Читать интересную книгу Цена империи. Выбор пути (СИ) - Тарханов Влад

Конечно, я не мог не воспользоваться такой возможностью. Приказал разместить полковника Янжула (он еще не знал, что я имел приказ о его производстве в чине, то есть два таких приказа и третий — о переходе Янжула и его людей в мое личное подчинение в качестве команды по особым поручениям, всему свое время). Сам же приказал немедля привести делегацию союзников для переговоров.

Ритуалы восточного гостеприимства утомительны, знаю, но ничего поделать не могу. Их следует исполнять, дабы не оскорбить гостей. Ибо оскорбить просто, а вот обиду простить — это тут очень сложно! На Востоке любой военный должен быть еще и дипломатом. Мне часто пеняли, что я слишком жестко поступал с врагами, не вел с ними длительных переговоров. Увольте! Тут признают только силу! Сначала покажи свою силу и решимость, тогда, и только тогда с тобой сядут за стол переговоров. Иное в глазах местных — проявление слабости. А слабости никто не прощает!

С нашей стороны двое: я и Куропаткин, с их стороны — семеро, все главы своих кланов, и не номинальные, а реальные. Из них выделялись экс-великий визирь Мирза Юсуф-хан Аштиани, старец с благообразным лицом, длинной седой бородой и абсолютно безэмоциональным выражением, одетый в довольно скромный халат и каракулевую папаху. Тем не менее, он глава одного из самых сильных аристократических родов Персии, из татар-шиитов. Его род тесно связан с Каджарами, следовательно, именно он стоит ближе всего к трону, если линия наследования нынешнего падишаха прервется. Второй человек, привлекший мое внимание, это молодой Реза Али-хан, дядя Реза-хана Пехлеви, которому было всего пять лет, если я не ошибаюсь, почему-то на этого молодого человека и его окружение государь просил обратить особое внимание. Реза Али-хан был довольно стар (по местным меркам), был отмечен в боях за Герат, но его мазендаранский клан хотя и не был настолько силен, но стратегически Мазендаран — это прикаспийска область, которая прикрывает Тегеран с моря от нашего вторжения. И привлечь этот клан в роли своего союзника большая удача. Были и представители воинственных татарских кланов, в основном, бежавших от России в последние полсотни лет. Тем не менее, сейчас их отношение к государю изменилось, особенно после публикации обращения Михаила Николаевича, в котором подчеркивалось, что христианизации Персии не будет, а мусульманская вера в ее шиитском варианте имеет статус государственной. Двумя ключевыми фигурами, которых я не ожидал тут увидеть оказались бывший генеральный государственный контролер Персии Низам-эль-Мульк, очень осторожный и влиятельный человек, умный, аккуратный, старательный, он был ставленником серьезных персидских аристократических семей. И его появление тут стало серьезным симптомом. Власть узурпатора оказалась колоссом на глиняных ногах. Окончательно стало ясно, что переговоры станут удачными после того, как я увидел Али Ширази, великого аятоллу из Кума. Если заговорщиков поддерживают и религиозные лидеры, то дело Камран-Мирзы совсем тухлое.

Это были одни из самых сложных переговоров в моей жизни. Ну не люблю я эти восточные церемонии! Мне бы саблю, да коня, да на линию огня! А тут длиннейшие речи ни о чем. И только для того, чтобы потом за пять минут все решить и продолжать неспешные разговоры, по типу переливания из пустого в порожнее. И для них, собеседников моих, эти «пустые» разговоры несут особый смысл. Который они там ищут и, что самое удивительное, находят, вот и попробуй — не ошибись ни словом, ни позой, ни паузой! Всё проанализируют, даже каким пальцем какой руки ты лоб чесать будешь если что! В общем, пытка! Пытка!!! Но выдержал!

