— Старина Лагерт настоял, чтобы его драгоценного принца снабдили собственным ключом, — самодовольно мурлыкнул он.
— А как же камеры? Вас могли засечь.
— Рух отключил их на нашем пути, чтобы мы смогли уйти и вернуться незамеченными.
— И совсем не горжусь этим, — буркнул Суховей, проходя в гостиную с полотенцем в руках. Пернатые ладони были перемазаны золотом.
— А что если бы кто-то хватился вас? — не сдавалась Кирина.
— Мы записали на голограф наши голоса с просьбой не беспокоить нас до утра. Лернэ дежурил в апартаментах всю ночь.
Гидра виновато развел руками.
— Так почему вы ничего не сказали мне? — Кирина не сдержала досады и топнула ногой.
— Не сердись, — Алк застыл в дверном проеме, растирая перья на голове махровым полотенцем. — Твое беспокойство могло выдать нас Капитану. — Аёрнец отнял ткань от лица. — Ну как?
Большая часть краски сошла, позолота осталась лишь вокруг глаз.
— Другое дело! — радостно воскликнула Гвен. — Но умойся еще разок.
— И заодно помой раковину, — булькнул Лернэ.
Алконост весело хохотнул и вновь скрылся в своих покоях.
— Это ведь ужасно опасно, — Ферия никак не могла уняться. Мерзкий холодок пробежал по ее спине, когда она представила Алка и Селену, разгуливающих по Клоаке. — Пришельцам не положено выходить в город без охраны. Террористы могут подстерегать где угодно, — неверным голосом произнесла она.
— Я знаю, — глухо отозвалась Сорса. — Но Алк ничего не боится.
Кирина с тревогой поглядела на подругу и, заметив ее потерянный вид, перестала наседать с упреками.
— С тобой все в порядке? Ты выглядишь… странно.
Селена вскинула на нее больные глаза. Кирина кивнула в сторону левой спальни, и девушки незаметно скрылись, оставив пришельцев смаковать детали произведенной операции.
— Что-то стряслось? — спросила Кирина, притворив за собой дверь. — Помимо того, что в самую опасную ночь года ты сбежала из Посольства и похитила наследника Метеоров?
Селена даже не попыталась улыбнуться. Она рухнула на кровать и с отчаяньем обхватила голову руками.
— Что же мне теперь делать, Кирина? — беспомощно простонала она.
Ферия присела рядом с ней и неуверенно погладила по колену.
— Что сделано, то сделано, — утешительно произнесла она. — Я видела вас в трансляции и не узнала. А Мастера вряд ли смотрели карнавал.
«Главное, чтобы Гвен не сдала вас Гамаюну, — подумала Кирина. — Будем надеяться, что ее чувства к принцу перевесят преданность Мастеру».
— Я совсем, совсем не о том, — прошептала Селена, и из глаз ее вдруг хлынули слезы. Она прижалась к Кирине, и та почувствовала, как колотится ее сердце.
— А в чем тогда дело? — растерянно спросила она.
— С тобой когда-нибудь происходило что-то противоестественное?
— Смотря, что ты имеешь в виду, — отозвалась Кирина. — Большинство яло-мийских блюд я бы описала именно так.
В этот раз Селена выдавила слабую улыбку.
— Что-то произошло на карнавале? В Клоаке? — тихо спросила Кирина.
Селена всхлипнула и кивнула, тщетно подбирая слова.
— Я никогда раньше не ходила на маскарад, ты это знаешь, — наконец начала она. — Только провожала с порога дома, когда процессия двигалась через наш ярус. Мама с папой считали, что карнавал — это пошло, вульгарно и опасно. Но это вовсе не так. Я никогда не слышала столько песен и смеха. К Алку подбегали люди и хвалили за чудесный костюм. Нас хватали и увлекали в хороводы, угощали печёными яблоками и пивом. Алк крепко держал меня за руку, чтобы нас не растащила толпа. Ты бы его видела, — прошептала Селена. — Он глазел на балконы многоэтажек с развешанным бельем, на старые трамваи и ржавые рельсы, на лотки с уличной едой, на диких собак и людей, поедающих вареную кукурузу, сидя прямо на земле. Он тряс меня за руку и каждую минуту кричал в ухо: «Ты только посмотри»! Мы спустились в Клоаку, и он прижал меня к себе, потому что кругом появилось много беспризорников и бродяг. Но мне не было страшно. Мне было так легко и радостно, что я совсем позабыла, кто мы такие, кто он такой. Мне казалось, что мы ничем не отличаемся от остальных людей, пьяных и веселых, идущих в обнимку, с песнями и факелами. Мы пели и пили вместе с ними, взрывали шутихи и поджигали факела, а потом пошли прыгать через костер… Мы перемахнули через горящую бочку, и тогда… тогда…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Селена глубоко вздохнула, набираясь храбрости, как перед прыжком в пропасть.
