Эзра замолчал. Если бы они с Этерраном не были единым целым, уверена, сейчас бы они обменялись долгим, недовольным взглядом.
— Разве вы не знаете? imailatē Валиир гарантирует его владельцу иммунитет к навязываемому контракту. Поэтому hh'ainun и не призывают Двенадцатый Дом. Они уверены, что Dīnen et Vh'alyir всё ещё владеют этим амулетом, а потому разорвут на куски любого, кто решится призвать демона.
У меня отвисла челюсть. Зуилас также стоял шокированный.
— Откуда ты это знаешь? — спросила я.
— Короли Первого и Второго Домов всегда об этом говорили. Я думал, что это всего лишь россказни, но потом Тахеш предложил мне этот амулет. — Этерран взглянул на Зуиласа. — Ты что, ничего об этом не знаешь?
— И кто бы мне об этом рассказал? — Зуилас буквально зарычал. — Ваши Дома убили всех, кто хоть немного знал нашу историю.
— Тогда ты не знаешь, как работает этот амулет.
На этих словах внутри меня вспыхнул гнев. Этерран даже не поморщился, когда Зуилас обвинил его в уничтожении его Дома. Сколько представителей Дома Валиир убил Этерран прежде, чем его призвали на Землю?
— Похоже, ты и так уже знаешь всё, что нужно, — холодно ответила я. — Если ты завладеешь амулетом, то станешь свободным от контракта и сможешь выйти из Эзры. Всё, что тебе нужно сделать — это найти его.
— Удачи вам с этим, — пробубнела Амалия.
— Нам нужно знать больше, — прорычал Этерран. — Амулет…
Он резко замолчал, затем закрыл левый глаз рукой. В комнате упала температура, а тело демона-мага сковало оцепенение. Спустя пару минут Эзра опустил руку, обнажая бледный глаз, в котором не осталось и следа от красной магии.
— Этерран умолчал о том, что я не позволю ему — точнее нам — оказаться рядом с амулетом. По крайне мере, пока я точно не узнаю, что именно делает этот амулет. В лучшем случае амулет действительно уничтожит наш контракт. Тогда Этерран выйдет из моего тела, и я наконец-то стану свободным.
— А у него осталось тело? — спросила Амалия. — Как долго демон может оставаться в теле человека прежде, чем его собственное тело… исчезнет.
— Он не изменится, — хвост Зуиласа резко ударил по полу. — Демоны годами пропадали в Ahlēvīsh, а потом возвращались, ни капли не меняясь.
— Что такое А…
— А в худшем случае? — прервал меня Зуилас.
— Амулет уничтожит контракт, но не освободит Этеррана. Тогда он сможет взять полный контроль над моим телом. А может мы оба просто сойдём с ума.
— Но это и так случится, — отметила Амалия, — Все демоны-маги рано или поздно сходят с ума.
Эзра грустно кивнул.
— Я пообещал себе, что как только замечу, что начинаю сходить с ума, тут же всё это закончу. Но сейчас, когда это действительно начало происходить, убить себя не так-то просто, как мне казалось.
Мне стало его жалко. Не знаю, какие обстоятельства заставили его стать демоном-магом, но мне он не казался плохим человеком. Да и Тори явно не считала его злодеем.
— Ещё пару месяцев назад я бы не задумывался, но теперь… — тихо вздохнул Эзра.
— Ты и правда думаешь, что амулет сможет тебя спасти? — спросила я.
— Не знаю. Но я хочу попытаться. Это глупо… Я уже сдался, так почему я пытаюсь бороться?
Я вспомнила другую пару глаз, в которых также плескалось отчаяние и настойчивость. Не он один боролся. Возможно, поэтому он и не мог спокойно принять свой конец.
— Так, значит ты хочешь знать, что конкретно делает амулет, — подытожила я. — Ты хочешь знать все детали его заклинания, и как он влияет на контракт.
Эзра кивнул.
— Я пока это не выяснила, — я слегка замялась, не зная, что ещё сказать. Эзра может мне и не враг, но вот Этерран… — Думаю, я смогу найти ответы, которые тебе нужны, но сначала ты должен помочь мне разобраться с Клодом и колдунами.
— Конечно! Я очень хочу поболтать с этим Клодом о том, почему у него был мой профайл. Я так понимаю, тот крылатый демон принадлежит ему.
— Да. У них нелегальный контракт. Что бы они там не планировали, это не может быть ничем хорошим.
