Читать интересную книгу Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков - Валерий Исаченко

Счастливое совпадение: устремления молодого архитектора совпадали с требованиями времени. Его привлекало решение больших градостроительных задач, с этим связаны конкурсные проекты планировки и застройки районов Путиловского завода, острова Декабристов, жилых кварталов на Петроградской стороне, сельских домов и комплексов. Все конкурсные проекты Троцкого были премированы, и он приобрел известность именно благодаря этим проектам и стал в ряд виднейших архитекторов Петрограда—Ленинграда. Может быть, без этих оставшихся на бумаге замыслов не было бы и последующих построенных зданий.

Между проектами и постройками Троцкого есть общее: все они становились событиями архитектурной и общественной жизни, вызывали дискуссии. Привлекала в нем широта кругозора, эрудиция и… стремление поделиться, сделать свои мысли общим достоянием. Он был общественным деятелем по своей природе, и чрезвычайно отзывчивым, доброжелательным – все необходимые качества подлинного лидера; к нему тянулись, а не шли по принуждению.

Уже в 1921 году Ной Абрамович стал преподавать в Академии художеств. И наконец началась большая работа в области промышленного проектирования – в 1924 году он совместно с В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейхом проектировал понижающие подстанции Волховской ГЭС на ул. Ленина, 4, и на Большом Сампсониевском пр., 16. Их строгие, даже аскетические формы очень характерны для того времени. Еще одна подстанция была построена на Полюстровском проспекте. Далее следовали конкурсный проект Дворца труда в Москве (1-я премия) – инициатором сооружения этих зданий был С.М. Киров, к которому очень тепло относился Троцкий. По рассказам ветеранов, Киров едва ли не больше всех зодчих ценил Троцкого. Дворец труда был задуман с большим вдохновением, он мог бы стать программным произведением Троцкого и всей молодой советской архитектуры, памятником новой эпохи, равного которому не было бы в предреволюционной практике. Здесь было необычным все: необыкновенная цельность и мощь образа, фантазия и логика, динамика, осмысление конструктивной основы (конструкции не замаскированы), наконец, незаурядное художественное исполнение. В этот проект автор вложил много живого чувства, много страсти. Нельзя не вспомнить великих мастеров Возрождения – многое роднит с ними Троцкого.

Новая Россия еще не могла позволить себе осуществление столь грандиозных проектов. В этом же проекте можно видеть почти все основные качества, присущие построенным зданиям Троцкого. Это совершенно зрелое произведение ярко выраженного творческого почерка. У Троцкого везде свое, личное отношение к форме, плоскости, объему, независимо от стилевых характеристик. Здесь много сложных элементов, но это не эклектика, непримиримым противником которой был автор. Это работа Мастера, вдохновленного именно своим временем, это классика, но именно классика Троцкого, а не мелочная, дробная и часто несуразная классика начала века. Т.Э. Суздалева, лучше других сумевшая рассказать о зодчем, удачно применила к его творчеству определение «символический романтизм».

Читатели, очевидно, вправе спросить, почему же эти проекты, для которых исследователи не жалеют громких слов, так и остались на бумаге? Причин было немало, но главная – недостаточная материально-техническая база. Вот почему так неважно выглядят многие здания 1920-х годов, столь эффектные на чертежах. И тем не менее эти конкурсные проекты много дали для выработки новых типов зданий, новых форм. Ленинградских зодчих, в первую очередь Троцкого, узнали и оценили за рубежом.

В 1923 году Н.А. Троцкий стал профессором Академии художеств – ему было только 28 лет. Архитектор и педагог А.К. Барутчев имел основание назвать его «знаменем молодости и символом будущего советского зодчества». Но и став профессором и «символом», зодчий не изменился, оставаясь таким же сердечным и близким, в нем не было самодовольства, спеси. Сегодня уже мало кто знает о его постоянном, порой даже изнуряющем недовольстве собой, своими проектами, и в этом не было рисовки. Когда начинали строить здание по его проекту, он придирчиво искал и находил в нем недостатки. Его творчество рождалось в обстановке борьбы направлений, в дискуссиях, принимавших острый характер. Такого почти не было на рубеже XIX–XX веков. Академизм, имевший вековые корни, самодовольный, считавший себя непогрешимым, не желал уходить с насиженных позиций. Каждая противоборствующая группа имела темпераментных и ярких лидеров. Появились творческие мастерские. Вскоре Троцкий переходит от «символического романтизма» к конструктивизму – этот стиль на некоторое время обеспечил нашей архитектуре одно из самых первых (если не первое) мест в Европе. В новых формах Троцкий выполнил проект театра-клуба. Интересен был его проект Московско-Нарвского Дворца культуры, но был осуществлен проект Гегелло (Дворец культуры им. А.М. Горького).

