темнеющему в полу входу в подвал…
То, что я увидела в подвале, мало напоминало лабораторию. Скорее уж камеру пыток. Посередине небольшой комнаты с гладко утоптанным земляным полом возвышался жуткого вида металлический стол с поручнями, окруженный странной конструкцией из разноцветных проводов, стоек с колбами и одного сенсорного пульта с монитором. Вдоль каменных стен примостились железные полки и шкафы с кодовыми замками. Удивительно, но здесь был и камин. Останки сжигать, не иначе.
При виде всех этих приспособ, как при виде кресла стоматолога, мне поплохело еще больше. Хотя стоматолог по сравнению с Гером казался не таким уж и страшным. Кроме того, здесь сильно пахло сыростью, спиртом и медикаментами, отчего после очередного вдоха перед глазами все окончательно поплыло, и я, вцепившись в поручень, едва не упала с лестницы, по которой мы спускались в это жуткое помещение. Гер не дал мне упасть, оперативно подхватив на руки, но это не помогло. Так что теперь к головокружению прибавилась еще и тошнота. А я и не против испачкать ему рубашку, если это поможет стереть самодовольную ухмылку с этого ненавистного лица.
М-да, недолго я наслаждалась свободой и независимым сознанием… Ну хотя бы одну важную вещь успела. Шахр вернется, и тогда я все узнаю. Если, конечно, доживу.
Меня ожидаемо уложили на холодную металлическую поверхность, и принялись методично приматывать мои запястья к поручням широкой липкой лентой. М-м, даже подушечку под голову не забыл, как мило с его стороны…
— Тебе это не сойдет с рук, — прошептала я слабо, наблюдая над собой круговорот потолочных ламп.
— Да, конечно. — Отозвался он с улыбкой в голосе.
Надо же, у него опять хорошее настроение. Однако, спустя почти пять лет знакомства мы-таки выяснили, что Гер, оказывается, отъявленный садист. Кто бы знал…
— Что ты собираешься делать?
Хотя ответ был вполне очевиден. В ближайшем времени я, скорее всего, снова потеряю свою едва успевшую восстановиться кровь, и опять превращусь в послушного зомби с последующей долгоиграющей амнезией.
Гер деловито возился с трубками и звенел какими-то колбами, беззаботно насвистывая себе под нос.
— Не переживай, — отозвался он заботливо, стирая с моей щеки одинокую слезу-диверсанта. — Больно не будет.
Я вся сжалась от этого неожиданно нежного прикосновения. Показалось, что в его лице на миг даже отразилось что-то человеческое, поэтому я решилась:
— Что с тобой стало, Гер? Ты совсем еще недавно ты был нормальным человеком…
— Я никогда им не был, Рин. — Вздохнул он снисходительно, продолжая гладить меня по щеке. — Потому что я эрбот.
— Ты…. Кто?
— Эрбот. — повторил он с улыбкой. — Правда на нашем языке это называется несколько иначе, ну да неважно. Через несколько часов ты все равно и не вспомнишь мои слова, так что я открою тебе эту стр-рашную тайну. Я и мог бы рассказать раньше, но вовремя передумал. Никому нельзя доверять.
Он отвернулся к металлическому шкафу с кодовым замком, и до меня донесся щелкающие звуки поворачиваемого диска. Повернув голову, я следила за его манипуляциями, не понимая вообще ничего. Какой еще эрбот, что это, национальность? Но тот сжалился, решив объяснить.
— Эрботы - это народ, который живет на соседнем острове, Гарниан. Очень высокотехнологичная раса. От людей отличаются преобладанием в организме особых имплантов – цифровых модификаторов. Киборги, короче.
Я смотрела на него во все глаза, не веря собственным ушам.
— Почему же ты тогда здесь, а не на своём острове?
— Сбежал, — ответил он просто, поворачиваясь. В его руках был шприц, наполненный чем-то светлым. Как же я устала от всего этого… Думаю, лабораторные мыши, имей они чуть больше мозгов, чувствовали бы себя не лучше.
— Отчего ты бежал?
— Эрботы не признают опасные вирусы, и жестоко наказывают за их использование, а уж тем более за изобретение. Так что я чудом отделался, успев вывезти еще и сестру. Она не хотела оставаться одна.
— И что же тебе грозило? — спросила я шепотом, практически не дыша в ожидании ответа.
— Смерть. — Усмехнулся он холодно, задумчиво рассматривая жидкость в шприце на свет. — Ну еще могли разобрать на составные части… Но это не лучше, верно?
Вот значит, как… Я замерла на своей холодной металлической лежанке. Значит это всего лишь наполовину человеческое тело, нашпигованное электроникой. Неудивительно, что, несмотря на многолетний опыт общения с людьми и общую насмотренность, он просто не знает, что делать с чувствами, как их выражать и понимать, и поэтому не имеет ни малейшего понятия о таких простых вещах, как добродушие, милосердие или стыд. Да и есть ли у него она вообще, эта душа… Ведь не родился же он таким? Возможно, так называемых эрботов выращивают в инкубаторах, вживляя электронику еще на стадии эмбриона…бр-р-р. Он даже не человек... Всего лишь изгой, не знающий главной ценности жизни, и оттого не прижившийся ни в своем мире, ни в моём, ни здесь… Да, теперь я многое понимала. Я никак не могла его полюбить. Ведь в нем по умолчанию ее, любви, не было.
Ведь это особый ритуал: блеск глаз в ответ на улыбку, полные смысла случайные касания, неслучайные взгляды, язык жестов, чувство, что понимаешь с полуслова. В нем всего этого не было. Его серые глаза блестели только ледяным холодом и сталью.
И тут ни с того ни с сего, мне стало жаль. Его. Хоть Гер наверное и не понял бы моих эмоций. Он просто не умел любить, и не знал, как это делать, ведь никто не объяснил ему и не научил родительским примером. Каждому в жизни обязательно положена его личная порция. А люди ли, киборги ли, недополучив ее, никогда не будут чувствовать себя полноценно живыми и, более того, счастливыми. Оттого он и стал таким. Недолюбленный, несчастный… По моим щекам снова заструились слезы, и с этим я тоже ничего не могла поделать.
Я горько всхлипнула, прочувствовав всю глубину пропасти, в которой оказалась рядом с этим недочеловеком. Больше мне нечего было ему предложить, и нечем помочь… Ничего не изменилось, кроме того, что я теперь знала причину его жестокости. И уже никакой любовью это было не исправить. И он это прекрасно осознавал и сам, приближаясь ко мне с анестетиком в руках.
Шаг, другой, но на третьем он моргнул, покачнувшись, выронил шприц, и повалился кулем на земляной пол, по пути задев стойку с колбами. Та полетела на пол следом, приземляясь с закладывающим уши