Дверь распахнулась без стука. Девушки подскочили на кровати.
Мокрые встопорщенные перья придали Алку потешный вид, однако в птичьих глазах не было и намека на смех.
— Гвен рассказывает о том, каких трудов ей стоило разрисовать мне лицо так, чтобы оно сделалось похожим на маску, — сказал он. — Думаю, тебе стоит послушать, Кирина.
Ферия собралась возразить, но Алк повторил с нажимом:
— Уверен, тебе будет интересно.
Селена легонько подтолкнула ее в спину. Кирина растерянно поглядела на подругу, но та не сводила глаз с пришельца. Под ее взором Метеор расправил плечи и вскинул клюв, точно выставляя себя напоказ.
Алконост все также был обнажен по пояс и ниже колен. Его строение столь отличалось от человеческого, что на миг Кирина позабыла о его разумности, вообразив, что перед ней стоит обыкновенная, хоть и очень большая птица. Мокрые перья приобрели цвет вороненой стали и облепили выступающую клином грудь. Голени Алка были покрыты мелкими гладкими перышками, а ступни и вовсе голы. Их обтягивала грубая кожа, черная и бугристая, а длинные узловатые пальцы оканчивались тупыми загнутыми когтями. Зрелище показалось Кирине отталкивающим. Меньше всего на свете ей теперь хотелось знать, что спрятано под широким банным полотенцем.
Девушка устыдилась собственных мыслей и поспешно отвела взгляд.
Но Селена продолжала смотреть. Алк больше не прогонял Кирину. Казалось, он вовсе забыл о ее существовании. Но она сама почувствовала себя лишней и покинула спальню. Закрывая за собой дверь, землянка увидела, как аёрнец опустился на постель рядом с Селеной. Он открыл клюв, но голос Бастета заглушил его слова:
— В следующую Ночь Гвен подготовит костюм для меня, и я тоже выйду в Панград.
— Возможно, к тому времени уже не будет нужды в маскараде, — Фин подпер пернатую щеку острым кулачком, устраиваясь среди подушек дивана.
— Ты и впрямь так думаешь? — полюбопытствовал маёлец.
— Не возьмусь утверждать, но коэффициент толерантности неуклонно растет.
— И что с того?
— Это означает, что население Земли относится к нам все более дружелюбно, — терпеливо разъяснил Фин. Маленькие черные глазки с интересом следили за мантикорой.
— А разве земляне когда-то представляли для нас угрозу? Я имею в виду простых людей, — в тон ему отозвался Бастет. — Если я прямо сейчас возьму свою ключ-карту и выйду в город, на меня набросится бакалейщик? Или многодетная мамаша отбросит прочь коляску и выхватит из сумки нож?
— С тобой расправятся террористы. Солнечные братья или кто-то вроде них.
Кирина незаметно проскользнула в гостиную, с тревогой наблюдая за носом принца. Заметив на столике бутылку рома, она быстро наполнила стакан и, сморщившись, осушила его до дна.
— Солнечные братья не так просты, как всем хочется думать, — Бастет провел когтями по подлокотнику, оставив на обшивке тонкие бороздки. — Это отребье регулярно отлавливают и линчуют, но они с завидным упорством пополняют свои ряды. Новобранцев не пугают ни тюрьмы, ни расстрелы. Как, по-твоему, что может придать нищим такую отвагу?
— Ненависть? — неуверенно предположил Гало.
— Деньги, — презрительно фыркнул маёлец. — Кто-то спонсирует Братство, и голытьба стекается в его ряды, чтобы пострелять по пушистым котикам и пернатым птичкам взамен на сытный обед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что ты хочешь сказать?
— Я ознакомился с досье пары десятков террористов, — сообщил Бастет. — Все, как один — выходцы с самых низов Панграда. Ни одного рекрута родом выше, чем с третьего яруса. Были среди них идейные, но большинство — просто голодные. За тарелку супа они с тем же рвением охотились бы друг на дружку. Кто-то их кормит, одевает и дает крышу над головой. И этот кто-то — чрезвычайно богат. Земная гвардия прочесывает Клоаку в поисках их таинственного Старшего Брата. А я бы поискал на Поднебесном.