Читать интересную книгу Летящий вдаль - Виктор Лебедев

– И куда это ты собрался? – голос за спиной заставляет меня вздрогнуть и схватиться за рукоять «Грача», торчащую из-за пояса.

С удивлением обнаруживаю у входа в пристройку старых знакомцев: Рудика, Меченого и почти сливающегося с окружающей действительностью Мистера Серость. Делаю шаг к ним, на ходу оценивая обстановку, и уверенно отвечаю:

– В Стаю. За подмогой. Приказ Степаненко. – Видно, что Меченый сильно сомневается в моих словах, а вот Рудик, наоборот, охотно верит.

– Да, помощь нам не помешает, – кивает он. – У Волка бойцы хорошие.

– А Григорий Викторович велел приглядывать за тобой, – еле слышно говорит Меченый. – Что-то не срастается.

– Мужик, ты вокруг посмотри! – рычу я. – Не до глупостей сейчас! Каждая минута на счету!

И все равно не верит, зараза, по глазам вижу. Впрочем, я бы тоже себе не поверил при таком раскладе. Черт, как же они не вовремя!

– А вещи тебе зачем? – это подал голос молчавший до сих пор Мистер Серость. Все трое начинают поднимать опущенное оружие. Теперь нужно действовать без промедления.

Резко прыгаю вперед, хватаю Мистера Серость и Меченого за головы и с треском сшибаю их. Оба мужика валятся на пол. Рудик делает шаг назад, и ствол его «калаша» смотрит мне точно в живот.

– Сука! – выдыхает атоммашевец, облизывая губы. – Убийца!

Останавливаюсь, примирительным жестом подняв обе руки.

– Рудик, остановись. Я не хочу никого убивать и не убил. Они, – киваю на распростертые тела у ног, – всего лишь в отключке. Придут в себя попозже. Пожалуйста, уйди с дороги.

– Ты предатель! Вор!

– Интересно, и кого же я предал? Что украл? Всего лишь забираю свое. Я никому ничего не должен здесь, а за свое пребывание расплатился сполна! Или я не прав?

Вижу, что Рудик сомневается. Хорошо, что это не Меченый, тот бы выстрелил, не раздумывая. Но время поджимает.

– Итак, мы сейчас поступим следующим образом: я сяду на свой байк, а ты даешь мне спокойно уехать отсюда. Ручкой на прощание можно не махать. Потом приводишь своих друзей в порядок и рассказываешь им какую-нибудь небылицу, почему я все же смог скрыться. За этим у тебя дело не станет – язык подвешен. Можешь, конечно, и выстрелить, но тогда до конца своих дней проживешь с пятном убийцы невинного человека на совести. Ты ведь не хочешь этого, правда?

Я медленно, без резких движений, поворачиваюсь к Рудику спиной, забираюсь в седло байка. Атоммашевец нерешительно топчется на пороге, «калаш» в его руках пляшет, смотрит то на меня, то в пол. Поворачиваю в замке ключ зажигания. Байк рокочет и трогается с места. Рудик инстинктивно отступает к стене, освобождая дорогу. Проезжая мимо, благодарно киваю ему, как бы говоря: «Молодец, ты принял верное решение». Разумеется, я мог убить его, но отчего-то стало жаль этого словоохотливого мужика. Еще несколько секунд я инстинктивно напрягаюсь, ожидая, не раздастся ли выстрел в спину. Отъехав на несколько метров, немного притормаживаю и бросаю быстрый взгляд через плечо. Рудик даже и не помышляет о стрельбе – автомат лежит на земле, а он, присев на корточки у тел товарищей, пытается привести их в чувство.

Газую и устремляюсь в проход между четвертым и первым корпусами. Приходится изрядно повилять, объезжая препятствия, а бесценное время утекает, как придорожная пыль в апокалиптических песочных часах. И тут впереди вдруг вырастает туша Погрузчика. Тебя мне еще не хватало!

Мут изрядно потрепан, многочисленные раны сочатся мерзкой бурой слизью, он немного покачивается на ногах, но упорно и так же вяло-тягуче движется навстречу.

– Что ж тебя до сих пор не покромсали эти вояки криворукие?! – зло бормочу я сквозь зубы. А потом выжимаю газ, направляя своего стального друга прямо на тварь.

Низко пригнувшись к рулю, пролетаю под выброшенной вперед левой лапой монстра, рассекающей воздух прямо над моей головой. Прохожу впритирку, рассекая лезвиями на ободе переднего колеса колонноподобную ногу. Тело Погрузчика опасно кренится назад, но я уже мчусь дальше, а в спину мне несется наполненный болью и даже как будто обиженный стон.

