Читать интересную книгу Копия (СИ) - Алиса Гордеева

Он что-то говорил, грозно повышая свой голос, и Энни даже догадывалась, что тот пытался достучаться до дочери, совершившей проступок,  и отчасти понимала его чувства. Вот только, не она  была его дочерью.

— Снимай! — голос Адама заставил очнуться и вновь окинуть его мимолетным  взглядом. Молодой человек упорно что-то показывал и Энни, наконец, сообразила, что тот просил открыть лицо.

Из ниоткуда появившаяся Ясмина ловко помогла справиться с задачей, поскольку сама девушка понятия не имела, как снималась эта тонкая ткань с хиджаба. Дело оставалось за малым — явить свою внешность на суд Аль-Наджаха и робко надеяться на чудо.

Прикрыв на мгновение глаза, Энни мысленно вспомнила все молитвы, что так не любила читать дома, в Исландии, и, собрав остатки воли в кулак, подняла взгляд на отца Алии. Мужчина продолжал что-то гневно говорить, при этом внимательно всматривался  в лицо девушки, а потом резко и внезапно поднял руку и замахнулся. В груди тут же вспыхнул неумолимый страх, что Саид догадался об обмане!

Зажмурившись, Энни приготовилась ощутить на себе неподдельный гнев чужого отца, невольно вспоминая своего, никогда не скупившегося на подобные вещи. Но вместо удара, она услышала негромкий, но решительный  голос Адама:

— Ла, Саид! Гхэйя мрати!¹

Энни тут же распахнула глаза и удивленно уставилась на мужчин: совершенно позабыв, кто такой Аль-Наджах, Адам держал того за руку и сверлил правителя ледяным взглядом.

— Она отныне моя, Саид! — перейдя на английский, прошипел Адам, а затем, словно в назидание обоим, добавил: — В моем доме женщин никогда не били и никогда не будут бить! Прошу, прояви великодушие и прости свою нерадивую дочь!

Глаза шейха налились злостью, еще немного и зверь, до этого дремавший внутри мужчины, готов был  выпрыгнуть наружу, чтобы разорвать всех, кто посмел перечить ему. Даже Энни понимала, что своим поступком Адам перешел ту самую границу, за которой они оба рисковали расстаться с жизнью. И как бы девчонка ни была благодарна ему за спасение, сейчас  с большей радостью получила бы она пощечину от Саида, чем в ужасе ожидала его реакции.

— Эмши!²—сквозь зубы процедил Аль-Наджах, грубо вырывая руку из захвата Адама, развернулся и  неспешно вернулся к диванам, где имел честь сидеть до этого.

— Алия, к себе иди, — холодно произнес Адам, не сводя глаз с шейха, и смело направился к нему.

Энни же, проводив  взглядом его точеную фигуру и  мельком окинув глазами Саида,  резко развернулась и поспешила уйти.

— Что будет! Что будет! — скулила Ясмина, грубо подталкивая Энни в сторону ее комнаты. —  Разве можно против воли Саида-то идти? Одни беды от тебя, девка, в этом доме! Одни беды...

Энн старалась держаться, не показывать женщине, как задевали ее слова за живое, но, как бы не крепилась она, слезы непрошено скапливались в уголках глаз.

Чуть ли не силой зашвырнув девчонку в ее комнату, Ясмина вновь закрыла ту на ключ  и ушла, оставив Энни наедине со своими страхами и тревогами.

Она долго смотрела в окно, бесцельно слонялась из угла в угол и ждала. С трепетным волнением и ужасом, то страстно подгоняя время, то моля его замереть. Ясмина вернулась, когда солнце устремилось к линии горизонта, и, поставив на стол поднос с ужином, проворчала:

— Саид уехал, а Адам разрешил тебе спуститься в сад, когда поешь.

— Ясмина, это значит, что все обошлось? — не в силах сдержать улыбку, подлетела к ней Энни.

— Это ничего не значит, — пробурчала женщина в ответ и, ткнув пальцем в сторону еды, приказала: — Ешь.

— Я зайду позже, — наблюдая, как нехотя Энни рассматривала принесенную еду, добавила та. — Некогда мне тут с тобой возиться.

Но стоило только Ясмине выйти за порог, как Энни тут же поправила хиджаб и выбежала следом, так и не притронувшись к еде. Она надеялась догнать женщину и попросить ту проводить ее в сад, раз Адам позволил выйти.

