Ларисса обратила свое внимание на другого – на человека, которого, по ее словам, она любила, но даже и эта любовь оказалась недолговечной.
А у них с Кэтрин не было и взаимного чувства, так что же могло спаять их супружество? Она хотела выйти за его брата, но согласилась на брак с ним, потому как выбора у нее не было. То, что в данный момент она испытывает к нему влечение, – это всего лишь счастливая для него случайность.
А что же он? Он лгал своей жене каждый день. Адриан сказал, что Кэтрин – его будущее. Станет его будущим, если только он поддастся той искре чувства, что вспыхивала между ними. Но есть ли на земле человек, который мог бы, имея искру желания, возжечь неугасимое пламя любви?
– Доминик… – Она посмотрела ему в глаза.
Он замер в неловкой позе. Затем, откашлявшись, проговорил:
– Я так понял, что ты решила ночевать в своих покоях сегодня. Ведь мне верно передали твои слова?
– Моя спальня показалась мне ужасно пустой. – Она переступила порог и затворила дверь за собой. – Да, пустой и холодной.
И тут Доминика поразила ужасная мысль: ведь он успел услышать часть разговора Адриана с Кэтрин – Адриан рассказывал ей о его юности. Уж не из жалости ли жена явилась к нему?
– Если ты пришла, потому что тебя растрогала одна из грустных историй, поведанных Адрианом, то напрасно. – Он отвернулся, чтобы не смотреть на нее и не прикасаться к ней. – Мне не нужны твои утешения.
– Я пришла не для того, чтобы утешать. – Она прикоснулась к его плечу, и по всему телу Доминика пробежала дрожь.
Судорожно сглотнув, он спросил:
– Тогда почему же ты пришла?
Резко развернувшись, он посмотрел ей в лицо. Он хотел знать, какое выражение будет на ее лице, когда она станет отвечать на этот вопрос. Ее глаза оставались такими ясными и блестящими, в них было столько чувства и желания, что больно было глядеть.
– Я здесь потому, что я… Я хочу быть с тобой. – Это признание заставило ее вспыхнуть.
Он прикрыл глаза. «Хочу быть с тобой». Желание. Не более того.
А Адриан-то забивал ему голову романтическими бреднями и твердил, что возможно нечто большее. Говорил, что то теплое чувство, которое переполняло его всякий раз, когда он смотрел на Кэтрин, и было любовью.
Кэтрин шагнула к нему. Дрожащими руками распахнув его халат, она коснулась ладонью его обнаженной груди, Он издал тихий возглас, но тут же взял себя в руки. Ее ладони были необычайно горячими, более горячими, чем огонь, в который он недавно смотрел. И ему хотелось, чтобы эти ладони жгли его, чтобы они выжгли на его груди клеймо, засвидетельствовали, что он принадлежит ей, как сам он столько раз свидетельствовал, что она принадлежит ему.
– Я тоже хочу быть с тобой, – прошептал он, глядя ей в глаза.
Кэтрин приподнялась на цыпочки и поцеловала его с такой страстью, что у него колени подогнулись. Доминик снова застонал.
– О, Кэт… – выдохнул он, прижимая ее к себе.
К его удивлению, жена тихонько оттолкнула его и улыбнулась. Затем покачала головой.
– На сей раз – нет, – проговорила она чуть хрипловатым шепотом, который словно специально был создан для того, чтобы сводить его с ума. – На сей раз я буду ласкать тебя.
Доминик ни за что бы не признался в этом даже под пытками, но на короткое мгновение ему и в самом деле показалось, что вот сейчас он лишится чувств от переполнявшего желания. Жаркая кровь пульсировала все сильнее в его возбужденной плоти, а ведь Кэтрин еще не прикасалась к нему толком. Это все – от ее голоса.
– Я хочу, чтобы ты выкрикнул мое имя, – пояснила она, спуская халат с его плеч. Улыбка ее сделалась игривой, едва она поняла, что он не только совершенно голый под халатом, но и пребывает в полной боевой готовности.
На языке у него уже вертелся какой-то ответ, но Кэтрин не дала ему сказать и слова. Вновь приподнявшись на цыпочки, она впилась поцелуем в его губы. Ее поцелуй был долгим и страстным – именно так и он целовал ее множество раз.
Но на сей раз инициативой владела она, и он не собирался отказывать ей, о чем бы она ни попросила. Он не смог бы отказать. Если плотское желание – это единственное, что могло их объединять, то он станет наслаждаться каждым мгновением их близости. Да, он будет наслаждаться, словно в последний раз, потому что каждый раз мог и в самом деле оказаться последним.
У Кэтрин голова шла кругом от желания и от ощущения своей власти над мужем. Он возбуждался от каждого ее прикосновения, и она, чувствуя это, тоже все больше возбуждалась. Наконец, не выдержав, она вытолкнула его из ванной комнаты и осторожно подтолкнула в направлении их широкой кровати. Затем высвободилась из его объятий и лукаво улыбнулась ему.
– Ложись, – приказала она, кивнув на постель.
Он молча посмотрел на нее, затем подчинился. Руки Кэтрин ужасно дрожали, когда она стаскивала с плеч бретельки ночной рубашки. Наконец она сняла рубашку, и та скользнула на пол у ее ног. По какой-то необъяснимой причине она безумно нервничала. Почти так же нервничала, как в первую брачную ночь.
Хотя глупо было нервничать. Они ведь провели вместе уже много ночей, и она прекрасно знала, что нужно делать. И все же она нервничала. Возможно, потому, что никогда еще не брала инициативу на себя. Никогда еще не расточала мужу таких любовных ласк. А теперь ей хотелось сделать именно так. Не из жалости и не для того, чтобы утешить его. Нет, ей хотелось разжечь в муже ту искру страсти, которую он всегда разжигал в ней. И еще она надеялась, что ей удастся найти какой-нибудь способ сохранять контроль над собственными чувствами.
– Боже мой, какая ты красивая при таком свете, – проговорил Доминик почти шепотом.
Кэтрин вспыхнула и бросила взгляд на камин, пламя которого и в самом деле освещало ее самым выгодным образом. Что ж, может, это был знак того, что сама судьба желала, чтобы она подарила мужу эту ночь наслаждений.
– Ты бы видел, какой ты в этих отблесках, – прошептала она в ответ и легла рядом с Домиником.
Он тут же потянулся к ней, но Кэтрин отстранила его.
– Нет, нет, нет, – строго сказала она. – Лежи.
Муж покосился на нее и спросил:
– А что, если мне вовсе не хочется быть пассивным участником твоих игр, моя маленькая Кэт?
Она положила руку ему на ногу и провела ладонью до самого колена. Он шумно выдохнул, и она улыбнулась:
– Ах, Доминик, ты никак не сможешь быть пассивным.
Очень медленно и осторожно она довела ладонь до его бедра, и Доминик со стоном подался навстречу ее руке. Но Кэтрин игнорировала его возбужденную плоть. Пока игнорировала.
– Собственно говоря, я собираюсь сделать все возможное для того, чтобы ты стал активным и горячим участником, – прошептала она с такой соблазнительной бойкостью, какой и сама в себе не подозревала.