Самостоятельный интерес представляют живописные по манере исполнения, почти ренессансной мощи проекты 1920-х годов. Некоторые из них представляются даже фантастическими, но и в этом – дух времени. Троцкий с большим размахом и вдохновением проектировал жилой квартал в стиле конструктивизма для г. Иванова (1926 г.), участвовал в конкурсе на проект Днепрогэса. Необыкновенно интересен осуществленный и, к счастью, сохранившийся поселок и стекольный завод в Вологодской области (пос. Чагода). История его проектирования и строительства (1926–1929 гг.) проанализирована Т.Э. Суздалевой. Это выдающийся пример градостроительства, здесь было найдено разумное сочетание промышленной и жилой зон. Сам автор, который редко бывал доволен своими постройками, ценил эту работу. Думается, что и сегодня проектировщики, занятые вопросами малоэтажного деревянного домостроения, могли бы почерпнуть для себя немало полезного в этом комплексе.

Как и многие современники, Троцкий увлеченно работал над проектами памятников, выполняемых по плану монументальной пропаганды. В некоторых преобладало архитектурное начало, в других он сотрудничал с видными архитекторами, ваятелями, художниками. Однако, отдавая должное этим интересным поискам, надо признать, что в 1960—1980-х годах монументальная скульптура пошла иными путями и добилась больших результатов.

Необходимо сказать, что проекты Троцкого (конкурсные, выполненные в формах конструктивизма и других стилевых направлениях) было бы целесообразно издать в виде альбома, быть может вместе с работами его коллег и единомышленников. Это было бы захватывающе интересно, актуально и поучительно. Ведь до сих пор изучают же во всем мире гениальные фантазии Пиранези и других зодчих, которые почти ничего не построили. Здесь же конкурсные проекты непосредственно предшествовали реальному проектированию.

Вернемся снова к конструктивизму Троцкого. В нем несомненно больше лиризма и эмоционального начала, чем у современников, например у Бурышкина. Троцкому был органически чужд формализм, доктринерство. Двигаясь в своих поисках вперед, он старался не утрачивать ничего из ранее приобретенного, в значительной степени обгоняя свое время. Очевидно, не был случайным интерес к советскому искусству той поры на Западе, и среди объектов этого интереса было и творчество Троцкого.

Большой дом. Литейный проспект, д. 4

Кипучую творческую деятельность он успешно совмещал с преподаванием в Академии художеств и Институте гражданских инженеров, но в 1930 году архитектурный факультет Академии передали в Институт коммунального строительства, и зодчий сосредоточился на проектной работе. 1930 год стал для него знаменательным. В разных районах города по его проектам строятся четыре крупнейших здания: Дом Советов Кировского района, Василеостровский Дворец культуры, комплекс мясокомбината, Большой дом на Литейном проспекте. Четыре программных произведения, каждое из которых вызвало большой общественный, а не только профессиональный интерес. Ради всего этого, как говорил Маяковский, «и жить стоило, и работать стоило».

Дворец культуры имени В.В. Куйбышева в Самаре. Проект Н.А. Троцкого, главный архитектор Н.Д. Каценелебоген. 1936–1938 гг.

Монументальный Большой дом (здание Государственного политического управления) был возведен по инициативе С.М. Кирова в 1930–1933 годах на территории сожженного и позднее разобранного Окружного суда – бывшего старого Арсенала (Литейный пр., 4). Об этом грандиозном здании сказано много разных, даже взаимоисключающих слов, поэтому стоит прислушаться к мнению самого Троцкого: «Этот дом считаю первым памятником новой эпохи архитектуры. Если там осталось в большом количестве стекло, то в общей концепции симметрии, в простой лаконичной форме силуэта, трактовке стен как кирпичных столбов и окон как проемов, мне кажется, наметился один из первых памятников нового направления, основанного на классических формах. Я отношу здание НКВД к первой работе моей по новому пути в области искания монументальной архитектуры настоящего советского стиля». Соавторами Троцкого были А.И. Гегелло и А.А. Оль, работавшие в основном над планировкой и внутренней отделкой, большое участие в архитектурных и инженерных работах принимали Л.П. Шишко, Н.Е. Лансере, И.Ф. Безпалов и ряд других мастеров. Основной мотив главного фасада – стройные пилоны и окна. Мощный нижний этаж облицован красным гранитом. Особенно удачны высокие угловые башни, вместе с другими объемами образующие выразительную композицию. Оценка, данная Троцким, представляется верной – здание, решительно отличающееся от всех соседних зданий, вписалось в панораму невских набережных, внесло в нее новый акцент, а самое главное – не стало диссонансом. В этом сооружении есть чеканность формы, волевая собранность, которые привлекли даже такого, казалось бы, давно сложившегося художника-графика, как А.П. Остроумову-Лебедеву. Этого замечательного мастера ценят в основном за «мирискуснические» работы раннего периода, а как превосходны ее листы 1920—1930-х годов! В них ее художественный язык становится более энергичным и живописным, она изображает новостройки города, и это – живое свидетельство жизненности образов, созданных Троцким и его товарищами. Ни один художник не станет изображать заурядную архитектуру как самоцель (иные задачи у иллюстраторов). Троцкий и сам был отличным художником, не случайно его знакомство с крупнейшим ленинградским живописцем и графиком А.Н. Самохваловым, решавшим в своем творчестве сходные задачи. Они оба были романтиками.