Читать интересную книгу Песнь войны (СИ) - Карпов Илья Витальевич

— Не смейте сдаваться! Слышите⁈ — Тиберий сорвался на крик, в голосе послышались слёзы. — Маркус, разрази вас гром!

Эти слова вонзились в угасающее сознание мага калёным железным прутом. Гром. Маг поднял голову и взглянул в чёрное небо. Капли дождя разбивались о лицо, мокрые волосы застилали лоб. Маркус медленно поднял дрожащую руку вверх.

— Да… Посмотри в последний раз, — шипел демон. — Стихия, погубившая тебя. Вода с неба. К несчастью для тебя, с небес не падает огонь…

— Верно… Не падает…

Губы Маркуса сложились в слабую улыбку. Маг собрал всю волю, что в нём осталась. Всё, что всё это время давало ему силы и желание жить. Внезапно ночь озарила ослепительная вспышка молнии. Словно трещина из чистого света, разрезавшая небо напополам. Но вместо того, чтобы тут же исчезнуть, она с оглушительным грохотом устремилась вниз, прямо в руку мага.

Демон отпрянул, неистово зашипев, и освободил вторую руку от скользких щупалец. Маркус ощутил невероятный прилив мощи. Он глядел на себя как бы со стороны, находясь одновременно и в собственном теле и снаружи, наблюдая всё, что происходит вокруг. Самого себя он увидел в сиянии белого огня, пляшущего вокруг и переливающегося немыслимыми цветами. Ярче всего горели глаза, белое пламя струилось из них и оплетало тело сияющими змеями. Капли дождя превращались в облачка пара, не успевая долетать до Маркуса. Он повернулся к демону, распластавшемуся в грязи в нескольких шагах. Потом обратился к Раухелю и Тиберию.

— Закройте глаза, — сказал маг и протянул руку в сторону шипящего комка щупалец.

Все струйки небесного огня, что окружали его, сплелись вокруг протянутой руки, нетерпеливо срываясь с кончиков пальцев. Маркус едва успел ощутить всю мощь, которой он владел в этот момент, как вдруг ослепительный поток пламени устремился в венатора. Не было слышно даже шипения, лишь чудовищный рёв пламени. Спустя несколько мгновений всё было кончено. На том месте, где был демон, не осталось даже пепла, а грязь сплавилась в блестящее стекло, похожее на брызги воды, застывшие сразу после того, как в неё бросили камень. Мага накрыло волной слабости, будто из тела вынули все кости. Он зашатался, но был пойман за руку Раухелем.

— Эти твари… Их больше нет? — обеспокоенно спросил глава тайной службы.

— Не должно быть, — с трудом ответил обессиленный маг. — Тиберий…

— Я в порядке, — отозвался аэтиец. — Мне сейчас точно легче, чем вам.

С трудом добравшись до башенки неподалёку, не давая Маркусу упасть, Раухель опустился на табуретку и перевёл дух.

— Они могут вернуться? — голос главы тайной службы слегка дрожал, хоть он и старался вновь напустить на себя серьёзный вид.

— Могут, — кивнул маг.

— В таком случае отправитесь из замка сразу же, как закончится дождь. А в благодарность за спасение найму для вас повозку.

— И на том спасибо, — вздохнул Маркус. — А пока… Демон, кажется, раскрыл что-то, чего я не должен был знать, работая на вас. Расскажите-ка о драконьей крови, Раухель.

Глава 13

Таринор глядел на простирающуюся перед ним стену шумящих тёмных крон и переплетённых ветвей. От деревьев веяло чем-то недобрым, чуждым человеку. Может так действовали эльфийские чары, а может дело было в обычном и вполне оправданном страхе, но наёмник не чувствовал никакого желания туда идти.

— Так вот как выглядит Северная пуща с этой стороны, — задумчиво проговорил он.

— А у неё есть и южная сторона? — Тогмур удивлённо вскинул рыжие брови и тут же ухмыльнулся. — Да ладно, знаю я, что по ту сторону лежат ваши южные земли. Хотя мальчишкой меня мать пугала, что этому лесу нет конца. Я-то понимал, что это всё сказки, а вот Иггмур долго верил, да, братишка?

— Угу, — промычал верзила, почесав затылок. — Да только матушка бы врать не стала, Тогмур. Тёмный лес. Недобрый. Хорошего там не жди. А ещё говорят, там деревья сами по себе ходят. Да руки-ноги людям отрывают…

— Иггмур, погляди на себя, — усмехнулся рыжий. — Да ты любое дерево с корнем вырвешь и об колено переломишь! Как тогда, помнишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тогда меня высекли, — угрюмо ответил тот. — То была любимая яблоня Старого Эйвинда.

