Мне еще не доводилось бывать в российских частных гостиницах. Вот за границей другое дело. Там этим никого не удивишь. Год назад мы с Ириной ездили в Италию. Тур выбрали относительно недорогой. В агентстве объяснили: цена невысокая только из-за того, что останавливаться придется в частных отелях. В Венеции нам досталось грязноватое, заброшенное здание, наверняка представляющее историко-культурную ценность. На Капри, наоборот, — мы стали первыми постояльцами только что отстроенных фешенебельных апартаментов.
Сначала мне показалось, что и в «Заречной» мы с Глебом — первые посетители. То ли вообще первые, то ли первые за последние полгода. Небольшой квадратный холл, каменная лестница с никелированными перилами, абсолютно европейский номер — все это сверкало девственностью — даже не чистотой.
Постельное белье, льняное, прохладное, пахло первым снегом, и странно было, лежа на снегу, видеть над головой стеклянный тонированный потолок. Постепенно пространство стало сужаться: ушли в небытие двустворчатые балконные двери, поблекли, будто стерлись, яркие оранжевые стены, потускнело блестящее зеркало встроенного шкафа. Остался только Глеб — его лицо, глаза. Темно-карие, уже почти черные.
Глава 3
За ужином выяснилось, что гостиница не такая уж и девственная. На момент нашего появления в ресторане несколько столиков было уже занято, и следом за нами в зал вошла еще одна, совсем молоденькая парочка.
Скучая в ожидании заказа, я исподтишка поглядывала на них. Девушка с круглым, плоским, похожим на румяный блин лицом напористо и громко объясняла своему спутнику, что начертательная геометрия для нее — раз плюнуть! И все это благодаря природным способностям — необыкновенному пространственному воображению. Молодой человек очень внимательно, я бы даже сказала, почтительно слушал ее. Он был субтилен, до неприличия юн, но уже начинал лысеть. Казалось, со временем из него должен выйти классический неудачник…
После ужина Глебу предложили сыграть на бильярде, а я поднялась в номер и позвонила Лизе.
— Мы только вернулись, — устало отозвалась она.
— Там вроде прием до семи?
— Не в этом дело. Из клиники мы вышли в четыре, но Ленка…
— Не выдержала? Сорвалась?
— Нет, с Инной Владимировной она держалась в общем нормально. Я потом слышала часть их беседы — у Ленки мобильный с диктофоном.
— О чем они говорили?
— О чем в таких случаях говорят? Как ты себя чувствуешь? Как учишься? Что тебе привезти? Но потом бабушка спросила, читает ли Лена астрологические прогнозы…
— Опять? — испугалась я. — В жизни такой чепухой не увлекалась! Ведь с этих проклятых прогнозов у нее и начался рецидив…
— Ленка примерно так ей и сказала: астрология — чепуха! А Инна Владимировна страшно разволновалась. «Хочу, — говорит, — тебя предостеречь, кроме меня этого никто не сможет сделать, потому что я посвященная. Вот твой папа и тетя Наташа не хотели слушать меня и…» — Лиза прервалась.
— И что?
— Даже не знаю, говорить ли… Да, в общем, ничего такого. Сказала, мол, папа лишился квартиры, а Наташа… как-то она так хитро повернула… смысл такой, что у тебя был жених от Бога, а ты его упустила, и теперь тебя что-то очень нехорошее ждет… А дальше, не поверишь! Кроме меня, заявила Инна Владимировна, ей может помочь ведунья Леонарда.
— Она видела рекламу в «Sweet girl», — объяснила я.
— Она-то, может, и в «Sweet girl», да мы с Ленкой эту Леонарду знаем лично! Это же первая Сашина жена! Помнишь, я рассказывала? Все время таскалась к нам в гости, мы даже из-за нее в таунхаус переехали… В общем, Инна Владимировна разволновалась, сорвалась и Ленку страшно перепугала…
— Представляю!
— Мы уж давно вышли из клиники, а Лена все повторяла: «Вот ужас, вот кошмар!» Я чувствую, она вся как струна натянутая… Три часа по улицам с ней гуляла.
После таких известий у меня язык не поворачивался попросить Лизу съездить к маме еще и завтра. Тем более она обмолвилась, что работает в воскресенье. В салоне красоты наплыв клиентов по выходным. Когда же еще современным женщинам заниматься собой?
А может, и ничего, что завтра никто не поедет к маме. Оказывается, даже первый этап лечения не вполне завершен. Не нужны ей лишние впечатления, разговоры. До положительной динамики еще долго — в прошлый раз музыкальный доктор поторопился обрадовать меня…
Стоило вспомнить о музыкальном докторе, и он тут же не замедлил объявиться. Как обычно в последнее время — с номером художественной самодеятельности. Идеей сегодняшнего концерта стало благородное негодование.
— Как вы посмели?! Как вы могли?! Прислать к ней эту психически неуравновешенную девчонку! Возможно, наркозависимую…
— Вы соображаете, что говорите?!
— Дежурная медицинская сестра утверждает, что девица первой подняла шум!
— Вы ошибаетесь, — я сумела-таки прервать его тираду, — беседа Инны Владимировны Векшиной с ее внучкой Еленой записана на диктофон, и поэтому я в курсе содержания их разговора. Девочка вела себя вполне корректно…
— Возможно, бред был спровоцирован… — Доктор назвал незнакомый мне медицинский термин. — Но мы не виноваты, мы ни при чем. Она шла на поправку, вы сами видели в прошлый раз…
— Да, в прошлый раз она ничего такого не говорила, но…
— И не будет! Не будет больше. — Провал наступательного маневра окончательно перепугал доктора, и теперь он юлил и изворачивался. — Я жду вас в понедельник в любое время. Прежде чем подниматься к Инне Владимировне, зайдите на секунду ко мне. Я вам все, все объясню.
Ну хватит! Довольно с меня художественной самодеятельности! Зайти-то мне к нему, конечно, придется, но теперь я буду умней: поеду в клинику не одна — попрошу помочь Лизиных знакомых психиатров. И пусть он только рот посмеет открыть! Так и скажу: мне не нравится, когда меня водят за нос, хочу знать истинную картину состояния здоровья моей матери!
Лиза легко согласилась мне помочь:
— Завтра вечером я точно скажу, смогут ли они подъехать в понедельник. Смогут, скорее всего. Клиника у них новая, пациентов немного. Вроде как у нас в салоне, — добавила она с легким смешком.
Выработав более или менее логичный план, я посчитала мамину проблему исчерпанной. Дальше буду действовать по обстоятельствам. Возможно, придется сменить клинику, это я тоже имела в виду. Будем надеяться, что Лизины врачи — люди более сведущие и в их заведении мама быстрее пойдет на поправку. Это, конечно, крайний вариант. В идеале хорошо бы завершить курс лечения у музыкального доктора, и чем скорее, тем лучше.