Читать интересную книгу Музпросвет - Андрей Горохов

Уже на следующий год бум вокруг эсид-хауса в Лондоне стал ослабевать, диджеи, утонувшие в море эсид-хаус-треков, принялись искать альтернативу коммерческому и бессодержательному курортному саунду. Тут и было обнаружено бескомпромиссное и суровое детройтское техно, которое якобы явилось ответом на европейскую коммерциализацию эсид-хауса.

Для детройтских техно-пионеров их европейский успех стал полной неожиданностью; Хуан Эткинс, крутивший пластинки на танцульках в Великобритании для пяти тысяч подростков, не мог понять, что происходит. В родной Америке никто его не знал и не желал знать.

Конец 80-х в Великобритании — это донельзя мифологизированный «волшебный момент» в истории новой музыки. В обстановке свободы и вседозволенности появилось новое поколение энтузиастов, а стилистические барьеры, казалось, исчезли навсегда.

90-е

[11] Хардкор

Хардкор («твердое ядро») — это самый радикальный и, как правило, примитивный и тупой фланг любого культурного явления. Если какая-то идея доведена до несгибаемого абсурда, то можно смело говорить о хардкоре.

В контексте разговоров о техно слово «хардкор» тоже употреблялось. Понятно, что имелась в виду быстрая и шумная музыка. Первая половина 90-х — это и есть эпоха хардкора: музыка в целом стала более жесткой и быстрой, чем чикагско-нью-йоркский хаус 80-х.

Новый жесткий саунд был назван словом «техно». В 1990-м слово «техно» стало употребляться по отношению ко всем существующим стилям современной танцевальной музыки.

UR

В начале 90-х детройтское техно вступило во второй этап своего развития. Музыка стала несколько быстрее и шумнее, чем раньше, в нее вернулся электро-брейкбит. Сами музыканты называли свой стиль электрофанком. В центре политизированной антикапиталистической тусовки стоял лейбл Underground Resistance (UR).

UR — это безоговорочный культ. Собственно, почему? Дело тут не столько в каком-то неслыханном саунде, сколько в позиции и концепции. Кроме всего прочего, UR — это настоящий андеграунд. Без UR претензии техно на андеграундность были бы просто смешны.

Для участников UR техно — это вовсе не разновидность танцевальной музыки, а часть большого дела борьбы с Системой. С такой серьезностью и прямо-таки ожесточенностью, с которой подходят к техно в Детройте, больше нигде к этой музыке не относятся. Если в разговорах о техно речь заходит о революции, о бунте, о противостоянии Системе — значит, ищи детройтский след.

В конце 80-х, когда бум вокруг эсид-хауса охватил Европу, в Детройте наступило затишье — диджеи и продюсеры получили возможность выступать и выпускать пластинки в Европе и Японии. Именно в конце 80-х в Детройте и был создан творчески-бунтарский коллектив под нескромным названием «Подпольное сопротивление». Фактически это были всего два парня: Майк Бэнкс по прозвищу Mad Mike и Джефф Миллс (Jeff Mills). Позднее к ним присоединились Роберт Худ и Блэйк Бакстер. Они и составили так называемый «Штурмовой отряд подпольного сопротивления» (UR Assault Squad). Во время своих выступлений участники UR носили черную униформу и закрывали лица масками. Идею политического противостояния Джефф Миллс позаимствовал у Public Enemy, а идею выступать в военной униформе — у индустриальной группы Front 242.

Лейбл UR занимал агрессивно антикоммерческую позицию: скажем, была выпущена знаменитая серия грампластинок, которые на домашнем проигрывателе уже не послушаешь. Дело в том, что эти пластинки следовало крутить в сторону, противоположную обычной, чтобы иголка ехала по звуковой дорожке от центра к краю диска. Диджейский проигрыватель предоставляет такую возможность, а бытовой — нет.

Треки UR назывались «Бунт», «Ликвидация», «Адреналин», «Звуковой разрушитель», «Теория», «Красота упадка», «Хищник». В этой музыке начисто отсутствуют какие бы то ни было клавишные или струнные. Разговоры о машинной музыке — не пустая пропаганда: эти треки определенно похожи на тепловоз, груженный металлоломом (этот тепловоз — дальний родственник «Трансъевропейского экспресса»). UR — верные продолжатели дела Kraftwerk: никаких акустических звуков не допускается, музыка — это результат взаимодействия человека и машины.

