Восприятие окружающего мира с материалистической точки зрения приводит к бездуховности; бездуховность ведет к утрате смысла жизни и самой ее ценности. Человек ощущает свою ненужность и бессмысленность существования. Из этой ситуации только два выхода: самоубийство или поиск смысла в ином. Таким образом, для многих имущественная состоятельность является смысловым, определяющим значением в жизни, а корыстные мотивы и преступления – способ самоутверждения и поддержание своей уверенности в целесообразности жизненного существования. Данная ценностная ориентация свидетельствует о том, что ее представитель свою человеческую значимость не ценит.
Было бы неправильным делать вывод, что склонность к насилию проявляют лишь лица, в отношении которых ранее применялось насилие и они подвергались только неблагоприятным воздействиям, способствующим совершению преступления. Нередко идеалы юношества не выдерживают столкновения с жизненными трудностями и противоречиями. Тогда у определенной части лиц складывается впечатление, что их нельзя преодолеть (что может повлиять на выбор противоправного поведения в будущем) или разрешить правомерным путем (по существу, у таких лиц уже имеется установка на нарушение уголовного запрета).
Проблемность ситуации заключается в том, что на поведение индивида влияют не только осознаваемые им факторы, но и бессознательная часть психики. Именно в решении этого вопроса можно найти ключ к различным аспектам насильственного поведения. Природа человека такова, что травматичные для его психики ситуации прошлого «забываются» и переводятся в сферу бессознательного. 3. Фрейд отмечал, что в бессознательном «коренятся основные влечения, которые объединяются в качестве либидо и рассматриваются прежде всего как эротическое влечение. К ним присоединяется влечение к власти, к значимости, и, наконец к смерти»[614].
На сложность изучения внутреннего состояния организма обращал внимание еще И. П. Павлов, говоря, что как только исследователь «поднимается до высших отделов центральной нервной системы, и характер его деятельности сразу и резко меняется. Он перестает сосредоточивать внимание на связи внешних явлений с реакциями на них животного и вместо этих фактических отношений начинает строить догадки о внутренних состояниях животных по образцу своих субъективных состояний. До этих пор он пользовался общими естественнонаучными понятиями»[615]. Тем большую сложность вызывает вопрос исследования внутреннего состояния человека.
Л. С. Выготский настаивал на том, что «надо изучать не рефлексы, а поведение – его механизм, состав, структуру»[616] и пояснял, что иное означает отказ от изучения именно объективного в человеческом поведении и означает субъективную, т. е. произвольную оценку деяния. Как заметил М. Г. Ярошевский, «сознание есть проблема структуры поведения»[617]. Дальнейшее развитие знаний «о психических формах жизнедеятельности привела к кризису научного направления, представители которого сводили эти формы к “атомам” и актам сознания индивидуального субъекта»[618].
В. С. Сокольский определяет мозг человека, как активную информационно управляющую машину, которая «непрерывно планирует потребное будущее, строит модели своего поведения, делает вероятностный прогноз, необходимый для обеспечения процесса жизнедеятельности»[619]. Иными словами, количество и качество заложенной в человека информации определяет, в конечном счете, его поведение. Однако необходимо учитывать ценность и значимость информации для личности в зависимости от времени и условий получения и ее интегрирующее свойство на психику человека. И. М. Сеченов обратил внимание на разницу восприятия детей и взрослых. У детей возникновение и действие мысли адекватно характеру ее происхождения (истинное возникновение мысли), а ее воздействие на взрослых имеет опосредованный характер, через усвоенный ими жизненный опыт[620].
Несмотря на то, что в последнее время в криминологии, психологии появилось достаточно работ, раскрывающих внутренний мир человека и причины его поведения, в правоприменительной практике до сих пор не уделяется должного внимания психическим переживаниям, эмоциям и чувствам человека в момент, предшествующий совершению преступления и даже в ходе его исполнения. Ю. М. Антонян, М. И. Еникеев и В. Е. Эминов справедливо отмечают, что многие юристы не задумываются над тем, какие глубинные психологические и внешние социальные реалии отражают мотивы и цели поведения индивида и в чем их субъективный смысл[621], а объяснение поведения сторон при этом носит поверхностный характер.
