— Моя жизнь никак не касается фру Йенсен! — огрызнулся Харальд.
— Но она покупатель, а покупатель всегда прав.
Утро тянулось невыносимо медленно. Сейр проверил, какой товар есть в наличии, записал, что следует дозаказать, проверил счетные книги, ответил на телефонные звонки, а Харальду полагалось стоять столбом в ожидании покупателей. В общем, времени подумать у него было предостаточно.
«Неужели я проведу жизнь, продавая мотки пряжи домохозяйкам? Нет, такое немыслимо».
К полудню, когда фру Сейр принесла им по чашке чаю, Харальд решил, что не дотянет здесь до конца лета. К обеду он твердо знал, что не дотянет и до конца дня.
— Пойду пройдусь, — сказал Харальд, когда Сейр повесил на дверь табличку «Закрыто».
— Но фру Сейр приготовила нам обед! — удивился хозяин.
— Она сказала, у вас мало еды. — Харальд открыл дверь.
— У тебя всего час! — крикнул ему вслед Сейр. — Не опоздай!
Харальд спустился по склону холма, сел на паром, а прибыв на Санде, вдоль пляжа шел к дому и со странным волнением в груди глядел на дюны, на многие километры мокрого песка, на бесконечный морской простор. Вид этот был знаком, как отражение собственного лица в зеркале, но теперь он смотрел на него с острым ощущением потери. Поймал себя на том, что даже хочется плакать, и вскоре понял почему.
«Сегодня я отсюда уеду».
Сначала он это подумал, а уж потом себе объяснил.
«Да, я не обязан делать работу, которую навязывают, но и жить в доме отца, после того как бросил ему вызов, тоже не дело. Значит, придется уехать».
Мысль о том, что можно не подчиниться отцу, перестала его ужасать. Из нее испарился весь драматизм. Он понял это, вышагивая по плотному песку. Когда произошла перемена? Скорее всего в тот момент, когда пастор сказал, что не даст ему денег, оставленных дедом на образование.
«Это предательство, после которого наши отношения не смогут стать прежними, — думал Харальд. — Я больше не верю, что отец принимает к сердцу мои интересы. Теперь я должен заботиться о себе сам».
Этот вывод странным образом охладил его.
«Что за вопрос? Разумеется, я возьму на себя ответственность за свою жизнь».
Это было похоже на осознание, что Библия небезупречна: теперь он не понимал, как прежде был так доверчив.
Тем временем Харальд добрался до дома. Мерина в стойле не было. Наверное, отец вернулся в дом Боркинга, чтобы участвовать в приготовлении к похоронам. Он вошел в дом через кухню. Мать, сидя у стола, чистила картошку. Увидев сына, она испугалась.
Харальд поцеловал ее, но объяснять ничего не стал. Поднялся к себе в комнату и собрал чемодан, так будто едет в школу.
Пришла мать. Стояла в дверях, наблюдала, что он делает, вытирая руки о полотенце. Он посмотрел на ее усталое морщинистое лицо и тут же отвел взгляд.
— Куда ты поедешь? — спросила она.
— Не знаю.
Он вспомнил о брате. Прошел в кабинет отца, поднял трубку телефона, попросил соединить его с летной школой. Через несколько минут услышал голос Арне. Рассказал, что произошло.
— Перемудрил старик, — дружески произнес Арне. — Отправь он тебя на трудное дело вроде чистки рыбы на консервном заводе, ты бы остался там хотя бы для того, чтобы доказать ему, что мужчина.
— Пожалуй.
— Но рассчитывать, что ты стерпишь работу в дурацкой галантерее! Вот умный-умный, а иногда, право слово, дурак. Куда ты теперь?
Харальд и сам еще не решил, но тут испытал порыв вдохновения.
— В Кирстенслот, — заявил он. — Там живет Тик Даквитц. Только не говори отцу. Не хватало, чтобы он туда заявился.
— Старик Даквитц может сообщить ему.
«Да, такое возможно, — согласился про себя Харальд. — Респектабельный папаша Тика вряд ли станет сочувствовать беглецу — поклоннику буги-вуги и осквернителю сторожевых немецких постов. Пожалуй, надо устроиться в развалинах монастыря. Там ведь спят сезонные рабочие, и я смогу».
— Поселюсь в старом монастыре. Отец Тика и не узнает, что я там.
— А есть что будешь?
— Поищу работу на ферме. Там нанимают студентов на лето.
— Тик, надо полагать, еще в школе.
— Его сестра мне поможет.
— Да, Карен. Я знаю ее, она пару раз встречалась с Поулем.
— Всего пару раз?
— Да. А что, она тебе нравится?
— Сдается мне, она не в моей лиге.
— Пожалуй, да.
— А что произошло с Поулем? Если точно?
— Это был Петер Флемминг.
— Петер! — удивился Арне.
— Он приехал на машине, набитой полицейскими, искал Поуля. Тот попытался смыться на своем «тайгер моте», и Петер в него выстрелил. Самолет загорелся и рухнул.
— Господи милосердный! Ты сам это видел?
— Сам — нет, но видел один из моих механиков.
— Мадс рассказал мне кое-что, но подробностей он не знает. Значит, Поуля убил Петер Флемминг… Ну и ну…
— Ты не распространяйся особенно, не то попадешь в переделку. Они тут пытаются представить это как несчастный случай.
— Да, конечно…
Харальд отметил, что Арне не сказал, с чего это полицейские явились за Поулем. И Арне наверняка заметил, что Харальд его об этом не спрашивает.
— Дай мне знать, как устроишься в Кирстенслоте. Позвони, если что нужно будет.
— Спасибо.
— Удачи тебе, малыш.
Не успел Харальд повесить