Полёт доставлял старику неземное наслаждение, он даже попытался сравнить ощущения с сексуальным оргазмом. К сожалению, из-за преклонного возраста он помнил о таковом весьма туманно, девушек смущал его вид лет этак на семьдесят или даже семьдесят пять. Поэтому он решил, что при первом удобном случае сменит внешность на… Ну, скажем, примерно такую, каковая была у последнего его гостя, — того профессорского ассистента, прибывшего из Санкт-Петербурга. Надо же!
Чудаки эти ребята: хотят развеять какие-то мифы, звучащие вокруг города, где живёт Архивариус. А где они — мифы-то? Всё реально. Да… А подмолодить внешность надо, а то уже и забыл, когда последний раз спал с женщиной. Совсем опустился — гимнастику по утрам уже лет четыреста как перестал делать. Может, потому и мигрени начались? Эх, спортом надо заняться, ходить больше, а не сидеть дома с тараканами беседуя. Кстати, о тараканах: ну, и куда они побежали?
Маг воспарил к висящему над ним облаку, застыл на несколько мгновений, обдумывая дальнейшие шаги, затем сделал замысловатый кульбит и сменил направление: в горы успеется, сперва надо точно узнать, что случилось с городом и что за эпидемия, может он сумеет её остановить.
Теперь ворон направлялся к небольшой деревеньке Нигдеевке, где жила его знакомая ведьма Люся. Облетев вокруг Люсиного дома, понял, что тот тоже под заклятием: в окнах горел свет. Значит, хозяйка дома уже проснулась и готова к ночным колдовским делам. Маг опустился на знакомую крышу и стал чистить перья. Убедился, что его никто не видит, и юркнул в кусты сирени, откуда вышел в родном человеческом облике. Легко поднялся по ступенькам — уже после одного контакта с космосом маг чувствововал себя помолодевшим лет этак на сто — и поднял руку, чтобы постучать в дверь. Но рука его застыла в воздухе, потому что кто-то затеребил его сбоку за штанину. Скосив глаза, маг увидел старинного приятеля-гнома. Тот исчез из поля зрения мага лет пятьдесят тому назад, вознамерившись пройти через горы. Как ни отговаривал его Архивариус, объясняя, что не стоит ходить туда без магических способностей, ничего не вышло: гному требовалось увидеть все своими глазами. Упрямый народ эти гномы! Он даже не захотел дождаться, пока Архивариус возьмёт отпуск, и в одну прекрасную ночь исчез. Маг был уверен, что при переходе через зеркальный туман друг погиб, а он — вот он!
Маг подхватил гнома, сунул в карман плаща и скрылся за тем самым кустом сирени, откуда вышел.
— Чарли! Ты живой?! — тихонько воскликнул он.
— А то! — глухо откликнулся гном и начал энергично пихаться, пока наконец не высунул довольную физиономию из кармана, — большой друг умудрился на радостях запихать его головой вниз.
— Где ты был?!
— О… я много где был. Но сперва я заблудился. Помнишь этот зеркальный туман? Оказывается, он состоит из множества зеркальных осколков, расположенных под всевозможными углами. Мне удалось пройти сквозь них и не порезаться, вероятно потому, что я маленький.
— И ты прошёл путь туда и обратно?!
— Как видишь: вот он я — здесь!
— Мдя… — протянул Архивариус и с сомнением покачал головой, ибо то, что его маленький друг здесь, означало лишь то, что он здесь. А вовсе не то, что он был где-то не здесь, а потом снова пришёл сюда. —
Ну… и что ты видел, после того, как вышел из зеркал?
— Море! Я видел огромное море!
— А потом?
— А потом я пошёл вдоль берега. Там гуляли всякие двуногие и недвуногие, разноцветные и однотонные, говорящие и молчащие. Пришлось идти мимо разных построек: архитектура мне не понравились. Я шёл очень долго, и наконец пришёл сюда.
— Понятно… — Архивариус вздохнул.
Он понимал: чтобы преодолеть несколько миль, которые обычный человек пройдет за пару часов, маленькому путешественнику понадобилось полвека. Хорошо ещё, что не порезался и не истёк кровью там — на перевале бутылочных осколков, куда местные сбрасывали всякие стеклянные отходы с мусорного дирижабля, ведь люди в тех местах появлялись не чаще одного раза в несколько лет. Одни прилетали на том же мусорном, другие — на перерабатывающем дирижабле, где запускали процесс втягивания осколков в специальную полость агрегата и превращением их обратно в бутылки. Эти технологии южнопристанцы позаимствовали в мире Беспроблем: там все, что плохо лежит и воспринимается мусором, перерабатывается внутренней системой мира. В результате становится чисто и хорошо. И получаются новые нужные вещи.
Целиком технологию перенять не удалось, например, выращивать на деревьях предметы обихода. Или печь из земли хлеб. Однако кое-какие идеи удалось претворить в жизнь. Это им вообще-то повезло: тот мужик из Беспроблем, когда понял, что выпал из своего мира в другой, закатил истерику и требовал немедленно его вернуть обратно! Только после письменного обещания, заверенного нотариусом, вернуть его в родной мир, он согласился пожить здесь неделю на всем готовом и кое-что рассказать. В результате южнопристанцы заинтересовались миром Беспроблем настолько, что решили снарядить туда экспедицию. К слову, вернулись далеко не все: добрая половина ушедших возжелала остаться. А возвратившиеся уткнулись в чертежи и расчеты и начали творить всякие новшества. Будто Кулибины размножились. Но городу они не мешали, и их не трогали. Чему все были рады: многие идеи пришлись жителям по вкусу и преумножили благосостояние города.
Тут Архивариус очнулся от воспоминаний и насторожился: ему почудился какой-то необычный звук. Прислушавшись, он понял, что звук доносится из его кармана. "Ох, — забеспокоился маг, — там же Чарли!
Не задохнулся ли он там?! Точно — хрипит!" — и полез за маленьким другом. Тот, потревоженный и вытащенный из уютного насиженного места в ночную прохладу, сразу начал чихать. Архивариус насчитал четырнадать чихов, но так как начал считать не сразу, а спохватился лишь через минуту, то чихов было несомненно больше. Раза в полтора. Тем временем гном почти проснулся и рассердился на мага:
— Что ты мне спать мешаешь?! Мне такой сон снился! Бабушка оладьи пекла! Из постели вырвал! В кои-то веки тёплая да мягкая попалась!
— А, кстати, почему ты не дома, а здесь? — запоздало удивился
Архивариус. — Твой дом вроде в другом месте находится?
— Так я когда уходил — ключи от дома здесь оставил. У хранителя этого дома. Своего-то я отпустил — чего ему в пустом доме без меня жить.
— Ага, стало быть, ты тоже сюда шёл?
— Сюда.
— Замечательно, я стучусь к Люсе.
— Люся? Это кто ж такая? Тут же вроде тётушка Пелагея жила.
— Верно, но ты забыл, что путешествовал ни много, ни мало — а пятьдесят лет. Так что теперь здесь дочка её хозяйничает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});