— Неужели в моей власти совратить тебя прилюдно?
— Как это ни прискорбно, но "да". А теперь я хочу вымыть тебя.
— Что?
— Я хочу вымыть тебя, и ты не будешь сопротивляться.
— Но это же…
— Что? Не прилично? Бесстыдно? Кто устанавливает правила?
Он намылил ладони и скользнул одной из них между ее ног. Она только и смогла, что повиснуть на его плечах, спрятав лицо на его шее.
— Я видел тебя ногой, я целовал все твое тело, я помню каждый его изгиб и я хочу за ним поухаживать. Что в этом плохого?
Он намылил ее плечи, спину, аккуратно отстранил от себя и уделил должное внимание груди и животу.
— Я тебе честно признаюсь, что еще никогда этого не делал, — заметил Урджин. — Но мне нравиться ухаживать за тобой, так что, наверное, я буду приходить к тебе в душ довольно часто.
— Хоть каждый день, — промурлыкала Эста, подняла голову и поцеловала его.
— Малыш, это немыслимо. Столько раз в день. Я так долго не выдержу.
— Кто решает, что мыслимо, а что нет? "Кто устанавливает правила?" — процитировала она его.
— Я измотаю тебя настолько, что ты не сможешь ходить, — ответил Урджин.
— Тогда ты станешь носить меня.
— А если и у меня не будет сил ходить?
— Тогда Доннара провозгласит меня врагом своего народа, — парировала Эста.
Урджин рассмеялся, а Эста подумала о том, что ее замечание может стать пророческим.
Они шли по длинному коридору в комнату ее дяди. Несмотря на все проблемы, обрушившиеся на их головы, как снежный ком, оба были счастливы.
— А, очень рад видеть вас снова, — поприветствовал их Император.
— Как ты себя чувствуешь, дядя? Выглядишь ты лучше, чем в нашу последнюю встречу, — сказала Эста и обняла Науба, лежащего на кровати.
— Я тоже рад видеть Вас, — спокойно ответил Урджин и поклонился в знак уважения.
— Эста, дочка, могу я поговорить с твоим супругом наедине?
Сердце Эсты остановилось, однако она знала, что дядя не посмеет открыть ее тайну Урджину.
— Как пожелаешь, дядя.
Урджин взял ее за руку, ободряюще сжал в своей ладони и, выпустив, улыбнулся. Это не проскользнуло незамеченным мимо Науба.
— О чем Вы хотели поговорить со мной?
— Это не займет много времени, мой мальчик. Ты можешь присесть на этот стул возле моей кровати.
Урджин так и сделал, абсолютно не обратив внимания на фамильярное, возможно даже слишком личное обращение к своей персоне.
— Я хотел спросить тебя, как Фуиджи отнесся к идее твоего возвращения на Олманию за своей нареченной?
— Не думаю, что этот вопрос должен Вас беспокоить. Эста — моя жена. И я никому не позволю причинить ей вред, в том числе и членам своего семейства.
— Значит ли это, что Фуиджи был не доволен?
— Он не выказывал особо радужного настроения, — признался Урджин.
— Но, и против не был?
— Нет. Но я не понимаю, к чему эти вопросы?
— У нас на Олмании, когда девушка покидает родной дом вместе с мужем, ее семья снимает с себя ответственность за ее судьбу. Вся забота о девушке ложится на плечи ее избранника. Он — ее опора, защита и семья. Эста не просто ушла из родного дома. Она ушла в чужой для нее мир, где никто, кроме тебя, не сможет ее защитить. Если что-то случится, она не вернется сюда. И не потому, что мы не примем ее здесь, или не будем ждать. Она не вернется, потому что не сможет оскорбить тебя в глазах всего олманского народа, сбежав от никчемного мужа в родной дом. Это наш мир, сынок. И еще одно, Урджин. Эста никогда не выбирала свою судьбу. Чтобы ни случилось, помни об этом.
Урджин кивнул в знак того, что понимает, о чем говорит Науб. Он знал, что этим Науб хотел ему что-то сказать, но вот что, Урджин так и не понял.
Когда молодой наследник приблизился к двери, чтобы позвать Эсту, Науб, вдруг, резко повернулся к нему и спросил:
— Скажи, может ли мужчина отказаться от всего ради женщины?
— Смотря, от чего он должен отказаться, — честно ответил Урджин.
— Эста тоже сказала, что не сможет. Возможно, она была права… — задумчиво произнес Науб.
— А почему Вас это интересует?
— Не обращай внимания на бредни старого больного человека, — рассмеялся Науб. — Ну, не стой же, зови мою племянницу сюда. Я уже чувствую, как ей не терпится узнать, о чем мы тут говорили.
Науб оказался прав. Эста буквально металась по коридору в ожидании, когда Урджин ее позовет.
— Все в порядке? — нервно спросила она.
— В полном, — улыбнулся Урджин и взял ее за руку.
Эста вошла в комнату, и Науб тут же обратился к ней.
— Ты знаешь, что утром ко мне прибегала Назефри?
— Нет, дядя. Она ничего не говорила.
— Назефри пожаловалась мне, что Стефан без ее дозволения пригласил на Олманию Таини.
— Это правда, дядя. Но я не вправе осуждать его решения. С тех пор, как Зафир уехал, он за нее в ответе.
— Она уже взрослая, Эста, и сама отвечает за себя. Я понимаю, что ее одиночество, как бельмо на глазу у нашей семьи, однако причины этого кроются в ней самой, а значит, она должна решать, как ей жить с этим.
— И ты сказал об этом Назефри?
— Пока нет, но собираюсь это сделать сегодня.
— Я думаю, она обрадуется твоему решению.
— Больше всех обрадуется Стефан, — засмеялся Науб. — Ладно, я рад был увидеть вас двоих. А теперь, пора и мне отдохнуть.
Эста обняла дядю, Урджин поклонился, и оба вышли из спальни.
— И о чем вы говорили? — спросила Эста у мужа, едва прикрыв дверь за собой.
— О тебе, конечно.
— И? — Эста вопросительно взметнула одну бровь вверх.
— Малыш, ты действительно думаешь, что я все тебе расскажу?
Эста ничего не ответила. Развернувшись, она пошла прочь.
— Эста, куда ты собралась? — крикнул ей Урджин.
— У меня тренировка с Назефри.
— И где тебя искать?
— В корабельном ангаре, — крикнула она откуда-то издалека и исчезла из поля его зрения.
Глава 19
Урджин зашел за Камилли, и оба они направились в ангар, где на стоянке стояли космические корабли. Они были еще довольно далеко от этого места, когда обоим послышался странный звук, напоминающий треск. По мере их приближения, звук становился отчетливее и громче, и у самого отсека можно было с уверенностью заключить, что это треск мощных электрических разрядов.
Когда кузены вошли в огромное просторное помещение с высоким куполом, оказалось, что посмотреть на невиданное зрелище пришли не только они. Среди людей из обслуживающего персонала, которые занимали практически все свободное место на железных парапетах и лестницах, Урджин отчетливо разглядел Стефана и Сафелию, с интересом наблюдавших за тем, что происходит внизу.