— Это руль направления, контролируемый двумя педалями, которые утоплены в пол кабины. Работает так же, как руль моторной лодки.
— А зачем нужен руль направления? — вступил Мадс. — Ведь чтобы изменить курс, есть элероны.
— Отличный вопрос! — кивнул Арне. — Он говорит о том, что ты внимательно слушал. Но разве сам не догадываешься? Зачем самолету, чтобы держать курс, нужны не только элероны, но еще и руль направления?
— Элеронами пользоваться нельзя, когда ты на взлетной дорожке, — предположил Харальд.
— Потому что?..
— Потому что тогда крылья могут задеть землю.
— Верно. Руль направления нужен во время выруливания, когда нельзя дать крен, потому что крылья заденут землю. А в воздухе руль направления нужен нам для устойчивости и балансировки, чтобы самолет, как мы говорим, не рыскал туда-сюда.
Группу из пятнадцати мальчиков провели по базе, подробно рассказали о том, что с точки зрения карьерного роста, жалованья и профессиональной подготовки сулит молодому человеку служба в армии, а потом накормили обедом в компании летчиков-стажеров. Теперь они с нетерпением ждали, когда начнется обещанный индивидуальный урок самолетовождения, что, конечно, планировалось как кульминация всего дня.
«Мотыльки» выстроились в ряд на траве. С начала оккупации датским военным самолетам было запрещено подниматься в воздух, но имелись исключения. Летной школе дозволялось обучать вождению планеров, и на сегодня летчикам выдали специальное разрешение полетать со школьниками на «мотыльках». На тот случай, если кому-то вздумается улететь таким образом в Швецию, на взлетной полосе дежурили два истребителя-штурмовика «Мессершмит-109», готовые догнать и расстрелять любого, кто рискнет сбежать.
Поуль Кирке перехватил инициативу у Арне:
— Теперь можно взглянуть на кабину. Давайте по одному. Только ставьте ступню точно на черную полосу на нижнем крыле. Если встать в другом месте, обшивка под вашим весом треснет и лететь будет не на чем.
Тик Даквитц пошел первым.
— Слева видишь серебристый рычажок? Это ручка управления двигателем, она регулирует обороты мотора, а ниже, зеленая, — это триммер, через устройство сцепления он пружиной соединен с рулем высоты и отвечает за балансировку. Если в полете он стоит так, как надо, самолет летит ровно, даже когда ты снимешь с рычага руку, — пояснил Поуль.
Харальд поднялся на крыло последним. Происходящее занимало его до чрезвычайности, несмотря на горький осадок в душе оттого, с каким уверенным превосходством Поуль умчал тогда от него Карен Даквитц.
Когда он спрыгнул с крыла, Поуль спросил:
— Ну, что ты об этом думаешь, Харальд?
— Вроде не так все и сложно, — пожал плечами тот.
— Что ж, тогда полетишь первым, — ухмыльнулся Поуль. Все рассмеялись, но Харальд остался доволен. — Пошли экипироваться!
Они вернулись в ангар, чтобы надеть летные комбинезоны, которые застегивались спереди на пуговицы. Шлемы и защитные очки им тоже выдали. К неудовольствию Харальда, Поуль весьма настойчиво ему помогал.
— В прошлый раз, помнишь, мы виделись в Кирстенслоте, — произнес Поуль, затягивая ему застежку на очках.
Харальд ответил кивком: напоминание было ему неприятно. Он не мог не ломать голову над тем, что у них за отношения, у Карен и Поуля. Просто встречаются или что-то большее? Целовались или нет? Что она ему разрешает? Может, собираются пожениться? Думать об этом ему совсем не хотелось, но он все равно думал, поделать с собой ничего не мог.
Когда все были готовы, первая пятерка школьников вернулась на поле, каждый под контролем пилота. Харальд предпочел бы полететь с братом, но Поуль выбрал его и на этот раз. Поневоле подумаешь, что хочет познакомиться поближе.
Механик в замасленном комбинезоне заправлял самолет, одной ногой стоя на встроенной в фюзеляж подножке. Топливный бак «мотылька» располагался в той части верхних крыльев, которая проходила прямо над передним сиденьем, — не слишком удачная идея, на взгляд юноши. Еще вопрос, удастся ли не думать о том, что над головой плещется уйма литров горючего.
— Прежде всего предполетная проверка. — Поуль заглянул в кабину. — Убеждаемся, что переключатель магнето выключен, а дроссельная заслонка закрыта. — Потом глянул на колеса. — Тормозные колодки на месте. — Попинал шины, покачал туда-сюда элероны. — Ты, кажется, говорил, что работал на строительстве немецкой базы на Санде? — как бы между делом поинтересовался Поуль.
— Да.
— А что делал-то?
— Да что скажут, то и делал. На подхвате: ямы копал, бетон мешал, кирпич подносил.
Перейдя к хвосту, Поуль проверил, легко ли движется руль поворота.
— А выяснил, что там строилось?
— Тогда — нет. Как только основные работы были завершены, всех рабочих-датчан уволили, оставили только немцев. Но я на все сто уверен, что это радиостанция.
— Да, в прошлый раз ты об этом упомянул. Но почему решил, что радиостанция?
— Сам видел.
Поуль зорко на него глянул, и Харальд понял, что это не пустые расспросы.
— Она что, прямо так и стоит у всех на виду?
— Нет. База огорожена и охраняется, а оборудование с трех сторон скрыто деревьями. Видно его только с берега, но там по пляжу прохода нет.
— Как же ты его разглядел?
— Торопился домой, и срезал путь прямо по территории базы.
Поуль наклонился проверить костыль, которым хвост опирается на землю.
— Ничего себе, — хмыкнул он. — И что там?
— Большая антенна, здоровенная. Я такую раньше не видел, высотой метра в четыре и вращается.
В разговор вмешался механик, который заправлял самолет.
— У меня все готово.
— Ну что, полетели? — спросил Поуль Харальда.
— Где мне сесть — впереди или сзади?
— Ученик всегда сидит позади.
Харальд забрался в