Два брата, Николай, 37 лет, и Леонид, 33 года, жили в доме, оставшемся после смерти матери. Каждый из них был уверен, что дом оставлен именно ему. Завещания не имелось. Леонид ранее предупреждал Николая, что он может жить в доме, если будет вести себя нормально. Но, по мнению последнего, Николай не выполнял такие требования, так как часто пил, не работал, приводил друзей. Поэтому Леонид предложил ему освободить дом. Произошел скандал. У ранее судимого Леонида был в руках нож. Николай нанес ему несколько ударов, причинив легкий вред здоровью (по признаку кратковременного расстройства здоровья) в целях защиты.
Как пояснял Николай, Леонид постоянно носит нож с собой.
Когда же он пьяный, то ничего не помнит, поэтому Николай опасался за то, что брат нанесет ему телесные повреждения.
При таких обстоятельствах Николай был осужден по ст. 115 УК РФ[622].
Такой подход к оценке конфликта, видимо, объясняется тем, что у Леонида имелись побои, а у Николая – нет. Следовательно, по «логике» работников РОВД, вина Николая «очевидна».
Г. Ф. Хохряков обратил внимание на то, что «личностные смыслы иначе как в значениях для отдельного человека не существуют»[623]. Мотивы невозможно понять без изучения и анализа его предшествующей жизни, поскольку проблема мотивов – «это проблема их происхождения, их обусловленности внешними и внутренними факторами в ходе индивидуальной истории личности»[624].
В мотивах как бы воспроизведено, отражено, прежде всего, содержание раннесемейных отношений, а затем и последующих событий. В частности, когда ребенок, а впоследствии взрослый, встречает непонимание, ставящее преграды на пути его ориентировочно-исследовательских поисков, то энергия начинает принимать уже разрушительные формы. Человек не может согласиться с какими-либо ограничениями его деятельности, пока он не поймет разумную причину этого (например, опасность для жизни или здоровья).
«Отношения и события детства обретают вторую жизнь, новую форму существования и, реализуясь через мотивы в поведении, являются как бы ответом на них, их продолжением или следствием»[625]. Поэтому для выяснения сущности мотива важно понимание, что это психологическое явление формируется в процессе человеческих взаимоотношений и характеризует определенную задействованность субъекта в структуре общественной деятельности, являясь как бы каналом связи с окружающей средой. «В этом канале отражается то, как человек воспринимает мир, что он видит в нем, какие цели преследует, насколько близок к нему и, главным образом, к людям, насколько ценит их и свое место среди них. Чем беднее это канал, тем отчужденнее индивид, тем слабее его социальные связи»[626] и тем быстрее и легче субъект может решиться на применение насильственных форм поведения.
После совместного распития спиртных напитков мать Сергея стала оскорблять его сожительницу Т. грубой нецензурной бранью, ревнуя ее к своему новому сожителю. В продолжении скандала мать Сергея схватила Т. за волосы. Сергей решил прекратить конфликт и оттолкнул свою мать, после чего ударил ее, причинив легкий вред здоровью (по признаку кратковременного расстройства здоровья). В судебном заседании дело было прекращено в связи с примирением сторон[627].
Некоторые исследователи считают, что употребление алкоголя и наркотических средств ведет к совершению преступлений. Совершение преступлений в состоянии алкогольного состояния считалось ранее повышающим общественную опасность лица фактором. О. Л. Дубовик сравнивал воздействие алкогольного опьянения со своеобразной «автонастройкой» на преступление[628]. Данное утверждение не совсем верно в силу специфики действия алкоголя и наркотических веществ, действие которых заключается лишь во временном освобождении человека от приобретенных им в обществе норм, обычаев и представлений.
В нормальном состоянии такой человек постоянно делает усилия над собой, над своей личностью, чтобы его поведение соответствовало существующим в обществе нормам и представлениям. В случае, если внутренние желания и требования социального окружения не совпадают, в индивиде постоянно растет психическое напряжение от неудовлетворенности ситуацией. Это приводит к тому, что человек превращается в «пороховую бочку», которая в любой момент готова взорваться. Алкоголь может являться одним из способов «разрядки». Видимо, этим можно объяснить факт, на который указывали Ю. М. Антонян и С. В. Бородин о том, что хронических алкоголиков больше «среди характеризующихся положительно, чем отрицательно»[629]. Человек с положительной жизненной ориентацией при помощи алкоголя стремится уйти от реальности, накапливая отрицательную энергию в себе и увеличивая, таким образом, желание вновь «забыться». Лицо с отрицательной ориентацией направляет свою энергию вовне, сохраняя на время свой внутренний мир.