Результат: Мирза Юсуф-хан Аштиани получил поддержку большинства кланов Персии. Учитывая, что за это время Камран-Мирза расправился со всеми Каджарами мужского пола, его единственную дочь Малику в раскладах можно было не учитывать. А тут появляется человек из великого аристократического рода, за спиной которого целое кладбище из его политических противников. Говорят, он чаще всего использовал яд для расправы с теми, кто стоял на его пути к власти. И сейчас имел влияние не только среди аятолл, но и среди дервишей. Которые и стали главным горючим материалом Тегеранской резни! Кроме того, его поддерживали (или боялись) большинство родов и кланов Великой Персии. А его противниками были кланы Кимрана и Арабистана, находящиеся под влиянием англичан. Как говориться, это наш естественный союзник! Именно его отряды обеспечили контроль дороги через горный кряж Эльбурс, через которую объединенные войска коалиции, костяком которой стала та же Персидская казачья бригада подошли к Тегерану. К столице стягивались войска всех союзных кланов и родов, подошли полки Дикой дивизии, и двенадцать пехотных рот с пятью артиллерийскими батареями русской армии. Но штурма города не состоялось. Гвардия Камран-Мирзы мужественно бросилась наутек, а сам неудавшийся падишах, чье правление и трех месяцев не набрало, бежал в сопровождении небольшого отряда личных телохранителей и британского агента, полковника Алена Бернарда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Судьба узурпатора сложилась весьма незавидно. Он бежал, по традиции, прихватив драгоценности и казну с собою. Неподалеку от Хамадана между падишахом и английским полковником произошла небольшая размолвка. А если говорить проще, позарился сэр на драгоценности Персидской короны. После ожесточенного боя охрана шаха и он сам расстались с жизнями, а на англичанина и двух его телохранителей выскочил казачий разъезд. Потеряв одного казака, терцы повязали полковника, порубив его бодигардов на капусту. Полковник стал на очень плохом русском требовать его отпустить вместе со всеми вещами, ибо он подданный британской короны и никто его вязать права не имеет. Вот только казачки вещи его обыскали и нашли там весьма интересные ювелирные украшения, настолько интересные, что решили, что тут что-то нечисто. А еще через каких-то полчаса поиска наткнулись на разграбленную стоянку падишаха и опознали его бренные останки. Сэр Бернар пыжился. Требовал к себе соответствующего обращения, немедленно отпустить и все такое прочее. На что подъесаул Ефрем Ушинкин заметил, что одет сей господин в персидскую одежку, документов английских при себе не имеет, а посему никакой он не сэр, а разбойник, убивший бывшего шаха. И чтобы не тащить за собой сие бренное тело, прямо там оного типа и повесили.

История эта имела своеобразное продолжение: посол Британии отписал протест в связи с убийством подданного короны полковника Алена Бернара. В МИД Российской империи поступила грозная нота протеста. Государь ответил на сей протест вполне принципиально: хорунжий Ушинкин стал подъесаулом и получил в награду сто рублей золотом. Получили свою награду за привезенные сокровища Персидской короны и все станичники, ходившие в это дело под Хамаданом.

Первого сентября был собран Меджлис Персии, выбравший новую династию, во главе которой стал Мирза Юсуф-хан, первый из династии Аштиани. Против его избрания были несколько родов, которые находились под влиянием англичан. Юсуф-шах первым делом объявил поход против изменников. В этом походе российская армия участия практически не принимала. А вот бригада спецназа частной военной компании «Витязь» и четыре батареи горных пушек, сданные «в аренду» дружеской персидской армии — как раз участие принимала. Как и ваш покорный слуга. Ставший военным министром Персии. К марту-апрелю восемьдесят пятого года вся территория страны была очищена от недовольных, небольшие остатки английских гарнизонов вынуждены были капитулировать. А в 1886 году Мирза Юсуф скончался, на престол взошел его сын Хасан-шах Аштиани.

По договору с российской империей, за нападение на посольство Иран отдал империи Гилян, Мазендаран и большую часть Азербейджана. В том же 1886 году началось строительство Кругокаспийской железной дороги, которая шла от Баку через Решт, Корум-абад, Барфруш до Бала-ишена. От этой дороги строилась ветка Корум-абад-Тегеран. Началось планирование строительства дороги Тегеран-Бендер-Аббас. В Бендер-Аббасе прописался российский флот. Еще несколько важнейших крепостей в Иране стали под контролем нашей армии. А военным министром Ирана мог стать только русский генерал. Я — первый из них.