Когда из одежды на вожаке оборотней остались только кожаные штаны, он привычным движением руки превратил их в легкие льняные брюки. Только после этого он обратил внимание на стоящего в комнате мужчину.
— Это мой дом, — сказал Фенрир, словно услышав мысленный вопрос, который Люпин задавал себе вот уже несколько минут. — Здесь в лесу находится поселение оборотней. Несмотря на то, что нас называют Темными тварями, жить мы предпочитаем с комфортом. Правда, с комфортом, приемлемым для нас. У оборотней очень силен их внутренний зверь, поэтому пользуемся мы в основном только природными материалами, так легче.
— Значит, сюда ты приводишь гостей… — начал было Люпин, стараясь хоть как-то отвлечь вожака и узнать побольше информации о месте, в котором он находился.
— Нет, мой дом — это закрытая территория. Членов стаи я встречаю только на опушке возле дома. Из-за темноты ее пока не видно, — Сивый снял обувь и, вставая, перекатился несколько раз с носка на пятку. — Как хорошо. Необходимость носить обувь меня просто изматывает.
— Почему ты привел меня сюда, если твой дом закрыт для посетителей? — Люпина не интересовали привычки Сивого, но кое-что в его словах вызывало интерес.
— Потому что ты — особенный зверь, — без раздумья ответил Фенрир.
— Я не зверь, я волшебник, — сразу запротестовал бывший гриффиндорец.
— Знаю, я видел это сегодня в гостиной Малфоев. Ты, грозный воин, разрешил сделать из себя домашнюю собачку Дамблдора. Для того, чтобы напасть, тебе, волку, надо применять ускоряющие заклятья. И тебя еще называют оборотнем. Оборотни поражают всех своими возможностями, их сила, скорость, выносливость, ловкость всегда вызывает удивление и восхищение у других людей. Подумай, что ты с собой сделал.
— Это ты сделал из меня темную тварь, когда укусил! — в голосе Люпина зазвучала ненависть. Сразу вспомнились все обиды из-за несправедливого отношения к нему. — Ты сделал меня изгоем в обществе. Ты обрек меня на жалкое существование, когда из-за того, кем я являюсь, я не могу даже нормально заработать себе на жизнь.
Фенрир смотрел на него с жалостью.
— Ремми, Ремми, что он с тобой сделал… Как же ты живешь, считая себя никому ненужной тварью? Как же он поработал над тобой, — в голосе Фенрира зазвучала горечь, постепенно сменяющаяся надеждой. — Но теперь мы это изменим. Я нашел тебя, несмотря на все усилия директора, направленные на то, чтобы не допустить нашей встречи. Теперь все будет по-другому. Ты останешься со мной, и я покажу тебе, кто на самом деле волки.
— А с чего ты решил, что я останусь с тобой? — Люпина возмутило столь бесцеремонное заявление.
— Ремус, не сопротивляйся ни мне, ни своему внутреннему волку. Ты же чувствуешь, что я говорю правду, и знаешь, что я выполню свое обещание, — голос Сивого был наполнен уверенностью, он не сомневался в своих словах, и у Люпина на миг возникло желание согласиться, но он подавил его в зародыше.
— Нет, я никогда не перейду на сторону твоего хозяина, — знание, что вожак служит Воландеморту, приравнивало Люпина к мерзкой крысе, которая предала друзей, которые ей доверяли.
— В отличие от тебя, у меня никогда не было и не будет хозяина, — голос Сивого приобрел жесткие нотки. — Ты же был бесправным рабом Дамблдора почти всю свою жизнь.
— Он дал мне возможность учиться в школе, получить образование, — сразу запротестовал Люпин
— А сколько всего он у тебя забрал? Чем ты заплатил за покровительство директора? — голос вожака опять наполнился горечью и уверенностью. — Ремус, не сопротивляйся мне, пожалуйста, меньше всего на свете я хочу причинять тебе боль. Но мне придется это сделать. Так что не противься и иди ко мне.
— Нет, я не хочу быть таким, как ты, — продолжал упорствовать Люпин, хотя и не понимал, почему Фенрир продолжает уговаривать его, а не убьет, как и ожидалось от приспешника Воландеморта.
— Предпочитаешь оставаться таким, как ты есть? — Сивый говорил, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. — Глотать жуткое лекарство, чтоб заглушить своего волка? Запирать себя в клетке, чтоб твоя вторая сущность, которую ты так беспощадно давишь, не вырвалась на волю? Эту жизнь ты предпочитаешь?
— Я запираю себя в клетке, чтобы темная тварь, в которую я превратился по твоей милости, которой я становлюсь каждое полнолуние, не покалечила невинных людей, которым не посчастливится оказаться рядом со мной в неподходящий момент! — слова Фенрира о подавлении второй сущности почему-то неприятно поразили Люпина, и он поспешил отстоять свои действия, которые до сих пор считал единственно правильными.
— Иди ко мне, и я покажу, как можно жить, не боясь приближения полнолуния. Одно твое слово, и я покажу тебе гармонию между волком и человеком. Одно твое слово, и ты никогда не будешь тоскливо скулить, глядя на луну. Я покажу тебе, что такое песня волка. Подойди ко мне, мой Ремми, и ты навсегда забудешь, что такое одиночество. Ты забудешь, что значит жить и справляться со своим волком одному. Подойди ко мне, и я покажу тебе то, что ты всегда ожидал увидеть, когда, запрокидывая голову, смотрел на растущую луну. Я покажу тебе нашу покровительницу. Подойди ко мне, Ремми, — голос Фенрира менялся, пока он говорил. В нем то проскальзывало рычание, то слышалось завывание. То он стихал, то набирал силы и звонкости. Он манил и завораживал, звал, соблазнял, подталкивал. Ему было все труднее и труднее сопротивляться.
— Нет!.. — Выдохнул Люпин из последних сил.
— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился Сивый, а потом серьезно продолжил: — Ты сам выбрал свою участь. Я готов был быть терпеливым с тобой и провести тебя по этому пути безболезненно. Но ты сам стал на другую дорогу. Что ж, ты волк, и я уважаю твое решение. Только конечного результата тебе все равно не избежать. Ты примешь свою вторую сущность, это даже не обсуждается. И примешь ты ее до полнолуния.
На губах Фенрира заиграла лукавая улыбка.
— Учти, что из этой комнаты человеком могу выйти только я. Ты же можешь выйти только в образе волка. Ну что, не изменил решения?
— Нет! — Люпин с ужасом представил, что ему придется просидеть несколько дней запертым в доме, но отступать от своего решения он не собирался.
— Хорошо, теперь все стало только интересней, — сказал вожак таким радостным тоном, каким ученики в школе говорили о каникулах.
И Фенрир подскочил к Люпину и начал срывать с него одежду. Первым не выдержал напора пиджак, за ним последовала жилетка и галстук. Люпин попытался сопротивляться, но вожак только скалился на его усилия.
— Ты слаб, Ремус, согласись, тебе со мной не справиться, — проговорил Сивый, присоединяя рубашку к куче на полу. Когда за ней последовала майка, Фенрир засмеялся:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});