Честно говоря, я даже не знаю, как называется та «адская смесь», которая оказывается в моих руках. Врач, продавший мне ингредиенты и научивший пользоваться ими, произносил какие-то названия, но я не запомнил. Зачем? В том, что смесь действует безотказно, я уже не раз имел возможность убедиться.
Пытки и прочие истязания остались в далеком прошлом. Если в наше время кто-то прибегает к подобным безобразиям, значит, он опасный маньяк и ему просто нравится мучить людей.
— Придется сделать тебе небольшой укол, — как можно дружелюбнее сообщил я Властосу. — Это не будет больно, ты ничего не бойся. Укол внутривенный, но я хорошо умею это делать.
Зоя с отвращением наблюдала за тем, как я снова перевернул Властоса на живот и связал его иначе — так, чтобы одна рука оставалась свободной. Ворочать тяжелое тело непросто, и я делал это с трудом, стараясь быть осторожным.
Когда я освободил греку левую руку, он тотчас же заехал мне в нос. Пошла кровь, которую я попытался остановить, зажав нос платком.
— Может быть, ты поможешь мне? — обратился я к Зое, но та отрицательно покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Довольно того, что я вообще присутствую при этом. Мне не нравятся твои методы, Олег. Совсем не нравятся.
— Мне они тоже не нравятся, — промычал я, запрокинув голову и сглатывая кровь, которая теперь стекала в горло. — Других у меня просто нет. И потом, не забывай, с кем мы имеем дело. Это не карманные воришки и не простые бандиты.
Ждать, пока остановится кровь, не было времени. Засунув в ноздри наспех скрученные ватные тампоны, я уселся на руку Властоса и перетянул ее выше локтя резиновым жгутом. Я не сердился на грека за нанесенный удар, потому что в его положении наверняка действовал бы так же.
— Слушай! — взмолился я наконец, обернувшись к Зое. — Пожалуйста, ты не могла бы мне помочь? Он может дернуть рукой, пока я буду колоть, и сам себе навредит. Для его же блага — подержи руку.
Разумная она девушка или нет? Поймет меня или станет упираться до конца?
Разумная. И рассудительная. Вообще — ума палата.
С недовольным видом Зоя приблизилась и стиснула руку Властоса, прижав ее к ковру.
— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — со страдальческим видом спросила она. — Ему не станет плохо?
— Ему станет хорошо, — пробормотал я в ответ. — А теперь дай мне сосредоточиться: я же все-таки не медсестра…
Последовательно сбив узкие горлышки у ампул, я наполнил шприц.
Перетянутая жгутом вена вздулась как следует, так что войти в нее иглой удалось с первого раза. В разбитом носу у меня щипало, глаза слезились, но я очень старался.
Ну вот, теперь все правильно. Оставалось немного подождать и надеяться, что у нас есть время.
— Минут через пять, — сообщил я Зое, — мы узнаем много интересного.
Я старался не думать о том, как рискую. Проиграть я мог на любом этапе операции. Начать с того, что вполне мог не справиться с Властосом. Напал бы на него, а он бы скрутил меня как бобика…
А теперь я сидел на полу и каждую секунду ожидал стука в дверь. Стук означал для меня одно из двух: либо смерть, если придут те, за кем я охочусь, а точнее те, кто охотится на меня, либо многолетнее тюремное заключение, если Властос — сотрудник спецслужбы.
Я совершил достаточно для уголовного преследования. Заманил человека к себе в номер, напал на него, лишил свободы и вкатил ему полный шприц наркотического вещества. Сколько за это лет положено в Греции: пять или десять?
Обе перспективы радовать не могли, но мной владело чувство, что я нахожусь на пороге разгадки. Еще чуть-чуть информации — и я разберусь в этом безумном калейдоскопе необъяснимых фактов.
Властос лежал не шевелясь, остановившимися глазами глядя в потолок. Может быть, он прислушивался к собственным ощущениям…
Понимал ли он, что именно я вкатил ему в вену?
В народе это средство называется «эликсир правды». Его использование противозаконно, полученные с его помощью сведения не могут быть использованы в суде. Но я не хожу в суд, у меня другая профессия…
Если называть вещи своими именами, то снадобье это — самый обыкновенный наркотик, который растормаживает мозговые центры, и человек становится не способен удерживать в себе информацию.
У бандитов есть такое выражение — «фильтровать базар». В данном случае — очень удачное выражение, потому что под воздействием «эликсира» как раз «фильтровать» мозг и не может. Он начинает работать как рупор.
