Читать интересную книгу Зона затопления - Роман Сенчин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 59

Скорей бы проснулись, продолжили. Закончить, погрузиться и – прочь отсюда. Выполнить последний долг и заставить себя забыть. Может, и уехать подальше. Настоять, убедить жену…

Вернулся к крыльцу, только хотел присесть, как вода метнулась обратно. Холодная, не успевшая согреться в животе, ударила потоком в жухлую траву.

«Что ж это…» Ткачук стоял, согнувшись, на подгибающихся ногах, буквально омывался ледяным потом, удивлялся тому, что с ним происходит… Никогда сильно не пил, но раза два-три отравлялся плохой водкой, и тогда наутро случалось подобное – полоскало прилично, выворачивало нутро. Но все же не так. Сегодня было другое, по-другому. И с чего? Наверняка не от водки – выпил вчера граммов сто. Не могло так с водки, тем более его одного.

Доплелся до дивана возле кострища. Достал таблетку, стал жадно сосать ее, тереть меж языком и нёбом.

Позавтракали быстро и молча, чувствуя неловкость после вчерашних откровенных разговоров. Говорили вчера много и в основном жалели, что приходится сжигать деревни, уничтожать приметы человеческого пребывания… В темноте говорить было легко, а сейчас, на солнце, перед новым этапом стыдной работы стало совестно, что ли… Набивали живот хлебом и подогретой тушенкой, брали инструменты, шли к кладбищу.

– Мужики, – позвал Ткачук, – я вам не помощник сегодня. Не потяну…

– Да, директор, чего-то ты зеленый совсем.

Подошел Леша Брюханов:

– Что случилось-то? Действительно, вид неважный.

– Не знаю… То ли отравился чем, то ли сердце опять. Давит. И колотьё такое… нехорошее.

– М-м… да… Ладно, пойду тоже поковыряюсь.

– Может, не надо, Леш. Пусть они сами. Мало ли… Мы и не прививались… Да и как это видеть? Я вчера насмотрелся, а теперь вот… – Ткачук потер грудь.

Алексей постоял, поозирался, будто придумывая себе дело. Не придумал, махнул рукой:

– Пойду. Мало ли что они там… Возьмут, дерна накидают в мешки…

Ткачук покивал. Да, нужно наблюдать. Нужно. Но сам больше не мог.

Сидел на продавленном, изуродованном диване, прикрыв глаза. Не то чтобы хотелось спать или так, с закрытыми глазами, было легче. Но больно было видеть окружающее. То место, где прожил три с лишним десятилетия. То место и не то – ничего, что было дорого, чему отдал столько сил, не осталось. Черные язвы вместо построек, которые еще недавно составляли село под названием Пылёво…

Чтоб отвязаться от этих мыслей, Ткачук поднялся, побрел было. Сам не решил, куда, но понимал – надо чем-то себя отвлечь.

Сделал несколько шагов, и в груди опять остро и на этот раз особенно глубоко ширнуло, разом лишило подкопленных сил.

Остановился, замер… Игла ушла из сердца постепенно и не до конца. Жало осталось. Как заноза в коже, на самой границе с мясом. Любое движение – и на долю миллиметра углубляется, скребет жилочку нерва… Так и сейчас.

Достал бутылёк с нитроглицерином, выудил таблетку, зажал в ладони. Если что, в последний момент, может, успеет сунуть в рот, раскрошить зубами.

Осторожно вернулся к дивану. Долго усаживался. Сел криво, завалившись на левый бок. Так колотьё было слабее…

Сколько видел бессильных стариков и инвалидов, которым и рукой двинуть трудно. Торчали они целыми днями на лавках, глядели на мир с бесконечной, непереносимой тоской и завистью к тем, кто шевелится легко, свободно… Алексей Михайлович, проходя мимо, сочувствовал, жалел в душе, но никогда всерьез не задумывался, каково им переживать каждую минуту немощи. Сочувствовал как-то мельком, мимоходом, иногда представлял всю их жизнь целиком, а минуту – минуту за минутой – нет. И вот сам сейчас переживал, с невероятным усилием ставшего немощным тела, парализованного болью и страхом мозга, преодолевал каждую минуту.

Три раза лежал в больнице. Один раз ногу ломал, два раза – с сердцем. Тогда прихватывало, но не так, и ложился больше затем, чтоб хуже не стало. Как говорится, в профилактических целях… В больнице время тоже тянется изматывающе медленно, но там рядом соседи, такие же несчастные, объединенные одной бедой; там врачи, медсестры… А вот когда сидишь один, неспособный шевельнуться, не знающий, вспомнят ли о тебе, заберут ли, накормят… И Ткачуку стало жалко себя, жалко до слез. Наверно, так же жалко себя старикам, которых хоть на час оставили одних…

Ночь без сна дала о себе знать – глаза слипались, голова клонилась. Алексей Михайлович боялся забыться – поднимал веки, топорщился, но сразу же обмякал и начинал плыть… «Вот так и уплывешь», – как бы со стороны предупреждали его, и он на несколько мгновений приходил в себя. А потом снова обмякал, ронял голову… И сон победил.

