и на месте будет видно, как поступить.
–Как бы не опоздать, – буркнул ротмистр и задремал. Очевидно, сказались пережитое волнение и виски.
Тяжелый перелет
Дорога была на редкость спокойной и утомительной. Вскоре нас обогнал отряд Порфирия, который пронесся галопом, оставляя за собой шлейф пыли. Эдвард, который сидел на козлах вместо кучера, выругался и погрозил Порфирию кулаком. Тот в ответ, смеясь, помахал рукой и поскакал дальше. Время шло к обеду, когда вдали показались строения Гатчинской летной школы. Погода была ясной, а значит, и никаких преград для полетов не было. Мы подъехали к главному зданию. Часового на месте не оказалось. Вместо него на крыльцо вышел Порфирий, лениво помахивая нагайкой.
–А где люди? – спросил я его, показывая на опустевшее поле.
–Все разоружены и заперты в комнате.
–А летчик где?
–Там же, – ответил Порфирий.
–Вот что, дорогой, давай летчика сюда. Ты мне за него головой отвечаешь.
Порфирий молча кивнул головой и побежал в здание выполнять приказание. Вскоре он появился вместе с Геншером.
–Ну у вас и орлы, – заметил он,– налетели, я и не успел глазом моргнуть, как спеленали и рядками всех положили.
–Приношу свои извинения, – ответил я. – Он не знал, что это его лихачество не распространяется на вас.
–Да ничего, я не в обиде, такая уж у нас жизнь.
–Как у нас обстоят дела с полетом? – спросил я летчика.
–Все готово, можем приступать к погрузке. Самолет стоит вон там, на взлетной полосе. Надо только прогреть двигатель – и в небо.
–Вот и славно,– ответил я. – А это ваш пассажир, – сказал я летчику, представляя ему проснувшегося и вылезшего из фаэтона ротмистра.
Геншер все понял сразу и с сочувствием пожал протянутую ротмистром руку.
–Ну что, тогда в путь. Порфирий, будь наготове, смотри в оба. Как ты считаешь, охрана аэродрома не успела вызвать помощь?
–Да вроде нет. Мы все сделали быстро.
–Тем не менее, проинструктируй людей. Ваша задача – стоять насмерть, пока самолет не взлетит.
–Все понял, – сказал Порфирий и побежал к своей гвардии, кучкой стоявшей возле здания.
А мы, забравшись в фаэтон, вместе с летчиком двинулись к самолету. Когда мы к нему подъехали, Геншер попросил отвести подальше лошадь, чтобы она не испугалась рева мотора и не понеслась прочь. Мы вышли, а Эдвард отвез фаэтон за взлетное поле и пошел пешком к нам. Летчик залез в кабину, нажал на какие-то рычаги и попросил меня прокрутить пропеллер. Ротмистр стоял, безучастно наблюдая за нами. Когда пропеллер дошел до нижней точки и замер, Геншер пригласил ротмистра во вторую кабину, где была приделана кожаная лямка для сидения. Я помог ему забраться туда, надеть летный шлем и привязаться ремнями. Затем слез с крыла и по команде летчика закрутил пропеллер. Двигатель фыркнул, но не завелся. Пришлось повторить попытку. Наконец с пятой попытки двигатель, чихнув, стал громко тарахтеть, постепенно нагреваясь до нужной кондиции, необходимой для взлета. В этот момент со стороны главного здания раздались выстрелы, затем застучал пулемет. Очевидно, охрана всё-таки успела сообщить о нападении, и от Гатчины подошла помощь, с которой вступил в бой отряд Порфирия. Однако этим все не закончилось. Внезапно налетел сильный ветер, который пригнал неизвестно откуда взявшиеся свинцовые темные тучи, и пошел дождь. Вскоре дождь сменился градом, который застучал по самолету и заставил нас с Эдвардом спрятаться под его крыло. Так же внезапно град прекратился, и с неба стали сыпаться темные пятна какой-то субстанции, которые, достигая земли, растекались в лужи, из которых постепенно стали появляться различные чудища, строившиеся в шеренги и держащие направление на нас. Их были сотни, и они постепенно окружали самолет, грозя его растоптать вместе с пассажирами. Они постоянно трансформировались, набирая силу, которую давал им продолжавшийся дождь, и готовились к решительному штурму. Я выхватил лежавшую в кармане гранату и бросил ее в ближайшую кучу. Она взорвалась, но особого эффекта на нападавших не произвела. Осколки прошли сквозь них, оставляя большие дыры, которые постепенно затягивались сами собой. Нужно было предпринимать что-то не стандартное. Хорошо, что в это время утих ветер, и я махнул летчику, чтобы он взлетал. Прибавив обороты газа на полную мощность, Геншер направил самолет на монстров и пошел на взлет. Пропеллер рвал их тела, накручивая на себя липкую субстанцию, и бросал самолет вперед. Наконец он оторвался от земли и, тяжело урча, полез в небо, туда, где было свободное от туч пространство. Это вызвало беспокойство среди монстров, и они, подпрыгивая, забираясь один на одного, пытались достать самолет. А тучи, видя, что добыча уходит от них, начали плотно сливаться друг с другом, пытаясь заполнить свободное пространство. Однако самолет вдруг исчез из вида, очевидно, летчик включил устройство невидимого луча. Мерзкие твари в недоумении остановились, глядя растерянно, друг на друга. Затем, как по команде, развернулись и двинулись в нашу сторону.
Нам надо было как-то выбираться отсюда. Единственное направление, которое было относительно свободным, вело к фаэтону, стоящему сзади нас. Бедная лошадь пыталась убежать, но вожжи, прикрученные к металлическому стержню, не давали ей это сделать. Сориентировавшись, я крикнул Эдварду, и мы что есть духу, увертываясь от пытавшихся нас поймать тварей, бросились к фаэтону. Добежав до него, Эдвард отвязал лошадь и вскочил на передок, а я бросился на место пассажира и наткнулся на что-то стеклянное, лежащее на сиденье. Схватив это в руку, я увидел бутылку виски, которую оставил ротмистр. И у меня сразу возникла идея.
–Закрой глаза! – крикнул я англичанину.
Он недоуменно взглянул на меня и вжал голову в плечи, а я, набрав полный рот спиртного, стал разбрызгивать его на себя, Эдварда, лошадей, фаэтон.
–А теперь гони! – крикнул я.
И Эдвард, взмахнув рукой, с криком бросил лошадей вскачь. К нам потянулись различные щупальца, когтистые лапы, клыкастые морды, но, почувствовав запах виски, они сразу отскакивали прочь. Я прилежно разбрызгивал на них этот благородный напиток, что приводило их в панику и заставляло реветь не своим голосом. Наконец, мы вырвались за пределы летного поля и сразу увидели, что их власть здесь не действует. Добежав до края поля, они останавливались и, постепенно съеживаясь, теряли форму.
Вскоре мы подлетели к зданию, где стоял Порфирий, а перед ним на коленях расположилось человек десять красноармейцев.
–Что случилось? – спросил я.
–Да вот. Приехали на автомобиле и, ничего не спросив, стали сразу стрелять. Хорошо, что никого не задели, а то бы я их всех тут и положил. А вы