— Ну, а если в общих чертах, о чем повествуют эта наскальная живопись?
Провожатый укоризненно взглянул на Абу.
— Не наскальная. Это роспись по камню, поскольку мы совсем не в скале находимся, а в пирамиде из каменных блоков. Кстати, по образу и подобию этих пирамид древние египтяне возводили и расписывали свои. Понимаете, техника работы с камнем идентичная…
— И все же, о чем повествование?
— А все на поверхности. Тут же не письмена, а просто… Живопись. Собственно, двигаясь по коридору от ворот к сердцевине, мы видим их историю. Рождение, развитие, процветание и упадок. У самого входа в пирамиду, если вы обратили внимание, было изображено, как они вылупляются из песка, что наводит на мысль об их, ммм, полурастительном происхождении. Там же были видны фрагменты некой всеобщей сети, что-то вроде грибницы из которой, собственно они первоначально и вышли. После уже взрослые особи научились откладывают в землю семена из которых вылуплялись другие. Каких-то социальных взаимоотношений или родственных уз, у них не было. Они считали себя детьми планеты и относились друг к другу как братьям. Со временем их цивилизация окрепла, расселилась по всей планете и, если можно так выразиться, приручала животных. Вроде того кольчатого червя, у которого мы останавливались.
— А с какой планеты они? — Решился задать вопрос Вавилов, который, слушая гида, взглядом скользил по впечатляющим рисункам.
— Есть две версии. Первая выдвинута самим Хосе-Франсе и по ней это марсиане. По другой версии, неофициальной, это беглецы с Фаэтона, погибшей планеты когда-то вращавшейся по орбите между Марсом и Юпитером.
Вавилов и Гольштейн переглянулись. Все сходилось.
— Хорошо, а зачем им вообще нужны были эти пирамиды?
— Первоначально они служили местом поклонения Творцу. Той самой грибнице увивавшей всю планету. Потом случилось нечто, какой-то катаклизм уничтоживший сеть и пирамиды стали не просто местом поклонения, а чем-то вроде склепа. Марсиане приходили в пирамиды умирать.
— Ну а как они очутились у нас тут на Земле?
— Об этом можно только догадываться. По крайней мере, роспись об этом умалчивает.
— То есть как они перебрались на землю с технической точки зрения неизвестно?
— Нет. Гипотез и предположений выдвинуто много, но все они на жидком песке стоят. Пирамиды как будто просто здесь появились и все… А! Вот мы и в центральной части. Можете походить здесь, посмотреть. Только со стенами поаккуратней. Если на них долго смотреть, то голова начинает кружиться.
Высокий куполообразный свод округлого помещения, стены и даже пол испещряли те самые извилистые линии и точки, что Вавилов имел неудовольствие разглядывать в кабине лифта. Там, видимо, была копия фрагмента. Стараясь не глядеть на все это кишащее-копошащееся месиво, он пошел вслед за Абой и гидом к купели в центре площадки.
— Вы сказали, что пирамиды практически одинаковые, — не унимался Аба на которого, казалось, витиеватая роспись стен не оказывала и малейшего давления. — А какие-нибудь отличия посущественней имеются?
— Н-да. Одна из пирамид повреждена сильнее других.
Гид огляделся: по зале расхаживали другие туристы с другими гидами и он, очевидно не желая быть подслушанным, поманил к себе высокопоставленных гостей и заговорчески прошептал:
— Мало того, что она разворочена у вершины, точно вулкан извергнутый, так в добавок вся заполнена стеклистой ало-оранжевой субстанцией! Лабораторные исследования показали, что это… Опал!
— Опал обыкновенный? — уточнил Вавилов. Гид кивнул. — И сколько его там?
— Полная пирамида!
— И что, не добыли нисколько?
— Увы, но от сухости и тесноты он весь помутнел и растрескался и, как драгоценность никуда не годится. Но все равно красиво. Жаль, что по соображениям безопасности туда не пускают туристов.
Вавилов и Гольштейн вновь многозначительно переглянулись. Глаза у Абы хитро прищурились.
— Уважаемый, — мурлыкнул он на ухо провожатому и взял его под руку, — а не отойти ли нам в стороночку?..
