осматривая фигуру старосты, как и я минутой раньше.
— Но я не давала никакое согласие на свидание, — возмутилась девушка, смотря то на меня, то на моего соседа.
— Может, у тебя непереносимость «лактозы» и тебе нельзя мороженое? — спросил я.
— Всё мне можно, и нет у меня никакой лак-то-зы, — с трудом произнесла Вероника.
— Ну, тогда в воскресенье в двенадцать часов у рынка, там продают вкусное мороженое, мне во всяком случае понравилось. Заодно ты просветишь меня по поводу дополнительных факультативов, так сказать, совместим приятное с полезным, — сказал я и заговорщически подмигнул ей.
Та стояла примерно минуту, пытаясь переварить всю ту информацию, которую я на неё вывалил, и только звонок с перемены заставил её вернуться в реальность. Сказав,
— Я подумаю, — девушка ушла на своё место.
Мой сосед, переписывая мой конспект, заговорщически подмигнул мне. В этот момент в класс вернулся преподаватель и продолжил объяснять тему. На появление в классе нового ученика он никак не отреагировал.
Следующий урок и проверочная работа прошли очень быстро, тема на проверочной работе была несложная, и, подсмотрев у соседа, порядок решения заданий, я постарался сделать в схожей манере. Задания были их алгебры восьмого и седьмого класса моего мира, поэтому проблем с решением у меня не было. Сразу после третьего урока началась большая перемена и за мной зашла Анастасия вместе со своим младшим братом Александром, и мы отправились в столовую.
Под столовую был выделен большой зал, в котором располагались отдельные столы на четыре человека, вот только и здесь чувствовалось классовое разделение. Настя выбрала стол в самом дальнем углу, где, как я понял, обедали простолюдины из тех, кто победнее. Наш завтрак, который нам выдала наша мать, был достаточно скромным, а в буфете, нужно будет купить компот, чтобы не есть всухомятку. Я решил сам отправиться за ним, но меня остановила Настя.
— Давай я схожу, у тебя могут быть неприятности, — произнесла она и, посмотрев по сторонам, добавила, — видишь, на нас смотрит сынок заместителя мэра, значит, он задумал поиздеваться над нами, мне привычно, я стерплю, а ты можешь нарваться на дуэль, я всё-таки не уверена, что тебе это нужно в первый день.
— Не переживай, мне, наоборот, нужен спарринг партнёр на сегодня, а лучшего варианта я тут не вижу, — сказал я, и пока девушка не опередила меня, встал из-за стола и направился к буфету, только вот я дорогу выбрал мимо четвёрки с пялившимся на нас школьником.
Проходя мимо, как я и ожидал, мне постарались подставить подножку, но я быстро сориентировался и вместо того, чтобы споткнуться, сменив ноги, наступил на голеностоп школьника. Под ногой я почувствовал хруст, а сам школьник вскрикнул, но я не дал времени ему опомниться.
— Ты совсем берега попутал, а если бы я споткнулся? Похоже, нужно научить тебя следить за своими конечностями. Сегодня после школы я жду тебя на стадионе для дуэлей и только попробуй не прийти, — сказал я, собираясь уходить.
— Что ты себе позволяешь, новичок? — рявкнул глава этой шайки, вскакивая с места, а вместе с ним вскочили и двое его соседей, один из которых также возмутился.
— Да челядь совсем обнаглела, нужно её немедленно проучить, — сказал он, зажигая магический огонь в правой руке.
— Тебя я тоже вызываю на дуэль, сразу после него, — и пока оставшиеся два школьника не опомнились, я, указав на них, сказал:
— И тебя тоже, ну а ты пойдёшь на закуску, только не вздумайте слинять, а то найду и надеру задницу, — сказал я и, не дожидаясь ответа, отправился к буфету. Это, конечно, было опасно, и школьники могли не сдержаться, кинув заклинанием мне в спину, но тогда им могло грозить отчисление, так как свидетелей тут очень много.
— Ты сам не вздумай пропадать, а то твоим друзьям придётся отвечать за твои слова, — кинул мне в спину их главарь.
Отвечать на это я не стал и, купив в буфете помимо компота по пирожку, отправился обратно с подносом, намеренно пройдя мимо четвёрки школьников, которым назначил на сегодня дуэль.
В этот раз мне не попробовали помешать и ничего не сказали, а только, молча, проводили меня взглядом, хотя краем уха я услышал шёпот одного из них:
— Ну, всё, конец тебе белобрысый.
Глава 17. Княжна.
Когда я вернулся к столу, за которым сидели Анастасия с Александром, вокруг нас сразу образовалось пустое место. Школьники отсели от нас подальше, стараясь дистанцироваться, а значит, они все сильно запуганы, но чего-то подобное я ожидал. Только вот на этом я решил не успокаиваться, хотя, возможно, я сделаю ошибку, но нужно менять ситуацию кардинально. При таком подходе мягкая смена власти в школе не пройдёт, поэтому я задал вопрос,
— Настя, подскажи, кто в школе после этой четвёрки, самый сильный и постоянно этим хвастается?
— Вон та тройка, что сидит в самом центре, это тоже последний выпуск, только это аристократы, и они держат под собой всех учеников влиятельных родителей, а тот, кому ты бросил вызов, его зовут Марк, и он — самый отмороженный тип в школе в ранге подмастерье, поэтому справиться с ним будет непросто, — ответила моя сестра.
Когда мы доели, я спросил:
— Тебе не составит труда отнести мой поднос, а то у меня ещё есть одно важное дело, а он будет мешаться, и ещё просьба, можете мне дать ваши чистые носовые платки? — спросил я.
— Отнесу, мне нетрудно, а зачем тебе наши платки? — спросила Анастасия.
— Увидишь, — сказал я и, положив их в свой карман, и оглянулся в сторону аристократов, на моё счастье, они смотрели в мою сторону и что-то обсуждали.
— Ну, это уже ни в какие ворота не идёт, — громко произнёс я, вставая.
В столовой все прекратили есть и уставились на меня, ожидая продолжения, которое не заставило их ждать. Я направился в сторону троицы аристократов. Стараясь отслеживать ситуацию, так как, если я прав, то их должны негласно охранять, и действительно на подходе к ним один из учеников намеревался встать, но, глянув на троицу, получил сигнал не вмешиваться. Значит, всё, как подсказывает память предыдущего владельца, здесь всё находится под строгим контролем аристократов и других влиятельных структур. Ну что же, будем ломать им все шаблоны.
Подойдя к сидящим за столом аристократам, которые сделали вид, что ведут непринуждённую беседу.
— Господа, вы слишком откровенно пялитесь на мою сестру, и я требую от вас извинений, — сказал я, обращаясь к ним. В столовой все непросто замолчали, а замерли,