— Сегодня мы уже ничего не решим, — сказал Эзра, поднимаясь с дивана. — Отдохни, а завтра поговорим. Я также… — он запнулся. — Я позвоню Тори и узнаю, где она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не знаешь куда она уехала?
— Я знаю куда она уехала. Я не знаю, где она сейчас. Ладно, мне пора.
Он направился к двери, и я поспешила за ним:
— Подожди. Я провожу тебя.
Он хотел было запротестовать, но передумал. Обувшись, мы вышли из квартиры. Мы молча спускались по ступеням, вдыхая противный запах сигарет и дезинфицирующих средств. Когда мы вышли на улицу, оказалось, что там идёт дождь. Мотоцикл весь промок, и Эзра грустно вздохнул.
— Не хочу лезть не в своё дело, — мягко начала я, — но, хоть она этого и не говорит, Тори переживает за тебя.
Выражение его лица ни капли не изменилось — было всё таким же закрытым и безэмоциональным, но Зуилас тоже так делал, так что я научилась понимать чувства тех, кто хотел их скрыть. Дрогнул мускул. Слегка сузились зрачки. Напряглась челюсть. Я заметила все эти изменения на лице Эзры, но не хотела больше ничего говорить. Если он захочет, он продолжит этот разговор. А если нет, то просто уйдёт.
— Тебе когда-нибудь врал человек, которого ты восхваляешь всей душой? — спросил он.
— О какой лжи мы говорим?
— О той, в которой открывшаяся правда изменит всё на свете.
— Да, — тихо ответила я. — Мои родители. Мама. Они скрыли от меня кое-что… они скрыли прошлое нашей семьи, и всё моё будущее. Представить не могу, сколько лжи они нагородили, что скрыть от меня все секреты.
Я чувствовала на себе его взгляд. Мне стало интересно, ожидал ли он такой ответ?
— И что ты сделала, когда узнала об этом?
— Ничего. К тому моменту родители уже умерли. Клод убил их.
Раздался резкий вдох — почти неслышный в шуме дождя.
В уголках глаз начали собираться слёзы. Как и всегда, когда я вспоминала родителей, меня накрывала грусть.
— Если бы я могла её увидеть ещё хоть раз, я бы сказала ей, что понимаю, почему она так сделала. Я бы поблагодарила её.
— Поблагодарила?
— Она защищала меня. Возможно она была неправа — она сама это поняла, но было уже поздно, — но она хотела, чтобы я была счастлива. Ей, наверное, было очень сложно лгать мне каждый день. Думаю, её это ранило сильнее, чем меня.
Эзра молчал, пока я вытирала слёзы. Так и не смогла их сдержать.
— Спасибо, — прошептал он. — Что поделилась со мной.
Я кивнула, замечая, как рушится его стойкий фасад. Если бы Зуилас сейчас стоял рядом, он бы сказал мне то, о чём я уже и так догадалась: Эзре больно. Эзре очень-очень сильно больно.
— Я напишу тебе завтра, где и во сколько встречаемся, — сказал он.
— Хорошо, — ответила я, понимая, что больше ничем не могу помочь.
Он открыл двери, и в подъезд ворвался холодный, пронизывающий до костей ветер. Пока он бежал под проливным дождём к мотоциклу, я поймала себя на мысли, что надеюсь на то, что он всё-таки позвонит Тори.
А ещё я надеялась, что Тори, где бы она ни была, готова к этому звонку.
Глава 21
— И что всё это значит?
Проигнорировав вопрос Амалии, я проскользнула в квартиру, мельком взглянув в сторону гостиной.
— Он пошёл в душ. В любую секунду…
И в этот же момент послышался шум воды. Облегчённо вздохнув, я отправилась на кухню. Какое-то странное чувство: я вроде бы хочу есть, но не смогу засунуть в себя ни кусочка.
— Эзра и Этерран хотят знать всё об амулете, — пробубнела я. — Как будто нам своих проблем мало. Но есть и хорошая новость: возможно они помогут нам его отыскать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И, если нам повезёт, они его у нас не сопрут, — мрачно добавила Амалия.
— Надеюсь, что нет. Мирин не стала бы называть амулет «ключом ко всему», если бы он всего лишь разрывал контракт. Нет. Этот амулет создавался с более глобальной целью, но я не стала говорить им об этом. И о том, что мы понятия не имеем о магии амулета.