Читать интересную книгу "Вторая мировая война - Уинстон Черчилль"

С продвижением конвоя пока все обстоит благополучно, но теперь он находится в самой опасной части пути. Большое спасибо за меры, которые Вы принимаете, чтобы содействовать его прибытию.

Так как мы взаимно обязались быть союзниками и друзьями в течение двадцати лет, то я пользуюсь этим случаем, чтобы направить Вам свои искренние добрые пожелания и высказать свою уверенность в том, что победа будет за нами.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

27 мая 1942 года

На этой и на прошлой неделе мы с Молотовым очень хорошо поработали. Договор был подписан вчера во второй половине дня в атмосфере большой сердечности с обеих сторон. Молотов – настоящий государственный деятель и обладает свободой действий, весьма отличной от той, которую Вам и мне приходилось наблюдать у Литвинова. Я очень уверен, что Вы сумеете с ним договориться. Пожалуйста, сообщите мне Ваши впечатления.

Тем временем советский представитель находился в воздухе, направляясь в Вашингтон.

Президент Рузвельт – бывшему военному моряку

27 мая 1942 года

Гость ожидается сегодня вечером, но не будет обсуждать «Болеро» до четверга. Желательно быстро получить краткое изложение того, что Вы и он говорили друг другу по поводу «Болеро». Мне было бы полезно знать это.

Под «Болеро» президент имел в виду план «Следжхэммер». Мы это полностью понимали.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

28 мая 1942 года

Вслед за этим сообщением я высылаю немедленно отчет о нашей официальной беседе, который охватывает «Болеро», «Следжхэммер» и «Сьюпер-Раунд-ап». Дикки (Маунтбэттен) объяснит вам по приезде трудности 1942 года. Я дал также штабам указание изучить вопрос о высадке на севере Норвегии, оккупация которой представляется необходимой для обеспечения потока наших поставок в Россию в будущем году.

Мы никогда не должны позволять себе забывать о «Джимнасте» (высадка во Французской Северной Африке). Все другие приготовления будут полезны в случае необходимости для достижения этой цели.

* * *

Сталин был очень доволен.

Премьер Сталин – премьер-министру

28 мая 1942 года

Я Вам очень признателен за дружеские чувства и добрые пожелания, выраженные Вами по поводу подписания нами нового договора.

Я уверен, что этот договор будет иметь большое значение для дальнейшего укрепления дружественных отношений между Советским Союзом и Великобританией, а также между нашими странами и Соединенными Штатами и обеспечит тесное сотрудничество наших стран после победоносного окончания войны.

Я также надеюсь, что Ваша встреча с Молотовым при его возвращении из Соединенных Штатов даст возможность выполнить работу, оставшуюся еще не выполненной.

Что касается мер охраны конвоя, то можете не сомневаться, что с нашей стороны в этом отношении делается и будет делаться впредь все, что только возможно.

Прошу Вас принять мои искренние добрые пожелания и выражение твердой уверенности в нашей общей полной победе.

* * *

Когда Молотов вернулся в Лондон после своего американского визита, он, естественно, был полон планов создания второго фронта в районе Ла-Манша в 1942 году. Мы сами по-прежнему активно изучали эту идею совместно с американским штабом, но пока что не выявилось ничего, кроме трудностей. Публичное заявление, которое могло бы внушить немцам опасения и, следовательно, задержать как можно больше их войск на Западе, не причинило бы вреда.

Поэтому мы договорились с Молотовым опубликовать коммюнике, обнародованное 11 июня, в котором содержалась следующая фраза:

«Во время переговоров была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

Я считал чрезвычайно важным, чтобы при этой попытке ввести в заблуждение врага мы не ввели в заблуждение нашего союзника. Поэтому в то время, как составлялось коммюнике, я лично вручил Молотову в зале заседаний кабинета в присутствии ряда моих коллег памятную записку, из которой ясно следовало, что, хотя мы делаем все от нас зависящее для разработки планов, мы не связываем себя обязательством действовать и мы не можем дать никакого обещания. Когда в дальнейшем советское правительство выступало с упреками и когда Сталин лично ставил передо мной этот вопрос, мы всегда вынимали эту памятную записку и указывали на слова «следовательно, мы не можем дать обещания».

«Памятная записка

Мы ведем подготовку к высадке на континенте в августе или сентябре 1942 года. Как уже объяснялось, основным фактором, ограничивающим размеры десантных сил, является наличие специальных десантных судов. Между тем ясно, что ни для дела русских, ни для дела союзников в целом не было бы полезно, если бы мы, ради действий любой ценой, предприняли какую-либо операцию, которая закончилась бы катастрофой и дала бы противнику удобный случай для похвальбы, а нас ввергла бы в замешательство. Невозможно сказать заранее, будет ли положение таково, чтобы сделать эту операцию осуществимой, когда наступит время. Следовательно, мы не можем дать обещание в этом отношении, но если это окажется здравым и разумным, мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь».

Молотов поднялся на самолете в воздух и отправился в свой несколько опасный обратный полет на родину, по-видимому, вполне удовлетворенный результатами своей миссии. Безусловно, между нами создалась атмосфера дружелюбия. Его визит в Вашингтон возбудил в нем большой интерес. Был заключен англо-русский договор сроком на 20 лет, на который в то время все возлагали большие надежды.

Глава 20

Естественный стратегический выбор

В течение недель, последовавших за отъездом Молотова, военные круги продолжали свою работу. Все мои мысли занимала проблема «Следжхэммера», и я требовал, чтобы мне представлялись постоянные доклады. Трудности этого плана вскоре стали очевидными. Штурм Шербура высадившейся с моря армией перед лицом германского сопротивления – вероятно, в условиях численного превосходства противника и при наличии у него сильных укреплений – представлял рискованную операцию. В случае если бы она увенчалась успехом, союзники оказались бы запертыми в Шербуре и на оконечности полуострова Котантен, и им пришлось бы удерживать свои позиции в этой тесной ловушке почти целый год, подвергаясь непрерывным бомбардировкам и штурмам.

Снабжать их можно было бы только через Шербурский порт, который пришлось бы оборонять всю зиму и весну против, вероятно, непрерывных и временами подавляющих воздушных налетов. Бремя, связанное с выполнением такого рода задачи, легло бы в первую очередь на все наши ресурсы судоходства и авиации. Это обескровило бы все остальные операции. Если бы мы и добились успеха, то летом нам пришлось бы выступать из узкой части полуострова Котантен, штурмуя расположенные одна за другой германские укрепленные линии, обороняемые всеми теми войсками, которые немцы захотели бы туда перебросить. При всем этом там имеется лишь одна железная дорога, вдоль которой могла бы продвигаться наша армия, и эта дорога наверняка была бы разрушена. К тому же было неясно, каким образом это мало обещавшее предприятие поможет России. Немцы оставили во Франции 25 мотомеханизированных дивизий. Мы могли подготовить к августу для операции «Следжхэммер» не более 9 дивизий, из которых 7 должны быть английскими. Следовательно, немцам совершенно не потребовалось бы отзывать свои дивизии с русского фронта.