На открытом пространстве за корпусами все еще продолжается бой. Тут и там лежат неподвижные тела, стонут раненые, стучат автоматы, сухо щелкают тетивы луков, свистят раскрученные пращи. Похоже, атоммашевцам удалось наладить оборону, и теперь они понемногу теснят степных к пролому в стене, пользуясь превосходством в огневой мощи. Проявляя чудеса управления, Данилов удерживает свою летучую махину низко над землей. Он ждет меня, несмотря на свистящие совсем рядом пули и наполненный водородом дирижабль. Чудо, что аппарат до сих пор не полыхнул в теплом осеннем воздухе на фоне затянутого тучами неба. Впрочем, атоммашевцам нужен не только целый дирижабль, но и его пилот. Вон они, уже бегут со всех сторон, намереваясь схватить свисающие канаты и снова привязать летучий корабль к причальной мачте.

Машу руками, в надежде, что Данилов увидит меня, и отчаянно ору:

– Поднимайся! Не жди меня! Вверх!

Да, придется уходить одному. Мне бы только вырваться из оцепления и покинуть территорию завода, а там меня уже сам черт не догонит.

Тут я замечаю справа какие-то длинные доски вперемешку с железными конструкциями, наваленные так, что образуют нечто вроде высокого трамплина. Была не была!

Прибавляю газу и с диким воплем взлетаю на трамплин, ужасаясь собственной безбашенности. Будь у меня хоть немного времени на раздумья, ни за что не согласился бы на эту затею. Мелькают спицы в колесах, сливаясь в сплошное металлическое серое полотно, ревет движок, выжимая из себя все, на что он способен, ветер нещадно бьет мне в лицо. Но ему не остановить меня! Время застывает, трамплин заканчивается, и я будто повисаю на миг в пустоте, а потом лечу прямо в хмурые объятья неба. Сердце заходится. Интересно, что чувствовали раньше каскадеры, выполняя подобные прыжки десятки раз в день?

Стремительно приближается раскрывшийся зев двери кабины дирижабля. Да я же сейчас угроблю всех нас! Но байк уже влетает аккурат в нутро махины. Выкручиваю руль и тяжело падаю на бок. Хорошо, что стальной щит защищает мою ногу. Прикладываюсь головой, меня тащит по инерции, байк сдирает обшивку, переворачивает и сшибает какие-то вещи. Вижу стремительно приближающуюся противоположную стенку кабины и шваркаюсь об нее со всей дури так, что дирижабль мотает в сторону, и мы рывком теряем высоту. Только мастерство Данилова позволяет выровнять неповоротливую машину в самый последний момент. Заднее колесо байка пробивает стенку и теперь торчит наружу, в пробоину задувает ветер и треплет мои волосы, а я хохочу, как ненормальный.

С трудом поднимаюсь, бреду к Данилову и плюхаюсь на свободное сиденье второго пилота. Иван с ужасом смотрит на мой счастливый оскал, переводит взгляд на изодранные руки, свисающие клочья одежды.

– Псих ненормальный! – орет он.

– Я тоже рад тебя видеть! – хохочу я, хлопая его по плечу.

А дирижабль рвется ввысь, все дальше – от территории завода и промзоны, от залива, от маленьких домишек Красного Яра, от порта и старого города. Далеко внизу остается родной сердцу город, раскинувшийся на груди степи в месте слияния двух великих рек – Волги и Дона.

В какой-то момент мне вдруг кажется, что там внизу, среди разросшихся зелено-серебристых деревьев, на пологом берегу струящейся мутно-синей реки я вижу Аксинью. Вдруг вспоминаю ее слова, так отчетливо врезавшиеся мне в память: «Любые дороги, будь они по серебристому морю или по знойной степи, навсегда закрыты для тебя, странник. Будь ты птицей, то смог бы выбраться, ибо небесная высь не подвластна мне, но крыльев у тебя нет». На меня снова накатывает приступ безудержного смеха, и кажется, что вместе с ним мою душу покидают все страхи, тревоги, волнения и заботы последних дней.

– Вот вам всем!!! – ору я, выставив средний палец в неприличном жесте.

– Нет, ты точно тронулся, – произносит Данилов. Судя по голосу, Иван улыбается.

Часть вторая

Возвращение

Интерлюдия

На станции Печатники

Андрей Павлович Веденеев пребывал в прекрасном расположении духа. Минуло уже три дня, как он стал Главой Конфедерации Печатников, сменив на этом посту старика Степанова. Как же долго ждал он этого дня! Терпел, проклинал, злился и мечтал. Степанов умер от старости – люди в метро столько не живут. Такова была официальная версия, и лишь один человек знал, что это не так. Андрей себя виноватым не считал – ну и что, что помог немного? Зато проводили прежнего главу с почетом – любили в Конфедерации этого идиота.

Кандидатур на место Степанова не нашлось, и выборы были лишь номинальными. Кто еще сможет руководить подземной общиной лучше, чем начальник управления безопасности? Единственным серьезным конкурентом мог стать Немов, но тот отправился в экспедицию и исчез, а выборы не терпели отлагательств – слишком много дел накопилось, а слабую общину без достойного руководителя тут же подомнут под себя другие: Ганза или Калининская Конфедерация.