будут заняты обороной крепости, я подготовлю почву для официального переворота. В крепости уже работают мои люди, сея среди воинов и мирного населения нужные слухи о неблагонадежности Владеймира.
— Те волнения, которые ты подавлял среди населения после несостоявшихся теплых мен, — твоих рук дело?
Грижа утвердительно кивнул.
— Благодаря им мы поняли, что вера в кнеса среди народа пошатнулась. Большинство сотрапезников уже негативно относятся ко всем его решениям относительно налогов и мобилизации. Война и разруха внесут свою лепту. Когда настанет благоприятный момент, мы свергнем кнеса и возведем на трон более достойного кандидата.
— И кто же этот «более достойный» кандидат?
— Это до поры останется тайной для всех, в том числе и для вас, — отрезал Грижа. — Я лишь могу гарантировать лояльность нового правителя. Ваши идеи по организации нового мира во многом совпадают с его видением ситуации. Более того, вам в этом мире будут предложены должности и полномочия, достойные правителей.
— И как же ты планируешь устранять кнеса, если мы выдержим осаду?
— Почему ты говоришь «если»? — насторожился Грижа. — На нашей стороне сила, равной которой нет в Пустоши. За последние сто лет никому не удавалось взять эту крепость.
Мария лишь вздохнула:
— Поверь, с таким противником вы еще не воевали.
— Именно поэтому нам нужны вы, ваша ладья, ваши знания и ничего не подозревающий кнес со своей пушкой.
— Но как раз пушка-то… — начал было говорить Саша, но Мария его быстро перебила:
—…как раз кнесова пушка-то и сыграет важную роль в обороне.
Девушка легонько ткнула кулаком в спину Саши, давая понять, что Гриже не обязательно знать о том, что Оану удалось взять под контроль грозное орудие.
— Что ж, — сказала Мария, — я удивлена. Ты показал себя с неожиданной стороны, Грижа. Мы принимаем ваше предложение и готовы поддержать ваш бунт. Но я повторюсь: не стоит недооценивать мощь и коварство Боровского. Мы понятия не имеем, какие козыри у него в рукаве и что он припас для нас. Давай покончим с этим спектаклем и сосредоточимся на обороне крепости. Настанет время, мы поддержим нового правителя Пустоши и поможем вам организовать сильное государство.
Грижа одобрительно кивнул Марии и открыл массивную дверь. За ней оказался тоннель со сводчатыми потолками, стены его были отлиты из бетона.
— Кнесов град был отстроен на месте древнего подземного города небесных людей, — пояснил Грижа, ведя нас по узкому хорошо освещенному коридору. — Мало кто из сотрапезников знает об истинных размерах этого сооружения. Да и мы, если честно, узнали о реальной величине подземелий совсем недавно, получив подробные карты подземных ходов Пустоши.
Мы обошли какой-то запертый люк в полу. Мария вновь пихнула в бок Сашу, кивком указывая на закрытый проход. Тот красноречиво пожал плечами: мол, о том, куда может вести этот ход, он даже не догадывается.
— Как вы использовали эти катакомбы до того, как получили эти карты? — поинтересовался Репей.
— Кнес и его приближенные имели доступ лишь к самому первому ярусу — это несколько комнат под дворцом и тайный ход к нашей пушке. Все остальные ходы либо закрыты, либо затоплены.
— И этот был заперт? — не унимался Саша, указывая на люк в полу.
— Этот был затоплен. Вода ледяная — рука не терпит, — сухо ответил Грижа.
— А мы можем взглянуть на эти карты? — спросила Мария. — Эта информация может оказаться важной при организации обороны.
Грижа свернул за угол и остановился возле металлической лестницы, уходящей круто вверх.
— В них нет ничего примечательного, — ответил он. — Проку от этих карт немного — они слишком неточные. И потом, на втором ярусе все затоплено. Мы пришли. Мальчика и друга своего оставь тут. Ни к чему кнесу знать, кто у него в подземелье шастает.
С этими словами Грижа полез вверх по лестнице. Мария кивнула нам с Сашей, соглашаясь с решением опричника, и стала подниматься за ним следом. Где-то наверху лязгнула дверь, и вскоре все стихло.
— Вот такие пироги, малыш, — протянул Репей, усаживаясь прямо на пол возле лестницы. От упоминания съестного у меня в животе протяжно заурчал мой Жии — с утра мы не успели позавтракать. Саша, видимо, услышал это урчание и, улыбнувшись, потянулся к своему карману на бедре.