Подвергшиеся этой процедуре люди иногда рассказывают, что испытали ужасные чувства. Ты находишься в полном сознании и прекрасно понимаешь, что происходит. Ты отдаешь себе отчет в том, что тебя допрашивают враги и что сообщенная тобой информация будет гибельна для тебя и для дела, которому ты служишь. Ты говоришь себе: нет, я ничего не скажу.
Но усилием воли можно бороться с чем угодно — только не с химическим препаратом…
И ты с бессильным отчаянием слышишь, как твой собственный язык под диктовку расслабленного мозга выбалтывает все.
Есть от чего потом сойти с ума…
Мы с Зоей сидели на ковре рядом с Властосом. За окнами была ночь: черное небо, усыпанное звездами, а внизу огни Ираклиона — порт, фонари на улицах и фары машин.
— Кажется, можно начинать, — заметил я через шесть минут после инъекции.
Зое я не объяснял, что сейчас произойдет, но она и сама догадалась.
— Ты когда-нибудь делал такое? — лишь спросила девушка.
В ответ я ничего не сказал, пожал неопределенно плечами. Зачем ей знать? Делал, конечно, хотя и нечасто. К подобным вещам прибегаешь в самом крайнем случае.
— Как тебя зовут? — начал я, усевшись над пленником так, чтобы видеть его лицо.
— Властос Канделаки, — немедленно ответил он. Слова звучали четко, и даже взгляд, устремленный на меня, был вполне осмысленным…
— Ты работаешь в спецслужбе?
— Нет.
— Ты работаешь в полиции?
— Нет.
— Кто же ты?
— Властос Канделаки…
Я глубоко вздохнул и остановился. В этом основная трудность использования «эликсира»: под его воздействием человек говорит правду, но он не станет тебе ничего объяснять и растолковывать. Ответы зависят от поставленных вопросов.
Нельзя спросить: «Кто ты?» — как я только что сделал. Потому что в этом случае человек честно назовет тебе имя, которое ты и так уже знаешь. Ты спросил, кто он, и получил ответ: имя и фамилию. А меня интересует совсем другое…
— Димис Лигурис был твоим другом?
Властос помедлил, но потом ответил утвердительно. Значит, мой вопрос был неполным или у самого парня имелись какие-то сомнения…
— Ты знаешь, кто заказал убийство Димиса?
— Знаю…
Это был самый главный вопрос. Задавая его, я даже подумал, что слишком спешу. В конце концов, узнать, кто заказал убийство Димиса Лигуриса, и было моим заданием. Узнав имя этого человека, я, строго говоря, могу отправляться домой и ложиться на диван с чувством выполненного долга и круглой суммой в кармане.
Но ведь все не может быть так легко…
— Кто этот человек? — быстро спросил я.
— Тини-ит.
— Кто?
Властос повторил:
— Тини-ит.
Мы с Зоей невольно переглянулись и одновременно пожали плечами. Нам назвали имя? Или какую-то организацию? А может быть, Тини-ит — это явление?
— Тини-ит — верховная жрица религиозного культа. Она руководит богослужениями и сама приносит жертвы. Человеческие жертвы.
Допрос шел медленно, потому что Властос отвечал только на прямые вопросы, а мы с Зоей далеко не сразу и не всегда могли сообразить, как правильно спросить.
— Прошлой ночью я был в руках у Тини-ит? — спросил я, и Властос подтвердил это.
Так вот кто была та маленькая женщина, крутившаяся в бешеном танце и завывавшая… Тини-ит… Как странно звучит это имя.
— Тини-ит руководит этой религиозной организацией? — спросила Зоя. — Это секта? Как она называется?
— Это народ, — ответил Властос.
— Какой народ? — неожиданно осипнув, уточнил я. Зачем спросил? Ведь я уже догадался о том, какой ответ услышу…
— Минойцы.
Вот, слово названо. Самые дикие подозрения, роившиеся в моей голове, подтвердились. Мы имеем дело с минойцами. Но каким образом? Ведь минойцы исчезли тридцать четыре века назад…
— Реинкарнация, — округлив глаза, как зачарованная, прошептала Зоя. — Они воскресли! Или переродились в современных людей.
— Димис был минойцем?
Теперь я уже знал, какие следует задавать вопросы. Мне было очень не по себе, потому что как ни готовишься узнать что-то сногсшибательное, все же, узнав это, оказываешься в растерянности.
Да, Димис Лигурис был минойцем. И Властос — тоже. И его сестра Евдокия, которая была невестой Димиса.