— Джейн, сейчас мне надо съездить к агенту. А вечером мы отметим наше возвращение, — предупредил он. — Только ты и я. Мэрил согласилась посидеть с Барби. Мы поужинаем наедине. Не дождусь вечера. Встретимся.
Ужин вдвоем, в ресторане? Джейн и робела, и радовалась как девчонка. Она счастливо улыбнулась и, отбросив последние сомнения, кивнула головой.
— Билл, спасибо за прекрасный вечер. — Как изменился Форстер, думала она, когда он помог ей выйти из «порше» и повел к дому. Билл стал просто неузнаваем со времени их первого ужина в «Сыновьях Билла»!
Тогда он пригласил девушку в ресторан не потому, что искал ее общества, не ради приятного времяпрепровождения, а только для того, чтобы произвести на нее впечатление и убедиться в ее женской привлекательности. Он был уверен, что любая женщина не устоит перед изысканными блюдами, дорогим вином, банальными комплиментами и последует за ним хоть на край света.
Билла словно подменили за короткое время, проведенное ими в Италии! Сегодня он пригласил ее в другой ресторан. Не менее шикарный, чем «Сыновья Билла», но более респектабельный, с прекрасной кухней. Здесь было на редкость спокойно и уютно, по-особому умиротворенно. Джейн сразу уловила, что Билл выбирал ресторан сообразно ее вкусу, даже характеру. Она по достоинству оценила его усилия доставить удовольствие ей — женщине, которая ему была, по-видимому, дорога.
— Господи! Чуть не забыла, — воскликнула Джейн, доставая из сумочки бархатный мешочек. — Надо было отдать его тебе, как только мы вышли из самолета. Это твое кольцо.
Встретившись с ее ясными голубыми глазами, Билл просиял:
— Не возвращай мне его, милая.
Он взял кольцо и собрался, было, надеть ей на палец.
Джейн отдернула руку, как от огня.
— Нет, Билл! Я не могу. Оставь его для… — Джейн замолчала, будто каждое слово причиняло ей невыносимую боль. — Хоть ты и поклялся, что никогда не женишься, но однажды… Кто знает… Это кольцо — драгоценная реликвия. Оно должно остаться в твоей семье.
— Оно и останется в моей семье.
Джейн гордо откинула голову.
— Но ты же подаришь его…
— Тебе. Никому другому я бы не подарил. Никогда. Оно — твое.
От волнения у Джейн закружилась голова.
― Билл… Что означает этот символический дар? Что…
— Ты еще не поняла? Не знаю, о чем ты подумала, когда я предложил тебе остаться со мной… Но догадываюсь. Я ведь когда-то сказал тебе, что никогда больше не женюсь; так вот, мое решение круто изменилось.
У Джейн замерло сердце.
— Билл, что ты?..
— Да, может быть, все это скоропалительно, дорогая, но… Я не тороплю тебя. Я хотел, чтобы ты сначала немного привыкла ко мне, перед тем как сделать тебе официальное предложение. Но, Джейн, не будем обманывать себя. Мы нужны друг другу. Мой страх перед брачными узами исчез. И виной этому ты — Джейн. — Билл светло улыбнулся. — Во мне произошел нравственный переворот, ты в корне изменила всю мою жизнь. И жизнь Барби. Благодарю тебя, дорогая…
Необходимо принять решение, но какое? Сердце Джейн разрывалось…
— Нет, Билл! Ты не…
Он тихонько дотронулся до ее губ.
— Я знаю, Джейн, у тебя другие представления о будущей жизни и в ней нет места супружеству.
— Билл, я никогда не выйду замуж. Никогда! Я с самого начала нашего знакомства говорила тебе об этом, и это правда!
Билл продолжал улыбаться, глядя на нее.
— Я говорил то же самое, помнишь? И свято в это верил. А потом влюбился и понял, что не смогу без тебя жить. Ты когда-нибудь испытаешь то же самое, Джейн. Я не буду торопить тебя. Обещаю…
Нет, это не может быть явью, она просто грезит! Но виновата во всем сама! Ведь знала же, что быть рядом с Биллом Форстером — все равно, что играть с огнем. Представить себе, что он влюбится в нее и предложит выйти за него замуж, — такое превосходило самые смелые мечты.
Билл крепко обнял ее.
— Джейн, пойми, я люблю тебя и безумно хочу, чтобы ты стала моей женой. Матерью Барби. Она уже полюбила тебя, как родную мать. Я мечтаю, чтобы у нас были дети — наши общие дети. Ты всегда говорила, что у Барби должны быть братья и сестры, и они у нее будут. Джейн, что с тобой? Ты какая-то странная, — забеспокоился Билл.
Она побледнела, отстраняясь от него.
— Джейн… Почему ты на меня так страдальчески смотришь? Не хочешь иметь детей? В этом дело? — Билл вглядывался в ее бледное как полотно, без единой кровинки, лицо. — Нет, тут нечто серьезнее. Ты не можешь иметь детей… Я прав?
Отведя глаза, Джейн молча склонила голову. Ну вот, теперь все кончено, думала она. Когда-нибудь он поблагодарит ее за то, что она не дала ему совершить роковой ошибки.
— Теперь мне многое понятно, — Его голос был проникнут добротой и состраданием. — Ясно, почему ты посвятила жизнь профессии медсестры… Почему твоей специальностью стала педиатрия… Почему лишила себя личной жизни…
— Разве этого проклятия природы мало, чтобы ты отказался от меня? — воскликнула она со слезами в голосе.
— Джейн, меня это не смущает. Мне нужна ты, только ты. И Барби тоже нужна. Мы любим тебя. Ты — наша жизнь. Нам никто не нужен, кроме тебя.
Джейн была потрясена.
— О, Билл, не искушай меня! Ты только что сказал, что хочешь иметь детей. Братьев и сестер для Барби. Так и должно быть…
— Нет, я не хочу потерять тебя! Если ты не станешь моей женой, я вообще никогда не женюсь. Клянусь тебе в этом. У Барби не будет матери, которую она обожает, а у меня не будет единственной женщины, которую я так люблю.
— Ты уже клялся, что никогда не женишься, но нарушил клятву. Это может произойти еще раз. Как только ты встретишь полноценную женщину — пробьет твой час: у тебя появится жена, а у Барби — мама.
— Неужели ты не хочешь понять меня, Джейн? Мне нужна ты — только ты. Я не в силах выразить словами того, что чувствую… Когда-то я верил, что люблю Клавдию и что любить сильнее невозможно. Я прощал ей все ее пороки. Я просто не видел их — любовь ослепила меня. Но даже когда любил ее, мне недоставало чего-то самого важного. Ты заполнишь эту пустоту, потому что значишь для меня намного, намного больше, чем Клавдия. Потому что ты такая, какая есть… великодушная, любящая, искренняя!
— Замолчи, Билл, пожалуйста, замолчи! Не надо больше ничего говорить. П-прощай, Билл!
Повернув ключ, Джейн вбежала в квартиру и захлопнула дверь.
Рыдая, она прислонилась к косяку. Билл постоял в растерянности у закрытой двери и ушел.
На следующий день в восемь часов утра Форстер уже стучал в дверь квартиры Джейн; открыла мать — Лора Уилсон.
Билл окинул взглядом подтянутую фигуру и бледное лицо женщины. Полные чувственные губы, широко расставленные глаза, угловатые черты напоминали Джейн. Но манерность и суетность Лоры отличались от сдержанной, полной чувства собственного достоинства Джейн. В глазах матери мерцал какой-то хищный огонек, чуждый ясным, светящимся добротой голубым глазам дочери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});