Шестнадцатое
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Очередь изнывала в тишине. Под прессом давящего на голову солнца говорить совсем не хотелось. Да что уж там, даже стоять не хотелось! Юки лучше б развалилась на удобном шезлонге или нырнула в прохладную воду оазиса, который они с Эйрой проезжали двумя часами ранее. Нет, ну главное у пирамид на поверхности вырыли искусственное озеро, насадили пальм и фиговых деревьев, построили шеренги лежаков и прохладных зонтов, а здесь только сомбреро, да веера. Изуверы, одним словом.
Время от времени очередь чувствовала на себе дыхание пустыни, и тогда Эйра прятала нос в сувенирный хиджаб, хваталась за полу шляпы и смешно округляла глаза.
— Иногда я жалею, что могу чувствовать, — шептала она на ухо Юки и снова прятала лицо от горячего ветра.
Толпа снова шагнула двенадцать раз: это спустилась во чрево пустыни еще одна партия туристов. Юки вздохнула — следующая группа была их. Вздох вышел и облегченный, и взволнованный: вроде и ждать осталось недолго, но… Ждать чего? Что им предстоит сделать, спустившись вниз? Нет, она, конечно, понимала, что там внизу им нужно будет отыскать манипулятор и, уже с ним, как-то вернуться в действительность через сервер «Дальнего погоста». Но как конкретно это провернуть и с чего начать — ума не приложила.
А что если там они ровным счетом ничего не найдут? Ни сервера, ни манипулятора… Или найдут только один манипулятор, а сервер — нет?
Несмотря на дующий в спину горячий ветер по коже пробежал холодок. Юки живо представила себе, как они, слямзив из-под стеклянного колпака блестящий кругляш, убегают под вой сирен и крики охраны, как их припирают к стенке и бесславно захватывают в плен. И как к ним потом, уже в камере изолятора, входит Верховный со зловещей ухмылкой…
Вдруг к свисту ветра примешался посторонний металлический вой. Он доносился с подветренной стороны и голосу пустыни не принадлежал. По толпе пробежал ропот, толпа заозиралась и, сообща, обнаружила источник высокого гула. Юки повернулась в сторону, куда были обращены лица и указующие персты соседей, и тоже увидала его. Выше линии горизонта, над бледно-голубым небом к ним стремительно неслось что-то. Неопознанный летающий треугольник. Он шатался из стороны в сторону, припадал к земле и, видно, намеревался упасть. За считанные секунды объект приблизился настолько, что в нем теперь без труда можно было узнать вертолет. Один из тех здоровенных винтокрылов в которых барражировал небо Верховный. Сердце Юки мучительно сжалось. Неужели за ними? И это сейчас, когда они подобрались к самой-самой цели! Но как, откуда он мог узнать?! Ведь они вели себя предельно осторожно, не выделялись и совершенно не позволяли того, чего в принципе могли бы себе позволить. Должно быть это ошибка. Или совпадение. В любом случае бежать из очереди вон точно не следует.
Вертолет, не сбавляя скорости, пошел на снижение. Гул и свист возвысились и Юки невольно прикрыла уши ладонями. В последний момент ей показалось, что вертолет рухнет прямо в толпу и даже мысль пронеслась, что это террорист какой мстит Верховному, невинным туристам и всему миру в придачу. Но машина вместо этого неуклюже плюхнулась в близлежащий бархан, чихнула всеми тремя винтами и сникла.
— Дорогие туристы! — вдруг рявкнул мегафон и Юки, привстав на цыпочки, рассмотрела одного из экскурсоводов, что крутился из стороны в сторону и оглашал пустыню своим голосом. — Просьба соблюдать спокойствие! Это совершил вынужденную посадку один из бортов Верховного. На нашей экскурсии инцидент никак не отразится! Вертолет какое-то время побудет здесь и, после ремонта, продолжить свой маршрут.
Юки перевела дух и даже ободряюще со значением улыбнулась Эйре, та улыбнулась ей в ответ и они, взявшись за руки, вернулись к ожиданию. Впрочем, ненадолго. Не прошло и десяти минут, как Эйра пихнула локтем заскучавшую, было, сестричку и кивком головы указала на вертолет. От него отделилось два человека, что сейчас направлялись по пологому склону бархана в их сторону.