дальше здания будут только выше. Вдруг несчастный случай? — вот так в лоб говорит он не в самой дружелюбной форме. У меня бровь полезла наверх от наглости этого человека. Он чувствует свою безнаказанность. Готов поспорить, что прежде, чем заявиться сюда, он очень долго узнавал меня заочно. Скорее всего, перешерстил ни одну кипу бумаг.
— Этого не может быть. Я сам лично контролирую технику безопасности. Был и на стройке. Никаких жалоб не поступало, — как можно мягче парирую в ответ. Не стоит так сразу портить отношения. Я не знаю, что именно известно этому человеку обо мне.
— Я разберусь, — с важным видом ответил аудитор, поправляя заляпанные очки. — И второе! При проверке документов, у моей организации возник вопрос. Откуда у вас, человека, который прогорел и потерял все, опустошив свои счета до нуля, появились деньги на столь дорогую сделку и покупку акций?
— Ну, я никого не ограбил, не убил, не обманул. Все чисто, как говорится — не подкопаешься.
Я держусь из последних сил. Нервы на пределе. Явно, его подослали. Я даже почти знаю кто. Не может успокоиться. Пусть ищут. Все равно искать нечего. Даже иголки в стоге сена не найти. Только если… Нет, они не смогут ничего найти. Все чисто. Я лично этим занимался.
— Нам придётся проверить всю отчётность!
— Хорошо. Двойная проверка — это очень хорошо. Я как раз только закончил все проверять. От меня лично требуется предоставить какие-либо документы? Или сами справитесь.
Чувствую, как закипает кровь в жилах. Как он посмел прийти сюда и что-то вынюхивать.
— Справки из налоговой, подтверждающие ваш доход за последние лет пять.
— Ого! Не многовато? Пять лет назад у меня была своя компания…
— Я хочу просмотреть динамику, — перебивает меня тот.
— Хорошо. Удачи, — только и остаётся сказать мне, перед уходом его восвояси.
Глава 28
Демид
То, что аудитора натравил Матвей — сто процентов, тут без сомнений. Но кто подал идею Матвею? Что-то мне подсказывает, что сам он не мог додуматься. Мыслит он приземлённо, поверхностно, никогда не копает глубоко. С его то успехом, я бы сказал, что Ларин просто везунчик, не иначе. Некто подтолкнул его, как слепого котёнка, в нужном направлении. Он выдаст себя, я уверен. Я изучу досконально всех сотрудников этого гребенного офиса и найду этого умного мозгоклюя.
— Привет Дема, — возвращает меня от мыслей в реальную жизнь Вероника своим ласковым нежным голоском.
— У меня, что сегодня, блять, день встреч? Я же просил не приходить сюда! — ору на девчонку. Это стечение обстоятельств или простое совпадение? Она заявилась следом за этим проверяющим.
Как можно быть такой безмозглой, чтоб явиться сюда. Это была не просьба, а приказ на счёт наших взаимоотношений. Никаких встреч при Ларине. Это как домой к нему заявится под ручку. Неужели это так трудно запомнить и выполнять. Инструкция так коротка, а ты даже этого запомнить не в состоянии?
— Напряженный день? — не обращая внимая подходит сзади Ника, проведя нежно по голове, шее, поглаживая грудную клетку. — Я прошла незаметно. Меня никто не видел, совсем, — провокационно опуская свои руки все ниже и ниже. — И я закрыла дверь.
Она действует на меня, как таблетка пустырника. Не знаю, как Ника это делает, но мой пульс почти спокоен. Я расслаблен и умиротворён. Её голос как тихая гавань в этом мире бесконечных гонок и стартов на скорость.
Почему я вообще мысленно стал прощаться? Наверное, все разом отошло на второй план, оставив один единственный вопрос: «Кто?». В таком состоянии я точно знаю ответ. Моё чутье никогда меня не подводило, и я рьяно привык доверять своему собственному подсознанию.
Первая мысль, которая закралась у меня на подкорке сознания — Вероника. Она единственная, кто знает обо мне все, даже больше. Я всегда её учил, что алкоголь и секс развязывают любого мужчину. Это лучшее оружие в добывании информации.
— Зачем ты это сделала? — накрываю скользящую руку по груди, своей.
Мой взгляд становится тяжёлым, пристально смотрящим в даль. Помню, как говорила, что Ларин противен ей до мозга костей. Мне вдруг вспомнилась картина наяву. Я смотрел прямо перед собой в панорамное окно, как в зеркало, на себя и Нику и сразу стала видна разница. Эти влюблённые, горящие жарким пламенем глаза, ничем не скрыть. И этот взгляд обращён не ко мне. Я уже знал ответ на свой вопрос.
Ресницы девушки опущены. Я вижу это в отражении окна собственного кабинета. Бледная, испуганная, ей страшно. Я чувствую мелкую дрожь, все ещё держа её руку в своей. Между нами, все кончено. Ника это понимает.
— Я не хотела. Прости меня, — даже не пытаясь оправдаться или найти разумное решение, произносит она.
— Я спросил зачем? — второй раз я задал вопрос жёстко, захватив её руку в капкан.
— Я полюбила. Мотя обещал, что сам бросит жену. Что мы будем вместе. Понимаешь? Я поверила. Я даже знаю, что ты сейчас скажешь. Я такая дура. Я все понимаю. Но любовь делает нас зависимыми. Тебе ли не знать.
— Ты действительно думала, что он бросит Солнцеву ради тебя?
— Да. Да, верила и сейчас верю. Как ты не понимаешь. Я впервые полюбила сильно, по-настоящему, всем сердцем. Не играла, не использовала, не ради денег, без какой-либо цели. Точнее сначала использовала, но потом перестала. Я больше не могу играть по твоим правилам. Прости. А что бы ты сделал ради любви, ради неё?
Слезы градом полились из глаз девушки, но дыхание не изменилось. На лице Ники не дрогнул ни один мускул. Мне совершенно не жаль…
— Ради кого? — в ярости швыряю Нику подальше от себя. Никому нельзя доверять. Ещё один учитель в моей жизни. Хочется придушить, вырвать этот поганый язык. Я доверял Вероники. Всегда в постели были самые откровенные разговоры. Секс развязывает. Для меня она всегда была средство для достижения цели. Да я использовал. Да, она была как очередная игрушка, как и все в моей жизни, которая беспрекословно выполняла все мои указания, в том числе сильно не возражала, когда я сам, собственноручно, отправил её к Ларину. Но это была моя игрушка, я её создал, выдрессировал, научил. Сбоев не было никогда. И вот сейчас, когда я почти у цели, она отвернулась. Любовь? Да она знает о любви? Когда за локоть привёл на пилон её собственный парень, с которым моя игрушка встречалась со школьной скамьи. Ему так нравилось, как она танцует для него, что решил поведать это всему миру, каждому, кто заходил на огонёк. И когда в первую