— Может быть, — веско заметил Гордон.
— Но даже если они существуют, то как вы можете использовать их для перемещений? Ведь нельзя же просунуть человека в такую, мягко говоря, узенькую дырку! Туда вообще ничего нельзя просунуть.
— Правильно, — согласился Гордон. — Точно так же вы не можете засунуть лист бумаги, а тем более книгу, в телефонный провод. Но вы можете послать факс.
Стерн нахмурился.
— Но это совершенно разные вещи.
— Почему же? — возразил Гордон. — Вы можете передать что угодно, если овладеете способом, позволяющим сжать и закодировать объект. Разве не так?
— Теоретически, да, — ответил Стерн. — Но ведь вы говорите о сжатии и кодировании полного объема информации об определенном человеке.
— Именно так.
— Но это же невозможно!
Гордон с довольным видом улыбнулся.
— Почему же? — повторил он.
— Потому что полное описание человека — всех миллиардов клеток, их взаимосвязей, всех химических элементов и молекул, из которых они состоят, их биохимического состояния — содержит такой объем информации, с которым не справится ни один существующий компьютер.
— Но ведь это всего лишь информация, — ответил Гордон, пожав плечами.
— Да. Колоссальная по объему информация.
— Мы сжимаем ее, используя рекурсивный алгоритм, позволяющий избежать потерь.
— Даже в таком случае остается неимоверно…
— Прошу прощения, — вмешался в разговор Крис. — Вы говорите, что сжимаете человека?
— Нет. Мы сжимаем информационный эквивалент человека.
— И как это осуществляется? — спросил Крис.
— При помощи алгоритмов сжатия — методов упаковки данных для компьютера, чтобы они занимали меньше места. Примерно такие же, как JPEG и MPEG, с помощью которых уплотняются визуальные материалы. Вы знакомы с ними?
— У меня есть софт [24], в котором эти методы применяются, но больше я ничего об этом не знаю.
— Ну что ж, — сказал Гордон. — Все программы сжатия данных работают по одному и тому же принципу. Они ищут подобия в данных. Предположим, что у вас есть изображение розы, состоящее из миллиона пикселов. Каждый пиксел имеет характеристики: местоположение и цвет. Получается три миллиона единиц информации — много данных. Но большинство этих пикселов окажутся красными и окруженными другими красными пикселами. Программа просматривает картинку строка за строкой и разыскивает смежные пикселы, имеющие один и тот же цвет. Если они обнаруживаются, программа дает компьютеру команду обозначить красным этот пиксел и еще пятьдесят пикселов в той же строке. Затем перейти к серому цвету и сделать следующие десять пикселов серыми. И так далее. Это позволяет хранить не информацию о каждой отдельной точке, а инструкцию о том, как воссоздать картинку. Таким образом количество данных сокращается в десятки раз по сравнению с тем, что было первоначально.
— Но даже в этом случае, — возразил Стерн, — речь идет не о двухмерной фотографии цветка, а трехмерном живом объекте, описание которого потребовало бы настолько большего количества данных…
— Что для работы с ними возникнет необходимость в параллельной обработке массивов, — кивнув, подхватил Гордон. — Вы совершенно правы.
Крис снова нахмурился.
— Что такое параллельная обработка?
— Вы соединяете несколько компьютеров и делите работу между ними. Так получается значительно быстрее. В большом компьютере, предназначенном для параллельной обработки данных, содержится шестнадцать тысяч соединенных между собой процессоров. А если компьютер по-настоящему большой — то тридцать две тысячи. А у нас работают в параллель тридцать два миллиарда процессоров.
— Миллиарда?.. — пробормотал Крис.
Стерн перегнулся через спинку переднего сиденья.
— Это невозможно. Даже если вы попробуете сделать один.. — Он снова откинулся и уставился в потолок автомобиля, что-то считая в уме. — Если расстояние между материнскими платами, допустим, один дюйм… Получается стопка. ага… ага… две тысячи шестьсот… получается стопка в полмили высотой. Даже если расположить кубически, то все равно получится колоссальное здание. Вы никогда не смогли бы такое построить. И тем более охладить его. И такая машина все равно никогда не смогла бы заработать, потому что процессоры находились бы слишком далеко друг от друга.
Гордон выжидал, с улыбкой глядя на Стерна.
— Единственный возможный способ создать такую многопроцессорную машину, — сказал тот, — состоит в том, чтобы использовать квантовые характеристики отдельных электронов. Но тогда речь пошла бы уже о квантовом компьютере. А такого еще никто не соорудил.
Улыбка Гордона сделалась чуть шире.
— Неужели?.. — негромко проговорил Стерн.
— Позвольте мне объяснять вам, чему так удивился Дэвид, — обратился Гордон к остальным. — Обычные компьютеры производят вычисления, используя при этом два электронных состояния, означающие единицу и ноль. Вся работа компьютеров и заключается в переборе единиц и нолей. Но двадцать лет назад Ричард Фейнман предположил, что можно создать чрезвычайно мощный компьютер, в котором будут использоваться все тридцать два квантовых состояния электрона. В настоящее время многие лаборатории ведут работы по созданию таких квантовых компьютеров. Их преимущество — невообразимо большая мощность; настолько большая, что с их помощью действительно можно описать полный комплект данных о трехмерном живом объекте и уплотнить его в электронный поток. Точь-в-точь так же, как это делается в факсе. Тогда становится возможной и передача электронного потока через канал в квантовой пене и восстановление образа в другой вселенной. Именно этого мы и добились. Это не квантовая телепортация и не пересылка элементарных частиц. Это прямая связь с другой вселенной.
* * *
Археологи сидели молча и лишь поглядывали на Гордона.
«Лендкрузер» выехал на открытое место. Приезжие увидели множество двухэтажных домов из кирпича и стекла. Они выглядели на удивление обычными и с успехом могли бы находиться в предместье любого американского города.
— Это — МТК? — не без недоверия спросил Марек.
— Мы предпочитаем сдержанность, — ответил Гордон. — Вообще-то, мы выбрали это место потому, что здесь находится старая шахта. Сейчас трудно найти хорошую шахту. Слишком уж много физиков используют их для разработки своих проектов.
В стороне от дороги несколько человек, освещенных ярким прожектором, готовили к запуску метеорологический шар-зонд. Воздушный шар был шести футов в диаметре, бледной расцветки. Пока машина проезжала мимо, зонд стремительно умчался в небо, унося с собой маленький контейнер с приборами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});