— Ну, теперь его рядом нет. Никто нам не страшен, тем более что с нами Таринор, а он самого Гальдра победил! На палках, правда, но всё ж!

Наёмник отшучивался, что в победе над стариком мало чести, но Тогмур был непреклонен. День клонился к закату, и Иггмур наотрез отказался идти в страшную чащу, да и Таринор согласился, что идти в лес ночью — это и без всяких ходячих деревьев верный способ заблудиться. Тогмур нехотя согласился разбить лагерь до утра и отправился за хворостом. Наёмник развёл костёр и все трое принялись перекусывать тем, что припасли в дорогу.

— Как-то вы с братом не похожи совсем. Я бы и не подумал никогда, что вы родством связаны, — проговорил Таринор, оторвав зубами кусок плотного северянского хлеба.

— Так у нас матушки разные, — беззаботно ответил Тогмур. — Моя как меня родила, так и преставилась. Редкая красавица была, как говорят. А отец погоревал, сколько положено, да другую жену себе взял, Хильду, дочку кузнеца. Крепкую, как наковальня. Она-то и родила моего крепыша-братца. Он уже тогда был такой большой, что кроме Хильды никто б его выносить не смог. Старый Эйвинд считал, что это сам Торм спустился к смертным в виде могучего воина. Иггмура с детства откармливали как бычка на убой, ну, он и вырос с бычка. Да вот только нрав у братца уж больно мягкий для великого война.

— Матушка говорит, что доброта — главная благодетель, — сказал Иггмур с набитым ртом и, обратившись к наёмнику, добавил. — А яблоню ту я не специально сломал. Ребята говорили, что мне слабо. А мне не слабо! — верзила стукнул по земле кулаком и этот удар почувствовал даже Таринор, сидевший рядом.

— Да, ты всегда был добряком, — ухмыльнулся Тогмур, подбросив в костёр веток. — Вот тебе все на шею и садились.

— Порой для этого и добрым быть необязательно, — заметил наёмник. — Обстоятельства. На моей шее кто только не сидел — от крестьян до королей.

— Странные вы, южане, — хмыкнул рыжий. — И короли ваши — совсем не то, что наши вожди. Ни один северянин не станет целовать задницу кому-то, только потому, что он родился с короной на голове. Рассказывали мне о таких. В руках и топора не держал ни разу, а туда же, кланяться ему да в верности клясться… Мой отец завоевал звание вождя в поединке. Да и потом сломал не один хребет тем, кто пытался оспорить его право вести нас. Поэтому тана Стейна Кривостопа знают от Большого леса до северных бескрайних льдов, где люди живут без глаз, ртов и носов!

— Это ж как они живут-то без всего этого? — спросил наёмник.

— А ты там был? Нет? То-то же. Зима там не кончается даже летом. Холод такой, что глаза замерзают, носы отваливаются, а зубы стучат так, что превращаются в мелкую крошку. Вот потому у них ничего и нет.

— А сам ты там был? — недоверчиво спросил Иггмур.

— Я нет, — осёкся Тогмур. — Мне Эйвинд рассказывал. Ему ведомо то, что ведомо богам. А уж боги-то, они всё на свете знают.

— И кто ж ещё живёт в этих ваших северных краях? — усмехнулся Таринор.

— Ну, известно кто. Мы, Стойкий народ, северяне. Дальше к восходу другие племена, Сероглазые, Чёрные топоры, Снежноволосые, много их, всех и не припомню. А ещё дальше — альвы ледяные. Они как лесные, только живут на берегу ледяного моря. У них и дома, и оружие, всё изо льда, даже кони и те ледяные. Говорят, на кого взглянут, тот в глыбу льда и обратится! Да только я в это не верю.

— Это почему же? В людей без глаз и ртов, значит, веришь, а в ледяной взгляд эльфов нет?

— Да потому что приходил давеча один к нам. На коне ледяном со снежной гривой. Сам белый весь, а глаза синие. Говорил о чём-то с Эйвиндом наедине, долго говорил, а тот всё хмурился. Потом молвил, что альвы нам велели уходить на юг. Мол, зима великая грядёт. Да только псу под хвост все их веления! Ишь, указывать вздумали! Небось, земли наши себе прибрать решили. А на юге мы пропадём, уж больно не любят южане нашего брата.