1703 года писала: «Господин губернатор <Меншиков> ходил в неприятельские мызы, отстоящие от Шлютенбурга 95 верст, а от Корелы 36, и там победу одержал над неприятели изрядну, в разных мызах побито с двести человек неприятельских людей. Да в полон взято 19 человек офицеров, а кроме того простых шведов мужеска полу и женска 2000 в полон же взято, и на побеге их побито доволно, а наши ратные люди лошадми, скотиною и запасом велми удоволилися, и осталные запасы пожгли, а сами за божиею помощию в целости».
Фейерверк в Москве в честь взятия Канцев (Ниеншанца) 1 января 1704 г. Гравюра А. Шхонебека. 1704–1705 гг. Российский двуглавый орел на крыльях и в левой лапе держит карты Русского (Белого), Азовского и Хвалынского (Каспийского) морей. Нептун на колеснице подвозит карту Балтийского моря для вручения орлу
Оговоримся, данная публикация «Ведомостей» основана на личном письме Меншикова к царю. Соотношение потерь, указываемое царским любимцем: ни одного своего убитого солдата против 200 неприятельских, — выглядит явным преувеличением; подобных пропорций не бывало даже при самых катастрофических поражениях шведов. Что же касается «простых шведов мужеска полу и женска», взятых меншиковским отрядом в плен, то это, конечно, были не шведы, а простые карельские крестьяне.
Весной возобновились крупномасштабные боевые действия. 26 апреля 1703 года к Ниеншанцу подошел двадцатитысячный пехотный корпус во главе с Б. П. Шереметевым и приступил к сооружению батарей. В тот же день Петр привел из Шлиссельбурга караван барок, груженных пушками, ядрами, порохом, лопатами и т. п. 29 апреля осадные батареи были возведены и шведам было предложено сдаться. Аполлов ответил, что принял крепость от своего короля для того, чтобы защищать ее, а не сдавать. Начался обстрел, длившийся 10 часов, в результате которого в крепости взорвался пороховой склад и, возможно, были нанесены повреждения валам Ниеншанца. На рассвете 1 мая оборонявшиеся заявили о готовности капитулировать. По условиям сдачи, артиллерия и военное имущество крепости переходили в руки победителей, гарнизон с личным оружием, знаменами и четырьмя пушками, а также укрывавшиеся за стенами жители города отпускались в Нарву. На следующий день русские полки вошли в крепость, которая теперь уже называлась Шлотбург — «замóк-город».
Во время операций по взятию Нотебурга и Ниеншанца русская армия имела дело с постоянными местными гарнизонами, которые были малы, особенно по сравнению с нападавшими на них силами русских, поскольку основная армия шведов участвовала в военных действиях против Польши. В течение мая русские войска без больших потерь взяли Ям и Копорье, и, таким образом, вся Ингерманландия, исключая самый ее запад (Ивангород и Нарву), оказалась под контролем Петра. Ожидалось, что шведский король, обеспечив себе сколько-нибудь надежные тылы, обернется в сторону Ингерманландии. Пока же сухопутные силы Карла, по выражению царя, «увязли в Польше», нужно было опасаться шведского флота, который не замедлил объявиться.
На следующий день после взятия Ниеншанца дозорные с заставы, еще раньше выставленной на острове Витусаари (Гутуевский), доложили, что на взморье появились шведские корабли. Это была патрулировавшая залив часть эскадры Нумерса, базировавшейся в Выборге. Не зная, что Ниеншанц уже находится в руках противника, шведы держались довольно неосмотрительно. Два небольших судна, галиот «Гедан» и шнява «Астрильд», отделившись от основной эскадры, зашли в Неву и в ожидании лоцманов встали на якорь вблизи устья Фонтанки. На рассвете 7 мая, проплыв незаметно в тени густого леса, подходившего к самому берегу Васильевского острова, несколько лодок с преображенцами, во главе с самим царем и Меншиковым, атаковали шведские корабли. Взобравшиеся на борт солдаты захватили оба судна и в рукопашном бою перебили почти полностью их экипажи. По собственному свидетельству Петра «по нарочитом бою взяли два фрегата, один „Гедан“ о десяти, другой „Астрильд“ о восьми пушках, а окон 14. Понеже неприятеля пардон зело поздно закричали, того для солдат унять трудно было, которые, ворвався, едва не всех покололи; только осталось 13 живых. Смею и то писать, что истинно с восемь лодок только в самом деле было» (см. также документ № 6). Захваченные корабли перегнали к Шлотбургу, а участники операции позднее были награждены специальными медалями с надписью «Небываемое бывает». Сам Петр и Меншиков удостоились ордена святого Андрея Первозванного.
Шведские корабли, захваченные в устье Невы 7 мая 1703 г. Гравюры П. Пикарта. 1703 г.
Это событие царь считал первой морской победой русских. Место злополучной для шведов стычки стало одним из памятных мест петровского Петербурга, вблизи него возникло два сооружения, являвшихся своеобразными памятниками этой победе: помещавшийся на небольшом островке Подзорный дворец Петра и Екатерингофский дворец, построенный для его супруги.
Взятие шведских кораблей в устье Невы. Гравюра А. Ф. Зубова по рис. П. Пикарта. 1726 г.
Получив столь чувствительное свидетельство близости неприятеля, шведская эскадра сделала то единственное, что в данной ситуации она могла сделать: блокировала Финский залив в ожидании того времени, когда сухопутные силы Карла XII наконец прибудут для ответных ударов по русским. Голландские и немецкие торговые суда, по привычному для них маршруту направлявшиеся в Неву, задерживались и отправлялись обратно. Только поздней осенью, когда шведы, опасаясь ледостава, возвратились в Выборг, один корабль прибыл в теперь уже принадлежащее русским невское устье, где его ожидал восторженный прием (см. документ № 6).
Оставалась еще одна непосредственная угроза — корпус генерала Кронхьёрда, занимавший позиции к северо-западу от устья Невы, у реки Сестры. «Ведомости» сообщали: «…июля в 7 день господин генерал Чамберс с четырми полками конных, да с двома пеших, ходили на генерала Крониорта, которой со многими людми и с тринатцатью пушки стоял на жестокой переправе. И по жестоком с обоих стран огне божиею помощию наше войско мост и переправу овладели, и неприятель узким и трудным путем версты с две бегучи ушел на гору, откуду наша конница прогнала его в лес, и порубили неприятелей с тысящу человек, в которых многие были велми знатные офицеры, а болше того раненые от тяжких ран по лесам померли, а наших побито 32 человека, да несколко ранено». Указанное здесь соотношение потерь выглядит явно преувеличенным. Скорее всего, шведов погибло примерно столько же, сколько и их противников. Тем не менее Петр I, лично принимавший участие в операции, своей цели достиг: Кронхьёрд не рискнул двигаться дальше и русские смогли развернуть в завоеванном устье Невы весьма масштабное строительство.