Читать интересную книгу Музпросвет - Андрей Горохов

В Великобритании МДМА запретили еще в 1977-м. В лондонских элитарных клубах шикарная молодежь глотала амфетамин, запивая его алкоголем. В начале 80-х из Нью-Йорка стали поступать пакетики с экстази. Таблетка стоила 25 фунтов стерлингов, в Нью-Йорке же — всего шесть долларов. Наркотик перевозили через океан для себя и ближайших друзей и распределяли по штуке на брата. Это было развлечение для избранных представителей шоу-бизнеса и мира моды. Съев таблетку, эти самые представители укладывались на кресла, кушетки или просто на пол, задирали вверх ноги и неподвижно слушали музыку группы Art Of Noise. Это времяпрепровождение называлось «экстази-пати». Посторонних на них не допускали. Экстази бвш дорогостоящим заморским дефицитом. Ни о каком эсид-хаусе эта публика и слыхом не слыхивала, как и о том, что, съев таблетку экстази, можно вообще двигаться.

Ибица

Славен остров Ибица. Балеарские острова! В 1986-м в руки диджея Альфредо Фиорилло попали хаус-пластинки из Чикаго. Аль-фредо оживлял их, накладывая на сухой стук соул-вокал и мелодичные линии клавишных, которые брал с итальянских диско-пластинок. Регги, фанк, хип-хоп, а также Modern Talking Альфредо заводил, конечно, тоже. В конце своего сета он ставил «Imagine» Джона Лен-нона. Альфредо побывал и в Лондоне, где продемонстрировал свою музыку. Ноль эффекта.

Но в следующем, 1987-м, году на Ибице произошло что-то в высшей степени странное. Люди не просто танцевали, а буквально сияли от счастья. Экстази уже много лет был известен на Ибице, его привезли с собой модники-гомосексуалисты из Нью-Йорка. В 1987-м «Acid Traxx» был наконец записан на пластинку и ввезен в Европу. Экстази входил в моду, и эсид-хаус тоже. Они встретились и полюбили друг друга.

Курортную музыку диджея Альфредо назвали балеарским саун-дом (balearic sound), или эсид-хаусом: то обстоятельство, что собственно чикагский хаус — лишь один из составных компонентов этого пестрого компота, никого не волновало.

В сентябре 1987-го на Ибицу приехали четыре лондонских диджея, они собрались отмечать день рождения Пола Оукенфолда, которому как раз стукнуло двадцать шесть. Именно с их прибытия на Ибицу и отсчитывает свое рождение современная европейская техно-хаус-культура, как считают британские эксперты, которым история двух последующих лет представляется чрезвычайно важной и интересной. Ребята попробовали экстази, посмотрели, какое воздействие наркотик оказывает на танцующих, и увидели, что монотонная молотилка необычайно способствует радостной, раскованной и эйфорической атмосфере. Для четырех профессионалов это явилось настоящим откровением.

Вернувшись домой в мрачный и сырой Лондон, просвещенные диджеи попытались организовать курортные хаус-пати.

1988

В январе старый знак хиппи — смайли (smiley, желтый кружок с двумя глазками-точками и улыбкой-дугой) — стал опознавательным знаком эсид-пати, эсид-хауса и, самое главное, экстази.

Пол Оукенфолд снимал заднюю комнату в огромном гомосексуа-листском клубе Heaven и проводил там вечеринки Future. Обстановка напоминала детский утренник: танцующие (никакие не гомосексуалисты) смеялись, обнимались, целовались, размахивали в воздухе руками, растопырив пальцы во все стороны, разрисовывали друг друга светящимися красками и делали друг другу подарки. В клубе Shoom очень скоро накопился целый склад плюшевых медвежат. Совершенно незнакомые люди живо общались друг с другом и рассказывали про себя и про свою жизнь интимные подробности. Shoom и Future подтвердили справедливость формулы: экстази + эсид-хаус = массовая эйфория. На танцульки пускали далеко не всех, очереди стояли часами.

В апреле Оукенфолд снял целиком клуб Heaven, который вмещал полторы тысячи человек. В середине мая помещение уже не могло принять всех желающих — это означало, среди всего прочего, что к тому времени была налажена бесперебойная поставка экстази в Лондон. Впрочем, никто не подозревал, что экстази запрещен.

С увеличением числа танцоров ветераны Ибицы почувствовали, что утрачивают приоритет и остаются в малоубедительном меньшинстве. Они были убеждены, что началась распродажа идеалов и коммерциализация эсид-хауса, который стал уже не то, что раньше. Действительно, когда в каждом магазине продаются майки с надписью «Где проходит эсид-хаус-пати?», — то иначе, чем распродажей идеалов и крушением иллюзий, это дело не назовешь.