Грампластинки UR обильно снабжены заклинаниями типа «Жесткая музыка из жесткого города». Часто упоминается бунт. Вообще же цель борьбы — преодоление программирования. «Программирование» — ключевое слово в идеологии Underground Resistance. Программирование — это принцип функционирования современных промышленных стран, которые в своем развитии дошли до такого уровня, что производят не только товары и механизмы, но и сознание отдельных индивидуумов. Имеется в виду, что все люди — не более чем биороботы, которых программирует современная жизнь, или, как принято говорить, Система. Мировоззрение, привычки, эмоции, убеждения, все, что составляет начинку человека, все его сознание и подсознание, — все это запрограммировано. Цель этого гнусного манипулирования — сохранение барьеров между людьми и между расами в ущерб миру и взаимопониманию. Школьное образование, домашнее воспитание, законы, средства массовой информации и индустрия развлечений формируют из народа отлаженный и исправно функционирующий механизм. А техно — единственный способ коммуникации, не учтенный всесильными программистами человеческих душ. Техно способно разрушать связи, сложившиеся в сознании, и таким образом освобождать индивидуумов. При этом быть незаметным — один из главных принципов. Mad Mike: «Жизнь — это борьба. Если тебя замечают, то тут же уничтожают. Или обезвреживают, и ты уже сам становишься инструментом программирования».

Взгляды участников UR не раз бывали неправильно истолкованы. Детройтские техно-бунтари регулярно получали депеши от якобы братьев по оружию из ирландских и ливийских террористических организаций. Но ребята из UR почему-то неизменно отказывались взрывать самолеты и автобусы.

Немецкие техно-теоретики соглашаются, что идеология UR берет свои истоки в речах героев научно-фантастических комиксов. Для UR характерно стремление к скрытности и анонимности и, одновременно, гипертрофированный универсализм, то есть намерение решать самые фундаментальные и глобальные проблемы.

Гангста-рэп

Возможно, имеет смысл упомянуть и хардкор хип-хопа, который тоже расцвел в первой трети 90-х. Ice T: «Гангстерский рэп — это народная американская музыка, мало чем отличающаяся от блюза или кантри. Ведь кантри-музыканты тоже поют о проблемах своих соседей, приходят на вручение призов Grammy в джинсах вместо смокингов и продают миллионы компакт-дисков, которые неизвестно кто покупает. Так вот, кантри — это сельский фольклор Америки, а рэп — городской».

Герои городского фольклора Америки, которых имеет в виду Ice T, это темнокожие сутенеры, бандиты и торговцы наркотиками. Они носят шикарные костюмы, тяжелые золотые цепи, часы и кольца, ездят в кадиллаках и улаживают свои дела исключительно по мобильному телефону, желательно не отходя от бассейна. Да, чуть не забыл: при этом они яростно ругаются, беспрерывно совокупляются и убивают всех подряд. Все они, с позволения сказать, новые афро-американские.

На противоположном полюсе прозябают жалкие обитатели гетто — соответственно старые афро-американские. У них нет ничего: ни образования, которым, судя по всему, блещут преуспевающие бандиты, ни денег, ни сисястых красоток, а главное — силы, злобы и агрессии.

Всех чернокожих терроризируют сволочи-полицейские, делающие вид, что пытаются защитить вялых обитателей гетто от агрессивных. Ice T: «Поэтому за свою жизнь приходится бороться — кулаками, ножом, а еще лучше пистолетом. А во всем виновата система белокожего и, не будем бояться этого слова, еврейского капитализма».

Весь этот идеологический комплекс увешанный золотом мультимиллионер и защитник угнетенных Ice T называет словом «real», подразумевая суровую реальность. Правда, при этом речь идет совсем не о тупой и скучной повседневности. Но и фантазиями бандиты не интересуются, им куда понятнее и ближе кино.

«Реальность» гангстерского рэпа — это то, что по-русски называется «настоящей жизнью»: красивый голливудский триллер, снятый по мотивам реальных событий, со слезами под дождем и красной кровью на шелковых простынях.

«Во-о-он там, — Ice T высовывается из окна своей шикарной голливудской виллы, — вилла Бон Джови. Этот мазафака гораздо богаче меня: ты только на его наручные часы посмотри… в его доме двадцать спален, а сам бегает в рваных джинсах, обманывает народ». Нет, Бон Джови — не real.

Гангстерский рэп в чудовищном количестве потребляют вовсе не угнетенные жители черных гетто, а белокожие отпрыски мелкобуржуазных семей. Они балдеют от карикатурного музбандита Ice Т, который, брызгая слюной, исходя потом и выпячивая нижнюю губу, похваляется своим горячим черным членом и холодным хромированным пистолетом.