— Держи, Игорек, — сказал он мне, протягивая саморазогревающуюся съедобную палку. — Припас для тебя.
Смущенно улыбнувшись пилоту, я взял вкуснятину и тут же переломил ее пополам. По рукам растеклось уже знакомое мне тепло, и, как только еда внутри палки нагрелась, я с удовольствием начал высасывать из нее вкусную жижу. Добравшись до середины, я остановился и протянул вторую половину Саше. Тот улыбнулся мне, поблагодарил и высосал остатки.
— Теперь понятно, почему Грижа в последнее время был с нами так покладист, — заметил пилот. — В нашем лице он видит союзников. Думаю, этот их дворцовый переворот нам на руку.
Увидев, что я не совсем понимаю, о чем именно он толкует, Саша рассказал мне очень интересную историю об эпохе дворцовых переворотов в их с Марией мире. Репей оказался очень искусным рассказчиком — даже истории Германа не казались мне такими интересными. Оказалось, что раньше в мире егерей уклад был похож на мир сотрапезников. Такие же правители, как кнес Владеймир, имели власть и управляли огромным количеством рабов. Правда, в отличие от нашей Пустоши, в Российской Империи (так Саша назвал свою страну) людей не ели. Били, унижали, нещадно эксплуатировали — это да, но каннибализм был под строжайшим запретом. За этим строго следили шаманы того времени, поклонявшиеся единому богу Иисусу Христу.
К слову, мне очень понравился этот бог егерей. Возможно, именно ему молился Герман в Пустоши, жарко обращаясь к своему идолу в поисках спасения. Бог этот был справедлив, и все его учение, по сути, сводилось лишь к одному догмату — каждый верующий в него человек должен был любить. Причем любовь верующего должна была распространяться как на самого бога, так и на всех окружающих людей. Абсолютно на всех — добрых, злых, бедных, богатых, умных, глупых. Тех, кто более других преуспевал в этом нелегком деле всеобщей любви, называли святыми. После их смерти егеря поклонялись им как равным самому богу. Я попросил подробнее рассказать Сашу про этого бога-человека, но его рассказ был прерван какими-то странными звуками.
Внезапно по стене, на которую мы опирались, пробежала волна дрожи. Саша замолчал, прислушиваясь, затем встал на ноги. Внутри стены мы услышали работу каких-то механизмов. Что-то зажужжало, затем завыло и, наконец, защелкало.
— Кажется, мы находимся прямо под электродуговой пушкой, — прокомментировал звуки пилот. — А ну-ка, отойди от стены, малыш.
Не успел я отойти подальше от вибрирующей сены, как по ушам ударил резкий высокий звук. Секунды три этот звук набирал силу, а затем откуда-то сверху раздался оглушительный треск. У меня зазвенело в голове. Репей же взял меня за руку и быстро увел подальше от лестницы.
— Начали палить из пушки! — прокричал мне пилот. — Видимо, там наверху началась осада.
Саша орал, перекрикивая очередной нарастающий вой, который так же, как и первый, сменился оглушительным треском.
— Видимо, кнес там уже в истерике, раз палит по своим же мирным жителям так остервенело.
К третьему выстрелу мы отошли от лестницы на достаточное расстояние, чтобы не глохнуть. Звон в ушах постепенно утих. Орудие произвело еще пару выстрелов, а потом откуда-то сверху до нас донесся глухой хлопок. По тоннелю пробежала волна вибрации, нам на голову осыпалось немного штукатурки. Затем глухой хлопок донесся до нас еще раз, затем еще и еще.
— Бомбить начали, — прокомментировал Саша происходящее.
С каждым новым хлопком стены вокруг нас содрогались все сильнее и сильнее. Наконец хлопки стали настолько громкими, а вибрация стен настолько интенсивной, что нас с Сашей стало засыпать мелкими камнями и крошкой. Свет в тоннеле начал мигать при каждом новом взрыве. Через несколько минут этого грозного шума весь пол был усыпан мусором из камней и пыли. Саша отвел меня еще дальше — мы почти вернулись к металлической двери, от которой пришли. Он посадил меня в дверной проем и сам уселся таким образом, чтобы закрыть меня.
Бомбежка продлилась недолго, я насчитал всего пятнадцать хлопков. А еще минут через пять в тоннеле