Читать интересную книгу Если враг не сдается - Михаил Нестеров

— Это не Литвинов, — Артемов внес еще большую сумятицу в мысли командира части. — Сержант Литвинов был убит 2 апреля, а его труп обнаружен через два дня в гаражном массиве чуть ли не в центре Самары. Над ним хорошо поработали, — полковник скрипнул зубами, — лицо и руки изуродованы. До сих пор — я повторяю: до сих пор его личность оперативными службами не установлена. Понимаете, с кем мы имеем дело?.. Я к вам пришел за советом, Сергей Сергеич. Давайте вместе подумаем, как взять этого негодяя. Он возглавляет группу спецназа. Ни его заместителю сержанту Моисееву, ни тем паче капитану Шарову приказ передать нельзя: каждое слово станет известно Батерскому. Всякое может случиться.

— Необходимо блокировать тот район, — решительно заявил Кондратов. — Два батальона, считай, уже прошедших полный курс спецназа курсантов. Они возьмут район в кольцо, ни одна мышь не проскочит.

— Только не в случае с Батерским. Он очень опытный агент, наверняка прошел школу в диверсионном центре. Такие способны предчувствовать опасность. С другой стороны, мы не знаем, где именно находится его группа.

— Запросить по радио. Найти предлог не так уж сложно.

— Насторожим его, и он уйдет. Если уже не ушел. Я боюсь за бойцов этой группы, Сергей Сергеич, — честно. Мой приезд мог спугнуть Батерского. Он без малого две недели играл с вами, а чем закончится его игра — не знаю. У нас, мне кажется, есть только один вариант: отдать приказ старшему прапорщику Седову на арест Батерского. Пусть опытные спецы выходят на охоту. А в полку объявите полную боевую готовность. Сколько у вас вертолетов?

— Два. В марте из 2881-й базы вертолетов приказом командующего ПурВО нам передали Ми-24 и Ми-17Н и прикомандировали два экипажа.

— Какими радиостанциями пользуются разведчики?

— Обычными коротковолновыми армейскими, работающими в телеграфном режиме — если надо передать зашифрованную радиограмму, и телефонном — когда особой секретности не требуется.

— У них нет устройств для нахождения группы вертолетом? Ну, чтобы не подавать сигнал ракетой, дымом?

— На складе есть. Такие «дуры», — Кондратов показал их размер руками, — состоят из двух блоков, каждый блок переносится одним человеком. А на приемных приборах, установленных на вертолетах, экран очень маленький: сантиметр на приборе равен километру на земле. Так что самый лучший способ обозначить нахождение группы — дедовский: пирофакелы ночью, дымы днем.

— Экипажам в любую минуту быть готовым к вылету. Отдавайте приказ Седову. В телефонном режиме. Пусть оператор удостоверится, что на связи был Седов.

38

Игорь Батерский ехал в поезде не один. В четвертом вагоне на нижних местах шестого купе расположились 30-летний Хамзат Тенишев и юная Алла Джабраилова. Тенишев был одет в кожаную куртку — вроде как чеченская гражданская униформа, что относилось и к норковым шапкам. У чеченок принято носить украшения — золото, перстни с бриллиантами. В них они даже готовят, чистят картошку, будто бы не замечая на пальцах дорогих украшений. Алла, чьи плечи укрывал шерстяной цветастый платок, не отступала от этого правила и сейчас походила на цыганку.

Игорь никогда не возил «жигулевские» запчасти за Урал, однако хорошо разбирался в «железках». Это больше для матери, сгодилось и для попутчика. А за Урал он мотался к знакомому офицеру из орского погранотряда. Через него из Казахстана в Россию попадал героин, который реализовывался в Самаре и области местными чеченскими группировками. И доставка отравы не причиняла особой головной боли. Поезд «Орск — Москва» — это не ташкентский или таджикский наркоэкспресс, пока еще он не привлек к себе пристального внимания правоохранительных органов. Иногда, чувствуя внутренний дискомфорт, Батерский находил общий язык с военнослужащими (не было случая в его практике, чтобы в одном вагоне с ним не было солдата), и они прятали в своих вещах «посылку», не вдаваясь в подробности. Игорь легко сходился с людьми, особенно с военными, для одних он был спецназовцем, для других — мотострелком, порой, как в случае с сержантом Литвиновым, — «уклонистом», а по ходу набирающего обороты разговора — раскаявшимся «уклонистом», чем окончательно покорял сердца солдат.

С начала июля по конец октября прошлого года он проходил курс по диверсионно-террористической подготовке в учебном центре Шамиля Басаева, скрытого в районе Ведено. До конца ноября поучаствовал в нескольких спецоперациях против федеральных сил в качестве снайпера. Вернувшись домой, поступил в распоряжение ХамзатаТенишева, который вместе со своей «супругой» Аллой налаживал связи в орском погранотряде. А когда в начале марта в Самару прибыла группа Адлана Магомедова, с которым Батерский познакомился еще на базе Басаева, окончательно сблизился с ним.

