самому – тоже неправильно: это могло погубить всю операцию. Вместе с тем до сих пор оставалось непонятным: что же знает Сапожников? Что он так стремится рассказать Липсицу?

Вопрос вырвался сам собой:

– Миша, а что ты хочешь рассказать Липсицу?

Сапожников остановился, отдышался и ответил:

– Историю про всю ту возню, которую вы организовали вокруг него.

Авдеев начал успокаиваться: он не сомневался, что Липсиц и без этого признания прекрасно знает о своем постоянном нахождении под контролем разведслужб разных стран, что он косвенно подтвердил во время ночного разговора, состоявшегося в его кабинете. Ни детали операции, ни тем более ее результаты Сапожникову неведомы, следовательно, ничем помешать плану СВР он не мог.

«Ладно, пойду с Сапожниковым, приму решение по ходу», – подумал Авдеев, а Сапожникову сказал:

– Насчет возни – твои собственные домыслы. Дело Липсица – верить тебе или нет, но все, что ты будешь ему рассказывать, ерунда.

– А то, что со мной на встречу пришел офицер разведки, тоже ерунда?

– Конечно, ерунда, я приехал в Америку как турист. А с Мотей, – Авдеев впервые за все последнее время назвал Липсица по имени, – я хочу встретиться как с бывшим одноклассником. Пойдем, пойдем, там поговорим.

– Пошли, – спокойно сказал Сапожников.

Два странных человека, примерно одной комплекции и одного возраста, еще минуту назад пытавшиеся разобраться в своих отношениях при помощи кулаков, теперь мирно брели по направлению, указывающему вывесками – «Shuttle bus». Так часто бывает в жизни – два непримиримых противника, имеющие абсолютно разные задачи, на каком-то временном участке объединяются для достижения единой цели, а потом, когда этот союз будет им не нужен, они опять, как правило, становятся врагами.

Зазвонил телефон Сапожникова. Михаил Петрович посмотрел на дисплей, высветились цифры незнакомого американского телефона. О том, что он в Штатах, было известно только Липсицу и коллегам Авдеева, а звонить с американского номера мог только один человек, знавший, что Сапожников в Америке. Поэтому после секундной паузы Михаил Петрович произнес в трубку:

– Да, Мотя!

Но ему никто не ответил.

Глава 19

Иосиф Шварц стоял в центре магазина своего брата, посреди сложенных аккуратными стопками тысяч книг. Несколько дней назад он приехал в Прагу, чтобы выслушать завещание умершего полгода назад брата Бенциона. Как оказалось, в последнем послании усопшего упоминался и Иосиф.