информацию. Пока не готов. Я даю ему максимум пятнадцать минут.
— Обожженная кожа чертовски болит. Легкое прикосновение, и боль пронзает тебя до самого позвоночника. Давай я тебе покажу. — Я слегка надавливаю большим пальцем на середину ладони Энцо.
Он подпрыгивает на стуле так сильно, что почти опрокидывается набок, и через тряпку во рту доносится хриплый звук, как у животного, попавшего в силки.
— Знаешь, я очень не люблю пытать людей, — говорю я. — Это отнимает много времени, муторно и, в конце концов, все говорят. Было бы неплохо, если бы мы могли пропустить эту грязную часть, потому что кровь очень трудно смыть. Знаешь, сколько моих костюмов оказалось в мусорном ведре в этом месяце? Четыре. — Я опираюсь локтями на колени и смотрю на него. — Мне нравится этот костюм, Энцо. Я буду благодарен, если ты просто скажешь мне то, что мне нужно, и я отпущу тебя. Вот так просто.
Я беру один из небольших ножей, выложенных на металлическом столике рядом со мной, и внимательно изучаю лезвие. Поворачиваюсь к Энцо и подношу кончик ножа к его ладони, он начинает бороться с ограничителями как сумасшедший. Он трясет головой, пытаясь что-то сказать, но я не обращаю внимания на его крики и режу его обожженную кожу длинной линией, по диагонали через всю ладонь. Ему удается закричать даже с зажатым во рту кляпом. Я снова откидываюсь в кресле, делаю глоток из бутылки с водой, которую держу на столе, и жду, когда он успокоится.
Через минуту или около того Энцо перестает биться и откидывается в кресле, тяжело дыша через нос. Я жду еще несколько минут, затем достаю коробок спичек с другой стороны стола.
— Итак, мы проверили прикосновение и нож. — Я достаю одну спичку, зажигаю ее и держу перед лицом Энцо. — Ты думаешь, это было больно?
Он кивает головой и начинает плакать.
— Это ничто по сравнению с тем, когда открытое пламя касается кожи, которая уже обгорела.
На джинсах Энцо появляется мокрое пятно, пока он смотрит на горящую спичку, его глаза налиты кровью. Я отпускаю спичку, и она падает в лужу мочи на полу между ног Энцо, пропуская его руку всего на несколько дюймов.
— Что ж, похоже, мое зрение уже не то, что было раньше. — Я вздыхаю. — Хорошо, что у нас есть целый коробок.
Я снова тянусь к коробку спичек, достаю еще одну, затем смотрю на Энцо.
— Или, может быть, мы поговорим сейчас? Скажи мне, Энцо, как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я вошел? Час? Может быть, больше? — Я зажигаю спичку и поднимаю руку. — Прошло восемь минут. Время идет медленно, когда тебе больно. Итак, вот что мы сделаем. Я вытащу кляп. Ты будешь говорить. Если мне покажется, что ты врешь или что-то утаиваешь, я вставлю кляп обратно, и он останется еще на два часа. Ты не хочешь находиться со мной в одной комнате два часа, Энцо.
Я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается прямо напротив его лица.
— Видишь ли, я еще даже не начал с тобой. Мы просто узнали друг друга, и я измерил твой болевой порог. Он очень низкий, Энцо. Это значит, что я, вероятно, начну с твоих ногтей, затем перейду к пальцам и зубам. Я предполагаю, что это займет два часа, о которых я говорил, и я уверен, что ты запоешь как птичка, когда я сниму кляп после этого. Но тогда у тебя не останется ни пальцев, ни зубов. Я думаю, тебе стоит сделать выбор, который я предлагаю.
Он хнычет и кивает.
— Хороший выбор. — Я задуваю спичку и встаю, чтобы снять с Энцо кляп.
Он начинает говорить, как только убираю кляп.
* * *
Спустя десять минут я выхожу из комнаты и, проходя по пустому складу, достаю телефон, чтобы позвонить Роману.
— Поджигатель заговорил. Это был Бруно. Он все организовал, — говорю я, — И наркотики они взяли у Диего Риверы, а не у Мендосы.
— Вот сука. Когда я попросил Риверу удвоить для нас количество, он сказал, что у него и так слишком много работы.
— Судя по тому, что сказал Энцо, похоже, что полиция убила Мэнни Сандоваля, а Ривера взял на себя его бизнес. Вот как он получил больше товара.
— Черт .— Он выругался. — Вечно там происходит какое-то дерьмо.
— Да. И у нас есть еще одна проблема. — Я сжимаю переносицу и вздыхаю. — Мы не можем взорвать транспорт, Роман.
— Почему, черт возьми, нет?
— Бруно решил доставить подарок Душку вместе с товаром. На том грузовике девушка.
— Ты что, издеваешься? Душку не любит такие вещи.
— Это должен был быть сюрприз.
— Твой тесть — больной ублюдок.
— А то я не знаю. И что теперь?
— Посади кого-нибудь им на хвост. Когда они остановятся на ночь, вытащи девушку, а потом взорви эту штуку.
— Хорошо.
Я кладу телефон обратно в карман, сажусь в машину и завожу двигатель.
— Я не люблю клубы, Бьянка.
«Пожалуйста. Я обещала Милене.» — Я делаю грустное лицо. «А ты обещал сводить меня на танцы, помнишь?»
Подруга Милене, Катерина, хотела куда-нибудь сходить на день рождения. Моя сестра предложила «Урал», один из клубов «Братвы». Я сказала ей, что это неразумно, даже с учетом перемирия между двумя сторонами. Но она настаивала, говоря, что если мы с Михаилом придем, то ничего не случится. Если отец узнает, ей конец.
— Я сказал, посмотрим, — говорит он и проводит рукой по моим волосам. — Когда?
«Сегодня вечером.» — Я улыбаюсь. — «Я уже договорился с Сиси, что она присмотрит за Леной. Она будет здесь с минуты на минуту.»
— Значит, ты была уверена, что я скажу «да». Он наклоняется, пока наши головы не оказываются на одном уровне. — Роман был прав. Ты обвела меня вокруг пальца.
«Это плохо?» — спрашиваю я и смотрю, как он берет мою руку в свою и подносит кончик моего мизинца к своим губам.
— Нет. — Он целует мой палец. — Кто еще придет?
«Милен и Катерина. И Андреа, внучка дона. Возможно, ее сестра, Изабелла, тоже.»
— Новая жена Росси? — Он приподнял бровь. — Я позвоню Павлу