— А с ним что делать? — бандит кивнул на Да Гаму.
— Убей его, если хочешь. Он для меня ничто.
— Ты на самом деле профессиональная танцовщица?
— О да, — вздохнула Майя. У нее болела рука и звенело в ухе, а когда она пошла, у нее все поплыло перед глазами, но лицо выражало полное спокойствие, а двигалась она грациозно и плавно, как текущая вода. — Я не стану сопротивляться. Зачем мне? Как часто рабыне удается побыть с настоящим мужчиной? Таким, как ты… Ты ведь принц, подавшийся в разбойники? Я буду твоей рабыней. Я сделаю все, что ты попросишь, — Майя преодолела половину расстояния. — Ты можешь заставить меня просить. Такой мужчина, как ты, может заставить меня просить.
К этому времени разбойник уже забыл обо всем, кроме нее.
— Отпусти ее. Возьми меня.
Бандит перенес вес тела на пятки и отпустил плечи Люсинды. Девушка поползла прочь по мокрой дороге. Разбойник удерживал ногами концы ее юбки, но только одно мгновение. Потом она стала свободна.
Но мужчина даже не пошевелился — казалось, он слишком устал, чтобы встать. Губы у него посинели, с подбородка свисала слюна.
— Холодает, — сказал он и открыл рот, глядя на Майю. Кровь капала с культи густыми вязкими каплями.
Майя подождала, пока Люсинда отползет прочь.
— Я тебя знаю, — прошептал разбойник. Зубы у него стучали.
Майя шла спокойно, пока не оказалась над дрожащим бандитом. Потом она достала пистолет из складок сари и подняла его на уровень глаз мужчины. И выстрелила.
Голова бандита взорвалась, тело содрогнулось.
* * *
После того как заглохло эхо, прокатившееся по горам вслед за выстрелом, Слиппер с грохотом выкатился из кустов, в которых прятался.
— Убийца! Убийца! — заорал он, упал на колени и зарыдал.
Майя бросила пистолет, как пустую скорлупу, затем взяла Люсинду за руку и помогла дойти к Да Гаме. Люсинда бросилась ему на плечи и зарыдала. Да Гама скорчил гримасу.
И снова они услышали стук копыт — на этот раз он был громче. Приближалось много лошадей. Люди подняли головы. По мере приближения звука воцарилась ужасающая тишина.
— Мы никогда не справимся с таким количеством, — прошептала Майя.
Из-за поворота появилась дюжина ухоженных лошадей с блестящими боками. На них сидели солдаты с копьями, на которых развивались зеленые флажки. Сбруя сияла и переливалась. За ними ехал Джеральдо на пони, вставал в стременах и махал. Он вел за собой одну из вьючных лошадей. Да Гама помахал в ответ, несмотря на боль.
Командир появившихся всадников выглядел внушительно. Он был примерно одного возраста с Да Гамой. Командир поднял руку, и всадники встали вокруг него полумесяцем, глядя на трех путешественников и мертвую лошадь. Командир долго осматривал место действия, перед тем как заговорить.
— Меня зовут Шахджи, я главнокомандующий армиями вдовы султана, царицы Биджапура, — сказал он. Эхо повторило тихий голос.
За одним из солдат сидел высокий мужчина с голой грудью и длинными черными волосами, мокрыми от дождя, потому что он обмотал тюрбан вокруг руки.
— Патан, — простонала Люсинда. Не обращая внимания на боль и шатаясь, она направилась к нему.
ЧАСТЬ III
Дворец на озере
В ночь после прибытия во дворец на озере в Бельгауме Майе снилась гуру Гунгама.
Генерал Шахджи перевел их через горы, и они добрались до Бельгаумского перевала только к концу дня. Их цель лежала внизу — это был невысокий белый дворец на зеленом острове посередине широкого озера, и золотистые лучи солнца касались его. К дворцу вела узкая насыпная дорога. К тому времени, когда они оказались у ворот, тени уже стали длинными. Солнце садилось. За людьми с серьезным видом наблюдала обезьяна с серебристым мехом.
Во дворе Шахджи резким тоном отдал приказы. Сразу принесли одежду и горячую пищу, послали за врачами. Оставшиеся в живых путешественники были ранены, испуганы, все перепачкались и пребывали в полубессознательном состоянии. Тут на них буквально обрушилась забота. Хозяйка дворца велела приготовить для Люсинды и Майи ванны и мягкие постели.
В комнате Майи оказался узкий балкон, который выходил на озеро, расположенное в центре Бельгаумской долины. Девушка видела мерцающие огни на берегу. Там стояли дома, уже погруженные в тень. При свете луны, хотя и скрываемой облаками, она увидела горы вдали. Потом Майя задула масляную лампу, свернулась на коврике и заснула.
Она оказалась в роще, под ярким солнечным светом. Рядом бил фонтан, из которого в небольшое озеро вытекало молоко. Поверхность озера слегка колыхалась. Но пока Майя смотрела, молочное озеро стало огромным. Берега растаяли, и оно теперь простиралось перед ней и казалось даже больше, чем океан. На расстоянии многих миль она увидела огромную конусообразную гору, которая поднималась из пенящихся молочных волн.
Пока она наблюдала, к ней по поверхности молока плыл огромный голубой цветок лотоса, словно живая лодка. Когда цветок достиг ее, лепестки раскрылись. В центре цветка сидела ее гуру Гунгама.
— Моя дорогая гуру! — закричала Майя.
Гуру была маленькой, как и всегда, морщинистой, но вся светилась. Кожа у нее блестела, а сари оказалось украшено золотом. Майя заплакала при виде ее, рот у нее открылся сам собой, и, к своему удивлению, она запела. Звезды танцевали. Гунгама подняла руки, и из ладоней потекла вода. Между бровей мерцал крошечный голубой огонек.
Когда песня закончилась, Гунгама улыбнулась. Она развела руки в стороны и словно расправила на ветру кусок черной газовой материи. Он трепетал и отбрасывал огромную тень на землю у ног Майи. А в тени, словно с огромной высоты, Майя увидела Бельгаумский дворец. Во дворе стояли в ряд всадники, и среди них оказался Да Гама, одетый в джаму[33], как индус.
— Отдай ему свое, — показывая на Да Гаму, сказала Гунгама.
В это мгновение Майя проснулась.
Она не колебалась, нет. Она даже не стала одеваться. Девушка нашла в холщовом мешке простую деревянную коробочку и достала оттуда маленький, ничем не примечательный матерчатый мешочек. Она набросила на плечи покрывало и босиком выбежала из комнаты. Покрывало развевалось за спиной, точно так же развевались и ее черные волосы. Майя мгновенно оказалась во дворе. Стук ее босых ног отдавался от стен в тишине.
Все было точно так, как она увидела во сне: люди Шахджи выстроились во дворе в ряд и готовились к отъезду. Да Гама на самом деле оделся в джаму, однако оставил тяжелые сапоги, которые носят фаранги, поэтому выглядел как клоун. Он склонился с седла, чтобы пожать протянутую руку Джеральдо. Небо светлело, оно было безоблачным и серым, а на горизонте розовело. Пели птицы. Майя бежала по белым мраморным плиткам.