заслонялись, между ними в произвольном порядке стояли бесконечное множество поддонов с полуготовой продукцией, дверными деталями, заготовками. Был полнейший хаос и бардак. Троице постоянно приходилось петлять между всем этим, порой возвращаясь туда откуда пришли, грабители вынуждены обходить там, где можно было бы пройти напрямую. Петляя по цеху, Брюквин не понимал для чего здесь те или иные перегородки, отделяющие некоторые участки цеха, почему особенно крупные станки расположены в таких неудобных местах, что заслоняют собой видимость и заставляют их (и рабочих) обходить их с различных сторон. Многие места были буквально изолированы почти со всех сторон, образуя укромные местечки, прекрасно подходящие для прелюбодеяний или партизанской деятельности. Благодаря бесцельной расстановки, полученной в следствии многократной перестановки станков с одних мест на другие цех, и так вывернутый во все стороны и отделенный на фигуральные участки, напоминал средневековый город с неровными улочками и нелепо поставленными домишками, загораживающими путь, свет и обзор.
Они вышли к каким-то воротам, заглянули внутрь и обнаружили за ними отдельный участок, залитый ослепительно белым светом и источавшим химический запах растворителей, лаков и красок. Женя Брюквин, который проработал в цеху целый день, объяснил, что это лакокрасочный участок и тут преследуемые очень могли бы укрыться. Троица долго обыскивала светлое помещение, чихала и кашляла и, никого не найдя, поспешила скорее покинуть участок. Вернувшись в основной цех, Брюквин предложил бежать к главному входу и там подстерегать беженцев с баблом.
– А где тут этот выход? – спросил запыхавшийся Точило. – Тут черт голову сломит! Лабиринт этого… как его… у которого башка бычья была…
– Минотавра?
– Наверно, – не стал спорить Точило. – Блин, Женя, ты же работал тут, почему как следует не запомнил план цеха?
– Сам видишь, здесь так просто не освоишься. Пошли за мной, я припоминаю дорогу назад…
Но Женя не успел закончить фразу как его резко потянул за плечо доселе молчавший как аутист Максимилиан Громовержец. Точило и Женя Брюквин синхронно выхватили оружие, полагая что Максимилиан Громовержец оказался зорче их всех и засек-таки убегающую от них парочку с деньгами. Они проследили за указующим перстом своего дружка и разом обомлели. Их товарищ показывал на висельника. Повешенный! У Жени Брюквина сам собой открылся рот и по спине пробежали крупные мурашки.
– Это… что за… – только и мог проговорить Точило, медленно, почти крадучись приближаясь к висящему на электрическом проводе длинному телу неизвестного. Человек висел, опустив голову к груди, руки безвольно висели вдоль тела. – Что за…
Рядом с висельником стоял поддон с дверями и Женя Брюквин тяжело на него опустился, ноги вдруг перестали его держать. Нет, он не боялся трупов, как таковых, он сам был убийцей собственного ребенка. Его не пугал вид мертвого тела. Его ошеломил сам факт этого тела именно здесь, в этом цеху и именно сейчас. Ему становилось не по себе, на время он даже забыл за каким дьяволом вообще блуждает в этом проклятом цеху.
– Ну чего расселся, – нервно крикнул ему Точило. – Пошли от сюда…
– Но…
– Пошли. Ни к чему не прикасайтесь.
Они медленно и с опаской, будто труп внезапно откроет глаза и испепелит их демоническим взглядом, обогнули повешенного и быстренько исчезли среди станков. Но, разумеется, осадок на душе у каждого остался сильнейший, никто их троих не знал, что и думать, что и сказать. Брюквин высказал мнение, что хорошо бы поскорее найти этих двух типчиков с деньгами и, сделав дело, свалить как можно быстрей. Точило согласился. Хромающий на ногу Максимилиан Громовержец ничего не говорил, зачем озвучивать вслух и без того очевидные факты? И наконец вскоре, когда они вошли на огороженный участок, поблизости от основных ворот, где европоддоны с необработанными заготовками занимали площадь большую чем немногочисленные станки, они наткнулись на двух человек. Один постарше и с бородой, другой помоложе и без бороды.
Они тащили третьего, держа его за руки и за ноги.
Увидев друг друга обе стороны воззрились каждый на каждого глазищами, полными смятения и растерянности. Встреченные незнакомцы так и застыли с недвижимым телом на весу, а трое бандитов замерли, накрепко сжав рукоятки огнестрельного оружия спрятанного за спины.
Немая сцена длилась около минуты.
– Э… ребят, – начал тот что с бородой. – Вы, это… вам чего?
– Нам? – встрепенулся Женя Брюквин. – Нам ничего.
– Вот как… а че вы здесь?
– А че мы здесь? – глупо переспросил Брюквин.
– Это я вас, ребят, спрашиваю.
– Мы? А мы ищем…
– Кого? – бородатый и молодой не отпускали своего недвижимого товарища, застыв с ним на месте.
– Ну этого… – Брюквину показалось что у носимого мужчины черные ладони. Да и вообще он выглядел как мертвый. Женя переглянулся с Точило и сглотнул комок в горле. – Этого… как его…
– Директора, – подсказал Точило.
– Директора? – спросил молодой. – Какого директора? Здесь нет никакого директора. Сегодня вообще выходной.
– А вы это… – Брюквин кивнул на недвижимого. – Куда вы его?
– Кого?
– Да его. Он умер?
– Кто?
– Да вот этот.
– Этот? – молодой кивнул на того, кого держал за обгорелые руки.
– Да.
Бородатый и молодой ненатурально засмеялись. Так же ненатурально засмеялись Точило и Брюквин. Они смеялись вместе и это был в высшей мере странный смех. Максимилиан Громовержец молчал, он не умел смеяться в-принципе.
– Он пьяный, – объяснил бородатый. – Пьяный он.
– Пьяный? – сквозь неумелый смех спросил Точило.
– В говно! – хохотал молодой, не отпуская черных ладоней недвижимого.
– А! Ну ладно… Мы тогда пойдем? – зачем-то спросил Брюквин.
– Да, идите, – разрешил бородатый.
– Ага, пойдем… Пойдем, пацаны, – позвал Женя своих компаньонов. – Мы же ищем этого… директора, да? Нам нужен директор, ведь мы чиним вентиляцию. Нам нужно идти работать. Так я говорю?
– Так-так! – с жаром согласился Точило и троица исчезла среди станков. Отойдя в сторонку, Точило не выдержал и закурил, нервно чиркая незажигающейся зажигалкой. Что за странности в этом цеху?
– Надо возвращаться на исходную, – неожиданно для всех произнес Максимилиан Громовержец. – Я чую, что они где-то там у лестницы. Где-то с той стороны. – Ему возразил Женя Брюквин, напомнив, что они там были и никого не видели. А Максимилиан Громовержец невозмутимо ответил, что те от них прячутся.
Других вариантов не было и они вернулись туда откуда пришли – к металлической лестнице, ведущей на антресольный этаж. Стали шарить там, заглядывая в каждый угол, и обходя каждый станок и, действительно, наткнулись на очередное тело. Оно лежало распластанное на полу у автопоргузчика, неподалеку от какого-то станка по резке шпона. Все его лицо было густо залито чем-то пенистым белесым с кусочками фруктов.
Человек не дышал.
– Это кто? – прозвучало в тишине