Вот только Ясмина к тому времени уже скрылась из вида. Не долго думая, Энни  отправилась на поиски аллеи с фонтами самостоятельно. Слишком сильным было ее желание увидеть красоты парка возле дома своими глазами, а не только через окно на втором этаже.  Но еще больше манил ее бескрайний океан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Желтовато-оранжевые, густые лучи солнца уже не обжигали, как днем, а нежно окутывали тело девушки своим бархатистым теплом. Летящей походкой, позабыв про неудобную и длинную абайю, а может сроднясь с ней за это время, Энни подставила носик солнцу и  вдоль залитой светом аллеи с журчащими фонтами направилась в сторону   океана.

Нежный бриз с мельчайшими брызгами воды одурманивал и зазывал все ближе и ближе. Бирюзовая вода мягкими волнами накатывала на теплый, светло-желтый, почти прозрачный песок, охлаждая тот после мучительной испепеляющей жары. Солнечные блики, мягко устилающие водную гладь, играли переливами и задорно подмигивали, перекатываясь на волнах.

Стоило только Энни добежать до конца аллеи, как тут же сняла она расшитые камушками сандалии и, ступив на теплый, немного остывший после полуденного жара песок, зажмурилась от удовольствия! Оставляя одинокие следы, медленно, наслаждаясь каждым шагом Энн подошла к самой кромке воды, где мягкие, робкие волны то и дело набегали на берег. После обжигающего ноги  песка вода показалась Энни прохладной и до безумия приятной! Приподняв подол абайи, как маленькая, принялась она бегать вдоль кромки воды, то догоняя, то убегая от игривых теплых волн.

Рядом с ее домом с Исландии тоже был океан безбрежный и  необъятный. Но никогда вода в нем не прогревалась настолько, чтобы хотелось с разбегу ворваться в его воды. Холодный и суровый, часто неспокойный и мятежный — он привлекал своей необузданной силой и бесконечной мощью.  Здесь же, он казался ласковым и нежным, до невозможности трепетным и влекущим.

Перепрыгивая с ноги на ногу, тем самым разнося вокруг себя соленые, сверкающие в свете закатного солнца брызги, Энни не могла сдержать довольной улыбки. Радуясь, казалось бы, таким простым вещам,  она не сразу заметила, что в сотне шагов от нее стоял Адам и, сложив руки на груди, задумчиво наблюдал за ней.

¹ — Нет, Саид! Она моя жена! (араб.)

² — Пошла вон! (араб.)

21. Единственная

Адам

— Ясин, я тебя не понимаю! — возмущался Абдулла, шагая по аллее в сторону дома.  Только что мужчины проводили Саида и теперь, наконец, смогли вздохнуть свободно. — Вот скажи мне, старому, зачем нужно было вступать с ним в конфликт? Ты представляешь, чем это грозит обернуться?

— Уже обернулось, Абдулла, — вздохнул Адам.

— Нет, Ясин, только не говори, что он отказался отдавать тебе  Алию, — старик замер на месте и схватился за сердце.

— Ну что ты, Абдулла, — грустно улыбнулся Адам. — Где он еще найдет такого дурака, как я?

— Ясин, глупости говоришь! Если бы Алия была дочерью простого смертного — это одно, но она дочь шейха и эмира Дезирии. Поверь, всегда найдется тот, кто закроет глаза на ее бесчестие и кому хватит ума не перечить Саиду!

— Знаю, Абдулла, — согласился Адам. — Но и ты пойми, породниться с Аль-Наджахом совершенно не значит безропотно соглашаться с его бесчинствами!

— Горяч ты, Ясин! Горяч  и глуп! — замотал головой пожилой мужчина. — У всего свой порядок есть! А ты его нарушаешь! Сначала породнись — потом свое мнение навязывай! Что Саид решил?

— Свадьбу для Алии требует!

— Ну так это хорошо, — масляно улыбнулся Абдулла. — Это то, что нам нужно! Значит, подписали контракт?

— Ты не понял, Абдулла! Ему торжество подавай, – вдыхая полной грудью, вымолвил Адам. —  Саиду нужно, чтобы свадьба состоялась по всем нашим традициям.

— Не-ет, — обеспокоенно  протянул старик. — Да как же мы твою исландскую копию, да в его гарем? Они же ее там в секунду ...

Прикрыв рот ладонью, Абдулла так и не договорил, поскольку понимал, что допустить торжества, по крайней мере, пока не нашли Алию было нельзя!

— Когда? —  встрепенувшись, он вновь посмотрел на Адама.