О своем попутчике Игорь сообщил товарищам неопределенно: солдат, земляк.

— Самарский? — спросил Тенишев, когда они вышли в тамбур и закурили.

Батерский чуть помедлил с ответом.

— Из школы снайперов. — Сплюнув на пол, отчего-то перешел на шепот, хотя в тамбуре они были одни: — Гаденыш! Рассказывал, как наших валил на стажировке.

Такого шанса Тенишев упустить не мог. Он машинально подергал ручку двери: под любым предлогом привести снайпера, кончить его и выбросить труп. Собственно, он уже труп — в этом чеченец не усомнился ни на мгновение.

Перед его глазами по непонятной причине предстал старый казах, который прохаживался по перрону орского вокзала и волок за собой, предлагая купить, несколько чернобурок. Пушистые шкурки, казавшиеся живыми еще зверьками. Их длинные хвосты подметали перрон, но казаху, видно, было плевать на это. Либо он был уверен, что всё равно продаст их, либо уже давно отчаялся заработать и ежедневно, как на смену, выходил на вокзал. Своеобразный досуг.

Дверь оказалась закрыта.

— Куда он едет? — спросил Тенишев.

— Говорит, в учебный центр спецназа. Это в Борском районе. Ему еще больше года лямку тянуть.

— Его будут встречать на станции? — продолжал спрашивать Хамзат.

Невидимая ладонь всё теснее сжимала горло Батерского. Но трудно дышать стало от избытка адреналина, который усилившимся паводком начал переполнять вены. Еще ничего не произошло, никакого реального плана в голове — даже простого убийства сержанта. А дышать, тем не менее, становилось всё труднее.

Может, это называлось предчувствием или предвкушением, может, по-другому, но Батерский точно знал, что вскоре его захватит куда более мощная волна, в которую он окунется с головой и останется в упругой и напряженной среде надолго. Пока хватит дыхания.

Непонятное ощущение, острое, едва ли отличное от экстремального состояния. Поезд вез его в родной город, к которому он привык, а в душе и настроении совсем другое: его путь лежал в неизведанные края, красивые и опасные одновременно, где на каждом шагу его ожидают серьезные испытания.

«Если вы подолгу всматриваетесь в бездну, то бездна в свою очередь всматривается в вас». Батерский видел ее манящие из пропасти глаза и понимал: если у него и есть силы оторвать взгляд, всё равно он не станет противиться ее влекущему призыву.

И он, боясь, что забудет слова и напрочь забывая о своих колебаниях, чуть ранее охвативших его, вместе с сигаретным дымом выплевывал в морозный воздух тамбура одну короткую фразу за другой:

«Он один».

«В центре спецназа его никто не знает».

«У НАС есть трое суток».

«У НАС, господи!» — словно прострелило его. И снова более или менее спокойно:

«Хватит времени подготовиться».

Авантюра? Нет, где уж ей тягаться с бездной, пропастью, куда Игорь Батерский угодил, будучи в чеченском плену. Беда сержанта милиции, с которым они вместе сидели в зиндане, заключалась в том, что его товарищ по несчастью оказался и слабее, и сильнее его одновременно. Батерский превзошел в артистичности даже боевиков. Глядя в объектив видеокамеры и выкрикнув традиционное «аллах акбар», он выстрелил пленному милиционеру в шею. Не в голову. Бедняга мучился несколько минут и, наверное, молил бога об одном: чтобы его поскорее добили.

Хамзат Тенишев слушал младшего товарища и пока еще ничего не понимал. А когда понял, в его чеченских мозгах не хватило, разумеется, нескольких пафосных слов: «Ты понимаешь, на какой риск идешь, чем жертвуешь, что может поджидать тебя впереди?» Скажи он их, и Батерский остался бы с раскрытым ртом до конца жизни. А пока что он то ли для себя, то ли для товарища еле слышно сказал:

— Лови момент. Без везения преуспеть невозможно.

Кажется, так говорили древние римляне.

Сашка Литвинов, собирая свои вещи, качнулся в сторону, ища руками опору. Его пальцы скользнули по верхней полке, и он головой вперед повалился на спальное место своего попутчика.

Батерский рассмеялся:

— Подумай, как ты до части доберешься? Нет, прикинь другое: как тебя встретят? Ждут боевого пацана, а приедет пьянь! Тебе это надо? Поехали ко мне. Не трое — хотя бы сутки отдохнешь. Боишься возвращаться на поезде, так завтра я тебя на автобус посажу: до Борского доедешь, а дальше на попутке. Если начальство докопается скажешь, что проехал станцию, добирался пешком.