В сентябре Гомес прибыл с визитом в Сантьяго в рамках президентской кампании.
Эмилио не поддерживал кандидатуру Гомеса, но его тревожила возможность вооруженных столкновений между сторонниками разных партий, поэтому он загодя выехал из Сантьяго верхом и встретил Гомеса в четырех милях от города.
Поприветствовав кандидата, Эмилио въехал в город вместе с ним и с его свитой, приказав сантьягской полиции отсалютовать кубинским флагам, которые несла делегация Гомеса.
В результате митинг в Сантьяго прошел безо всяких осложнений. Однако гражданские добродетели Эмилио были для Кубы тех лет скорее исключением, чем правилом. Прошло меньше недели, и предвыборный митинг Гомеса в городе Санта-Клара закончился кровавой дракой, в которой погиб и один из лидеров либеральной партии, и начальник полиции. Либералы отозвали своих кандидатов на все крупные выборные должности, заявив, что правящая партия, очевидно, не остановится перед тем, чтобы выражать свое несогласие насилием.
* * *
Пребывание Эмилио на посту сенатора стало его первым опытом в национальной политике, однако в Гавану он прибыл уже в ореоле славы — отчасти благодаря всенародной популярности рома «Бакарди», отчасти — своим общепризнанным заслугам как мэра Сантьяго. Не прошло и нескольких дней после его вступления в должность в апреле 1906 года, а он уже активно участвовал в прениях по самым разным вопросом, занимая, как правило, прогрессивную позицию. Он настаивал, что договор Кубы с Испанией об экстрадиции преступников не должен касаться рабочих агитаторов-анархистов, поскольку они не обычные преступники, а защитники социалистических идей. «Для Кубы, которая достигла политических свобод благодаря нерушимому идеализму своих сынов, было бы двуличием депортировать людей, отстаивающих другие идеи, неважно, хороши эти идеи или плохи, в Испанию, где их ждет самое суровое наказание», — говорил Эмилио. Он внес законопроект о своего рода страховке на рабочем месте — такого на Кубе еще не было, — и заявил коллегам-сенаторам, что если они могут себе позволить новое здание Сената, значит, могут и обеспечить крышу над головой пострадавшим при наводнении. Было очевидно, что Эмилио прямой дорогой идет к высшим государственным постам.
Однако страна стремительно катилась в пропасть кризиса. Оппозиционеры-либералы, решив, что их силой исключили из политической жизни, вознамерились захватить власть. Вооруженная конфронтация породила целое поколение кубинских национальных героев, а в ряды Либеральной партии входили многие бывшие офицеры и солдаты повстанческой армии. К августу 1906 года верхушка партии собрала ополчение примерно из двадцати четырех тысяч разгневанных бойцов, многие из которых были чернокожие, и войско маршем двинулось на Гавану. Восстание отнюдь не было самоубийственным. Соединенные Штаты на правах оккупантов разоружили старую кубинскую армию и запретили создавать новую, поэтому гаванское правительство было почти некому защищать. Президент Эстрада Пальма предупредил либералов, что если они не отзовут ополченцев, он будет вынужден попросить американских военных вернуться на Кубу и снова оккупировать остров.
Эмилио видел, что страна снова погружается в хаос, и был этим крайне огорчен.
Он никак не мог понять, почему кубинские политики столь недальновидны — одна сторона, либералы, ставит под удар безопасность страны ради того, чтобы заполучить политическую власть, а другая, правящая партия, отказывается вовлечь либералов в политический процесс. Однако гораздо хуже была угроза президента Томаса Эстрады Пальмы вызвать американскую военную интервенцию. Американская военная оккупация на острове свела бы на нет все отчаянные попытки кубинцев наладить самоуправление и сокрушила бы их хрупкое национальное самосознание. Эмилио решил сделать все, что в его силах, чтобы избежать подобного фиаско. «Последствия и для победителей, и для побежденных будут одни и те же: мы утратим независимость», — писал он в обращении к избирателям. 8 сентября, когда Эмилио понял, что ни одна из сторон не собирается искать компромисс, а коллеги-сенаторы бездействуют, он послал срочную телеграмму главе Сената Рикардо Дольсу: МЕНЯ ПОРАЖАЕТ, ЧТО В ЭТОТ ТРУДНЫЙ ЧАС ВСЕ ТАК БЕЗРАЗЛИЧНЫ И НИКТО НЕ СОБИРАЕТСЯ СОЗЫВАТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ КОНГРЕССА.
Дольс ответил: У МЕНЯ НЕТ ПОЛНОМОЧИЙ СОЗЫВАТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ КОНГРЕССА.
Несколько часов спустя Эмилио послал вторую телеграмму: Я ОЖИДАЛ ТАКОГО ОТВЕТА, ОДНАКО В СЛОЖИВШИХСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, КОГДА ВСЕ КУБИНЦЫ ДОЛЖНЫ СПЛОТИТЬСЯ, ГЛАВЫ КОНГРЕССА И ПАРТИЙ РАЗДЕЛЯЮТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ОТКАЗ СОЗЫВАТЬ ЗАСЕДАНИЕ КОНГРЕССА, ЧТОБЫ ОБСУДИТЬ ВАЖНЫЙ ВОПРОС О ПРАВОМОЧИИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЕТВИ ВЛАСТИ, КОТОРАЯ ПРОЯВЛЯЕТ ПОДОБНОЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ.
Однако Эмилио был едва ли не единственным сенатором, осознававшим угрозу национальной идее Кубы. Его усилия заставить Сенат вмешаться и предотвратить американскую интервенцию ни к чему не привели. Эстрада Пальма попросил президента Теодора Рузвельта прислать на Кубу два военных судна, а затем добавил требование прислать «со всей возможной скоростью и секретностью» две или три тысячи американских солдат. Рузвельт предпочел поручить военному министру Уильяму Говарду Тафту выступить посредником между сторонами. Либеральные революционеры согласились сложить оружие, если объявят новые выборы. Эстрада Пальма и его вице-президент останутся на посту, пока не будет созвано новое правительство. Однако Эстрада Пальма не согласился на эти условия. Он твердо решил доказать, что американская интервенция абсолютно необходима, поскольку был уверен, что это спасет его лично. 25 сентября он заявил, что и он сам, и вице-президент подают в отставку, полностью отдавая себе отчет, что в результате Куба останется без функционирующего правительства и, следовательно, Соединенные Штаты будут вынуждены взять власть в свои руки.
Эмилио Бакарди был в ярости — и на либералов, и на Эстраду Пальму, и на Соединенные Штаты — за то, что они поставили Кубу в такое положение; раньше он никогда не выражал свое недовольство американцами настолько прямо. «Я все больше убеждаюсь, — писал он Эльвире 27 сентября, — что американская [сторона] ведет двойную игру. Они получат президента, который им понравится… а потом придут сюда». На следующий день он был обескуражен еще сильнее и написал Эльвире, что вместе с небольшой группой сенаторов тщетно пытался заставить палату отвергнуть отставку Эстрады Пальмы. «Жребий брошен, — писал он. — Мы впустую тратим время». Эстрада покинул пост на следующий день вместе с остальным правительством. Уильям Говард Тафт взял на себя официальный контроль над Кубой от имени Соединенных Штатов, установив американскую оккупацию острова во второй раз менее чем за десять лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});