Читать интересную книгу Епитимья - Рид Рик Р.

Холодный ветер иголками жег ему кожу на лице, пощипывал уши.

И все же ты должен идти, сказал он себе, должен постучать в дверь. Кто еще мог бы помочь? Карла?

При мысли о матери Джимми усмехнулся. Южнее того места, где он стоял, проходила Лоренс-авеню.

— Лоренс-авеню в субботний вечер, парень, — это то место, где можно заработать немного деньжат. Забудь обо всем этом дерьме и отправляйся туда со своим славным маленьким задиком. Не позже чем через пятнадцать минут получишь предложение.

Джимми смотрел на мчащиеся мимо него машины и гадал, в которых едут одинокие искатели приключений: в большинстве случаев это мужчины среднего возраста, кто ищет секса с ребенком.

Он вспомнил, как легко все это начиналось, и уже сделал несколько шагов в направлении Лоренс-авеню.

— Ты совсем рехнулся, — сказал он вслух. — Право, рехнулся.

Перед ним всплыла черная «тойота»-пикап, медленно двигающаяся по Лоренс-авеню, и он тут же развернулся и пошел в обратном направлении, пока не оказался у двери дома священника.

Проповедь о пагубности для души злобы и мстительности в повседневной жизни была почти готова, когда Ричард услышал стук в дверь.

Кто бы мог прийти к нему в этот час, подумал он. Наверное, кто-то из Армии спасения, может быть, Эстер Гарсия, а может, какой-то одинокий мальчик, которому понадобились деньги...

Ричард не мог удержаться от вздоха изумления, когда, открыв дверь, нашел на пороге Джимми Фелза, меньше всего он рассчитывал увидеть его. Волосы мальчика были влажны от снега, а щеки пылали от ветра. Легкая куртка и рваные джинсы казались не слишком надежной защитой от декабрьской непогоды.

— Джимми?! Ну, привет. Входи, входи...

Джимми вошел вслед за хозяином в прихожую.

— Да ты совсем озяб. Снимай-ка свою куртку и ступай к камину, погрейся.

Джимми снял куртку и отдал ее священнику. Не произнеся ни слова, он проследовал за Ричардом в кабинет.

— Садись, садись, — пригласил священник, указывая на диван.

Джимми взял стул у камина и сел на него. Он наклонился вперед, положив локти на колени. Пробежал пальцами по влажным волосам — руки дрожали. Он вытащил сигарету, закурил и взглянул на Ричарда.

— Я пришел сюда не потому, что хотел помириться и не из-за прочего вздора. Понятно?

Ричард потер затылок и сел на диван напротив Джимми.

— Ладно, сынок. Я могу это понять. Прощение надо заслужить.

— И ты не должен мне проповедовать всякую чепуху.

Мальчик затянулся сигаретой, силясь выглядеть уверенно. Он старался не встречаться с Ричардом глазами, глядя куда-то мимо, за его спину.

— Я буду откровенен с тобой и скажу прямо, почему я здесь.

Зажав сигарету зубами, он стал шарить в карманах штанов.

— Сегодня я получил письмо, оно пришло к моей маме. — И протянул Ричарду скомканный листок. — Думаю, тебе надо это прочесть.

Ричард взял у Джимми письмо. Пока он читал, в комнате становилось все холоднее. Казалось, в комнату вползло что-то темное — остановилось у плеча и шепчет в ухо страшные слова. Это напоминало тот кошмарный сон, который недавно ему приснился, — ощущение присутствия чего-то ужасного в темноте.

Когда слова наконец иссякли, бумага словно исчезла, остался смысл, не поддающийся пониманию. Неужто все здесь написанное исходит от человеческого существа?

Вопреки тому, что Ричард знал о дьяволе и аде, ему хотелось верить, что люди по своей сути не злы. Эту веру он связывал с тем, что многие из них носят в себе душевную тревогу, полны боли, чувства вины и страдания, и лишь реакция на внешний мир заставляет их совершать поступки, которые только со стороны могут показаться злыми (как твои собственные встречи с мальчиками, столь юными, что тебя могли бы засадить в тюрьму на долгий, долгий срок).