Не будили комары и мошка, назойливые предосенние мухи; разговоры вернувшихся мужиков, звяк инструментов Ткачук слышал будто из-под воды. Он приоткрывал глаза, отмечал урывками, что они собирают вещи, складывают палатку. Некоторые даже что-то ему говорили, о чем-то спрашивали, но он не мог понять, что именно.

Потом – затрясли. Сначала слегка и, кажется, сразу – сильно, больно. Ткачук вынырнул:

– А-а…

– Алексей Михалыч, – перед глазами испуганное лицо Брюханова, – вы чего? Плохо совсем?

– Так…

– На самом пекле сидите. И без фуражки. Спечёт ведь…

– Леш, – Ткачук стал постепенно оживать, – воды дай. Попить.

Сделал глоток. Решил: если вырвет, то хоть малым.

– Как там? Всё?

– Всё. Всех забрали… То есть кто в списке был… вашем. Остались совсем бесхозные, на них и фамилий нет. – Брюханов старался говорить уверенно и твердо. – Нормально всё. А вы что-то совсем расклеились.

– Да вот… Весь я… В город надо.

– Скоро отправитесь. Мешки… покойников загрузили уже… А может, этот… остеохондроз? Он ведь и в груди бывает…

– Может… Хорошо бы.

Брюханов отошел, и Алексей Михайлович сразу заскользил обратно в сон…

– Что, директор, едешь? – Голос. – Или тут останешься?

– Еду, еду… Плохо мне…

Помогли встать и даже поддерживали под руки по пути к парому. Ткачук вспомнил, что так же сам поддерживал Фёдоровну, местную старуху, когда уезжали отсюда прошлой осенью.

Тогда он был крепким и сильным. Бегал по дворам, ободрял, успокаивал. А теперь… Ведут, как… как ханутого. Есть тут такое слово «ханутый» – резко сдавший, не способный за собой следить.

«Ханутый… хануть… кануть».

– А Леша где? Леша Брюханов…

– Твой-то? Вон, с лодкой возится.

И пока Ткачук искал его неверным, расслабленным взглядом, Брюханов уже подбежал к нему.

– Что? Прямо так?.. – И сморщился, будто и ему тоже больно.

Завели в лодку, Алексей подгреб к парому, передал рабочим, которые подняли Ткачука на палубу.

– А сумку-то… Сумку забыл, – только сейчас вспомнил он. – Леш, сумка моя в избе…

– Понял, сейчас!

– Да нет, слушай, не надо. Ничего там важного… Не надо, брось. Пускай остается.

Брюханов кивнул. Стоя в лодке, окликнул представителя дирекции:

– Вы прямиком в город?

– Конечно. До ночи надо разобраться…

– А в Кутае как с кладбищем? Осталось или всё уже?

– Частью весной перенесли, сейчас еще заявки подбираем. А что?

– Да родня там… Не знаю, остались, нет. Надо посмотреть.

– Ну, – представитель пожал плечами, – посмотрите.

– Брат там двоюродный… в Чечне погиб. Плохо, если останется.

– Если менее пяти лет назад захоронен, то обязан быть эксгумирован. Санитарные нормы.

Этот официальный тон сначала задел Брюханова. Ничем сейчас представитель не напоминал вчерашнего жаловавшегося человека, испытавшего когда-то то же самое, что и они здесь. Захотелось сказать резкое в ответ. Но, видимо, необходим такой тон – он как защита. Будешь на все сто человеком в таких условиях, при такой работе – ненадолго тебя хватит.

На пароме завелся мотор, втащили сходни…

– Алексей Михалыч! – крикнул Брюханов.

Тот, держась за ограждение, смотрел на разложенные на палубе черные мешки. Десятки мешков. В стороне – памятники, кресты; не все забрали, лишь самые крепкие, дорогие… Вот, в общем, и все, что осталось от кладбища, на котором без малого век хоронили пылёвцев…

– Алексей Михайлови-ич!

С усилием оторвал взгляд, повернулся на голос. Под бортом покачивался в лодке тезка.

– Я до Кутая сейчас. Посмотрю там… На пристани встретимся. – И уточнил после паузы: – На городской.

Ткачук покивал рассеянно. Дотащился до пожарного ящика. Сел на него, привалился к стене рубки, устало закрыл глаза… Доберутся, и надо скорую вызвать… Сразу же.

Нащупал в кармане телефон… Скорей бы доехать.

Паром медленно сполз с мелины, пыхтя малыми оборотами, выровнял свое длинное тело и двинулся вниз по реке. Раньше давал прощальную сирену, а теперь ушел молча. Некому стало объявлять, что покидает их, – никто здесь уже не живет, и даже мертвых почти не осталось.

Когда вытаскивали Витьку Логинова, с которым вместе учились, работали, Брюханов ушел подальше. Отвернулся, с напряженным вниманием разглядывал шершавый ствол сосны… Двадцать лет назад Витька погиб. Что там от него осталось за двадцать лет?.. Лучше не представлять, не надо представлять…

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 59
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Зона затопления - Роман Сенчин.
Книги, аналогичгные Зона затопления - Роман Сенчин

Оставить комментарий