Эскимосы быстро сообразили, что имеют в моем лице безотказного покупателя собак. Иква и Наудинга рассказывали, что у эскимосов много собак, и я надеялся, что в будущем мы получим прекрасную собачью упряжку для весеннего санного путешествия. Я расспрашивал о собаках каждого эскимоса, приходившего к Красной скале, и к весне 1892 г. у меня уже были сведения о хозяевах буквально каждой собаки в округе, о том, где они живут и их, если можно так выразиться, финансовом положении; я четко знал, какое имущество у них есть и какие именно вещи они прежде всего захотят получить в обмен на своих собак.
Временами в октябре на наш лагерь налетали снежные бураны, но в целом погода была вполне благоприятной. 3 октября молодой лед достаточно окреп, так что Иква смог пройти полпути через бухту. Мыс Робертсон на противоположном берегу был покрыт красивой белой мантией. 3 ноября лед перед домом на расстоянии 150 футов от берега был толщиной 17 дюймов. Однако проливы между островами Герберта, Нортумберленд и Нетиулюме, на южном берегу Китового пролива, еще не были скованы льдом.
В течение всего октября солнце опускалось все ниже и ниже к горизонту, пока совсем не исчезло. 10 октября оно появилось очень низко за мысом Кливленда в 3 часа 10 минут пополудни и было сильно искажено рефракцией. 19-го числа солнечный свет озарил мыс Робертсона на противоположной стороне бухты около половины третьего пополудни, и мы наблюдали за переливом солнечных лучей, в свете которых искрились белые айсберги в Оменакском проливе и, пусть и совсем недолго, холмы на другой стороне бухты. Из-за облачной погоды мы не смогли точно установить, когда солнце окончательно спряталось за горизонт. 1 ноября для нас «официально» наступила полярная ночь. Однако в 7 часов утра, в ясную погоду, я еще мог различить горы в верхней части бухты. Луна во время полнолуния светила очень ярко.
7 ноября в лагере, не считая членов нашей партии, было семнадцать мужчин, женщин и детей; вой двадцати одной собаки делал ночь очень «оживленной». Мой маленький городок рос почти каждый день, и стало ясно, что нам нужно что-то вроде гостиницы. Поэтому 11 ноября был построен иглу площадью 60 квадратных футов, где могли остановиться посещающие меня друзья.
В это время мы по большей части работали в лагере, прежде всего в доме. Я устроил полки для моей библиотеки, сделал письменную конторку и занимался другими мелочами, которые должны были обеспечить наш комфорт во время зимней ночи. Миссис Пири украсила нашу комнату флагами. Все были заняты постройкой саней из привезенного мной дерева, одометров, предназначенных для измерения расстояния, пройденного нами во время наших будущих санных путешествий, и помп, которые могли понадобиться для откачки воды из наших вельботов при возвращении домой следующим летом; я же много внимания уделял приведению в порядок моего небольшого арсенала.
Глава V. Большая ночь
С наступлением темноты охотничий сезон окончился, и мы поселились на зиму в нашей маленькой квартире.
Я еще раз убедился в ценности добытых нами оленьих шкур. Еще дома я говорил, что только очень плотная кожаная одежда может защитить от пронизывающего до костей ветра внутреннего льда, и каждый день, проведенный здесь, только подтверждал правоту этих слов и заставлял ценить мягкий, легкий, приятный на ощупь мех северного оленя – лучший для пошива одежды и спальных мешков.
Обеспечение этим материалов из районов Китового пролива было одним из самых важных пунктов моего плана, и мои надежды оправдались. Мы добыли необходимое нам количество оленей, шкуры были растянуты и высушены на Красной скале; я придумал и изготовил выкройки для одежды и спальных мешков, а эскимоски сшили их. Подготовка шкур к шитью была весьма непростым занятием, отнимавшим у моих туземных швей немало времени.
Кожа складывается мехом внутрь, а после чего обминается по краю вперед и назад, пока складка не становится совершенно мягкой и гибкой, затем делается следующая складка, и процесс повторяется до тех пор, пока вся кожа не будет тщательно промята; после этого ее выскабливают тупым инструментом, и, если нужно, снова обминают. На то, чтобы подготовить таким образом шкуру кожу большого самца, у двоих работниц уходит целый день.
Мы не сразу привыкли к отсутствию солнечного света. Действительно, 23 ноября день и ночь были одинаково темны, и керосиновые лампы горели круглые сутки. Кто-то по привычке говорил тогда: «Не будем делать этого при лампе, подождем лучше до завтра», забывая, что завтра также не будет солнца. Однако темнота не угнетала нас, что радовало, поскольку самый темный день для нас настанет только через месяц, 22 декабря, и мы не увидим солнца до 13 февраля. В 9 часов утра заря была заметна на утесах позади дома, а в 11 часов айсберги, не затененные мысом Кливленда, были освещены довольно ярко.
На мой взгляд, у нас было множество поводов, чтобы быть благодарными судьбе, и я подумал, что было бы правильно особенно и торжественно отметить тот день, который наша родина празднует в знак признательности за наше национальное и семейное благополучие. Поэтому 25 ноября в доме Красной скалы была выпущена следующая декларация:
Четверг, 26 ноября[36] устанавливается днем благодарения в доме Красной скалы и будет отныне таковым. Пребывание нашей одинокой маленькой партии в добром здравии, с полной дичи кладовой, в доме, прекрасно приспособленным для комфортного существования в самую суровую погоду, являются более чем достаточными поводами, чтобы считать празднование этого дня не простой формальностью.
Р. Пири.Командир Северо-Гренландской экспедиции.В день благодарения мы с миссис Пири пошли на мыс Кливленда, чтобы полюбоваться полуденными сумерками. Температура была 12,5 °F. Было достаточно светло, и когда мы добрались до мыса, южный горизонт весь пылал. Повсюду разливался розовый свет зари, а прямо над каналом, между островами Герберта и Нортумберленд висел серебряный молодой месяц.
Вечером, при температуре вне дома 16 1/3 °F, мы сидели в нашей маленькой уютной комнате и вкушали прекрасный, соответствующий празднику обед: жареная серая чайка с зеленым горошком, пирог с дичью, горячие бисквиты, ромовый пудинг, яблочный пирог, абрикосовый пудинг, ананас, конфеты, кофе, виски и рейнвейн. Мы приоделись по случаю праздника, но, конечно же, не во фрачные костюмы, как писали по этому поводу некоторые газеты. В гардеробе Аструпа не нашлось рубашек, и он соорудил нечто похожее на сорочку из полотенца. Над столом висел шелковый флаг. Позже наши эскимосские друзья присоединились к празднику, и вся партия вместе с туземцами забавлялась играми и состязаниями в силе до позднего вечера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});