Но священник нутром почувствовал, что в лице автора этого письма он вплотную столкнулся с подлинным, настоящим злом. Темным злом — в чистом виде. Без надежды на искупление.

Наконец он поднял глаза на Джимми, который выжидательно смотрел на него.

— Кто мог тебе написать такое письмо, Джимми? И почему?

Джимми достал еще одну сигарету, зажег ее от окурка предыдущей и молча уставился на огонь. Когда он заговорил, то старался не смотреть на священника.

— Недавно меня снял на Лоренс-авеню один клиент...

Ричард Гребб сел на диван, готовый не прерывать мальчика и выслушать всю историю, которую он собирался ему рассказать.

— Короче, первая остановка у нас была на Фостер-бич. Знаешь? Ну вот... как только мы там оказались, я попытался... короче... мне не удалось. А потом все и случилось...

Закончив свой рассказ, Джимми боялся поднять глаза на священника, даже тогда, когда тот сделал попытку заговорить с ним. Он чувствовал, что вот-вот расплачется, и прикусил губу.

— Вот, значит, что со мной приключилось... — закончил Джимми, — и теперь я очень боюсь, что то же самое происходит с моими друзьями.

Джимми посмотрел наконец на священника.

— И еще я боюсь, что он придет и за мной. Как пообещал в письме...

Джимми с надеждой смотрел на Ричарда, ожидая от священника чего-то такого, отчего все сразу изменится — придет избавление. Но почему, собственно, он должен что-то сделать? Когда это взрослые делали именно то, чего от них ждали?!

Все, что было в Ричарде лучшего — его христианское милосердие либо иные добрые чувства, — подсказывало ему, что надо немедленно встать, подойти к мальчику, обнять и утешить его. Но он знал, как Джимми воспримет это. Стоит ему обнять Джимми, и это тут же оттолкнет от него мальчика.

Знал он и другое: это не единственная причина, по которой он должен держаться подальше от Джимми Фелза.

И потому он сказал:

— Джимми, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе ничто не угрожало. Ты не считаешь, что нужно отнести это письмо в полицию? Возможно, они смогли бы...

Ричард остановился, не окончив фразы, потому что Джимми встал, повернулся к нему спиной и направился к двери.

— Я знал, что ты мне ответишь так. Я ухожу.

— Минутку! Сядь, Джимми. Я не сделаю ничего, что ты не одобришь. Я просто подумал, что полиция могла бы помочь выяснить, кто этот человек. Может быть, он известный преступник и совершал что-нибудь подобное и прежде.

— И, может быть, эти ублюдские копы прихватят заодно и того парня, который продает свой член, чтобы как-то перебиться. Вот-вот, правильно. И как давно, ты говоришь, живешь в этом округе? Похоже, дорогой, ты вообще не здесь живешь.

Ричард удивился, откуда такая враждебность. Ведь не только из-за его предложения, которое, согласен, не идеально и труднореализуемо. Но ведь им в конце-то концов все равно придется обратиться в полицию. Что толку, если он установит дежурство и будет охранять Джимми в одиночку.

Джимми мерил шагами комнату, курил, останавливался, чтобы поглядеть в окно. Что он там видит, думал Ричард.

— Послушай, никаких копов, ладно? — сказал наконец Джимми. — То, что со мной произошло, произошло потому, что я искал клиента. Копам наплевать на таких, как я. Поверь мне, я знаю. Если этот малый хочет засунуть кулак мне в задницу, то копы не увидят в этом большой беды. Я от этого не подох — и ладно. А вот ежели я умру от чего-то в этом роде, тогда они зашевелятся. Но и в этом случае им плевать: такая мразь, как я, получает по заслугам — вот и все.

— Послушай, Джимми. Я действительно намерен тебе помочь. Давай подумаем, что можно сделать для твоих друзей? И как узнать, кто этот тип. Ладно, без копов.

Джимми зло посмотрел на Ричарда:

— Я считаю, что у меня нет выхода.

Подавленные, они оба молчали.

— Не представляю пока, с чего начать, Джимми, — честно признался Ричард. — Ты говоришь, что абсолютно не помнишь имени, которое назвал Рэнди?

Джимми пожал плечами:

— Пытаюсь вспомнить. Но это долбаное имя, мать его, никак не приходит мне на ум. Забыл вчистую.