Большая часть тех, кто с самого первого дня был свидетелем и участником этого безумия, превратились в профессиональных ди-джеев, устроителей пати или попросту торговцев наркотиком. В апреле 1988-го одна таблетка стоила 15 фунтов стерлингов, так что торговля экстази быстро стала прибыльным делом. Как из-под земли появились многочисленные банды, распространявшие наркотик. Эсид-хаус и новая клубная культура стремительно превращались в процветающую ветвь теневой экономики.

В июне-июле напряжение достигло критической точки, и лондонские клубы один за другим начали переходить на эсид-хаус. Этот момент вошел в историю под названием «лето любви» (Summer of Love). Собственно, это было второе лето любви, первое разразилось в 1967-м в Калифорнии. Вообще хаус-бум обнаруживает много параллелей с эрой хиппи.

Семнадцатого августа бульварная газета The Sun выступила с разоблачением новых наркотанцев. Правда, газета решила, что танцоры находились под влиянием ЛСД, ведь, размахивая в воздухе руками, они истошно вопили: «Ээээээээсииииид!» Газета писала, что танцующие, которым уже далеко за двадцать, пытаются сбросить с плеч стресс рабочего дня и каждый уикенд накачивают себя наркотиком. В средствах массовой информации разразилась истерика, началась настоящая травля новой молодежной моды. А молодежь, которая и впрямь была не прочь стряхнуть стресс и усталость, ломанулась в эсид-хаус-клубы.

В июне была зарегистрирована первая смерть от экстази. Никто не знал, насколько он на самом деле опасен. Танцоры верили слухам, что экстази высушивает спинной мозг — тем более что у всех болели спины от многочасовых танцев. При этом никто не придавал значения очевидным последствиям употребления наркотика: утром, когда угар проходит, начинается coming down — состояние депрессии, опустошения и отчаяния. В середине недели депрессии могут возвращаться. Позже стали известны и многочисленные случаи гипертермии, перегрева организма, который под воздействием наркотика утрачивает способность контролировать свою температуру. Рейверы, измученные танцами, литрами пьют воду, и это тоже часто приводит к несчастным случаям. Отмечено разрушительное воздействие наркотика на почки и, главное, на мозг.

Самые ощутимые последствия регулярного приема экстази — депрессия, бессонница, потеря ориентации в пространстве, а также утрата памяти, приступы панического ужаса, психоз и паранойя. Для некоторых все эти радости становятся хроническими и излечению не поддаются. Когда увеличение дозы экстази перестает приносить желаемый эффект, рейверы, если у них не хватает ума потерять интерес к хаус-танцам, переходят на кокаин и героин. На Love Parade часто приезжают рейверы первой волны, все они с наркотиками давным-давно завязали, пьют одну минеральную воду и не танцуют. Кто не завязал, тот приехать на Love Parade не в состоянии уже чисто физически.

В 1988-м в Европе начался настоящий бум вокруг эсид-хауса. Танцевальная музыка перестала быть тем, чем она была раньше.

Появились первые европейские эсид-хаус-треки: чикагских пластинок было относительно мало, а спрос вырос колоссально, кроме того, у многих чесались руки и хотелось самим попробовать. Образовалась новая отрасль экономики, продюсеров и диджеев становилось все больше и больше, возникали фирмы грамзаписи и клубы, проводились танцульки на свежем воздухе. Количество новых треков не поддавалось исчислению. В результате, как это обычно бывает с любым инфляционным процессом, качество продукта заметно упало.

Британская пресса придумала новые хаус-стили — handbag и hardbag, то есть «дамская сумочка» и «жесткая дамская сумочка». Имелась в виду музыка, услышав которую девушки, не в силах устоять на месте, ставят на пол свою сумочку и танцуют, не спуская с нее глаз. В этой музыке было очень много клавишных. Каждый удачный хаус-трек вызывал поток подражаний. Трек «Voodoo Ray» продюсера A Guy Called Gerald породил новую разновидность хауса — bleeps and clonks («бульки и звяки»). Имелись в виду звуки, словно бы извлеченные из игрушечных пианино. Именно этот саунд объявил своей программой лейбл Warp. Возникло ощущение небывалой легкости и свободы, плотина рухнула, в музыку стало можно вклеивать любое бульканье и кряканье. Это было началом того, что позже получило название intelligent techno, а потом — DM.

Уже на следующий год бум вокруг эсид-хауса в Лондоне стал ослабевать, диджеи, утонувшие в море эсид-хаус-треков, принялись искать альтернативу коммерческому и бессодержательному курортному саунду. Тут и было обнаружено бескомпромиссное и суровое детройтское техно, которое якобы явилось ответом на европейскую коммерциализацию эсид-хауса.