— Ух ты, — протянул удивленный Макс.
Рэнд не удержался и фыркнул. На Мири и Эльку было жалко смотреть, столь явное разочарование читалось на лицах обеих. Сказочный романтичный флер разом слетел с радужноглазого мужественного духа гор. Таинственный романтичный лорд Дрэй оказался глубоко женатым на толстухе типом с выводком сопливой ребятни на шее.
— Раньше думал, никогда не женюсь. Меня, признаться, весьма раздражали насквозь фальшивые, религиозно экзальтированные дамы высшего света, только и мечтающие о том, чтобы надеть на чье-нибудь запястье брачный браслет. Мариан — счастье мое — совсем другая! Когда я увидел ее, тонкую тростиночку, девчушку с чистыми глазами-омутами в пол-лица, где отражался целый мир, сразу понял — вот она, моя судьба! Иногда кажется, что мы встретились только вчера!
— Откуда же столько детей и сто кило лишнего веса в твоей тростинке, это уж бревно целое получается? — мрачно пробурчала риторический вопрос Элька, чье очередное романтической, пусть нарочито романтическое, увлечение разбилось в пух и прах.
— Лапушка, может, тебе чашечку подать? — любезно предложил Рэнд.
— Зачем? — свирепо рыкнула «лапушка», чувствуя себя весьма неуютно на развалинах хрустального замка.
— Яд собрать, который капает, потом будет, чем недругов травить, — радостно пояснил вор. — Раз уж гимны не записали, так хоть отравы впрок запасти.
— Не надо, — процедила Элька, смиряясь с тем, что реальность отнюдь не всегда соответствует желаниям, и не получится позлить Гала, блюдущего ее нравственность, очередным восторженным увлечением — драконом. В то, что она, Элька, способна влюбиться в отца восьмерых детей, не поверит даже воитель.
«Ну и ладно, этот лорд Дрэй — не последний мужчина на земле! Плевать! Осталось только поймать тех вампиров, которых разогнал Гал, и жизнь снова наладится», — решила Елена.
— Папа! Папа! — радостные вопли ребятни явно наполнились требовательными интонациями, на спутников отца они внимания почти не обращали. По-видимому, привыкли к тому, что вокруг их замечательного родителя вечно толчется народ, и все время чего-то от него хочет.
Хлопая длинными ресницами, девчушка канючила, перекрикивая своего более тихого братца:
— Пап! Антуан не дает нам играть с волшебным ящиком, засунул в него Натана, сел сверху и никого больше не пускает! А мы тоже в ящик хотим!
— Аманда, Жеан, вы не должны ссорится, — мягко заметила Мариан, попутно завязывая распустившуюся синюю ленточку в волосах девчушки и зашнуровывая рубашку мальчонки.
— Дети, — Дрэй сделал вид, что нахмурился, и заговорил притворно суровым тоном. — Я же просил вас не трогать этот предмет!
Дети ответили ему умильно-заискивающими взглядами нахальных сорванцов, сроду не получавших шлепков даже за самые ужасные проказы и прекрасно понимающих, что любимый отец никогда не будет ругаться на них по-настоящему.
— Но поскольку вы меня не послушали, придется вам самим разбираться с тем, чья очередь играть в ящик, — строго закончил мужчина.
— Ну, пап! — нетерпеливо топнула ножкой девчушка.
— Скажите Антуану и Натану, что раз ящик упал на наш общий стол, то и играть с ним должно всем вместе, — дипломатично предложила выход Мариан.
— Ладно, — выслушав совет, согласилась Аманда и, дернув брата за рубашку, унеслась прочь.
Жеан, пока еще не доросший до своего второго имени, задержался, заприметив в комнате кое-что интересное для себя. Запрокинув голову, чтобы смотреть Галу прямо в глаза, он заискивающе попросил:
— Господин, можно потрогать ваш меч?
— Нет, — сурово отрезал воин.
— Злой ты, господин, — под укоризненный вздох матери, переживающей о недостатке воспитанности потомства, заключил разочарованный мальчонка.
— Устами младенца глаголет истина, — умилилась Элька под зубовный скрежет Гала и хихиканье Рэнда.
Жеан помолчал и гордо прибавил к своей краткой обличительной речи:
— А вот папа мне свой меч разрешает трогать!
— Запретишь им, негодникам, — смущенно кашлянул Дрэй. — Улучат минутку, сами залезут и тогда уж точно быть беде, как бы пальцев не лишились.
Из сочувствия к многодетному папаше Гал не стал читать лорду лекцию на тему «оружие — детям не игрушки», но обратился к мальчику, чувствуя некоторую неловкость оттого, что вынужден общаться с ребенком:
— Этого клинка нельзя касаться никому, кроме меня.
— Он волшебный? — тут же перестав дуться, благоговейно уточнил Жеан, обожавший, как и всякий мальчишка, сказки про доблестных героев, могущественные клинки и великие подвиги.
— Да, — облегченно ответил Гал, не вдаваясь в подробности божественного происхождения своего оружия. Скандалить или сюсюкать с мальками вместо спасения мира в стратегические планы воина не входило.
— О! — губы и глаза парнишки округлились и он еще раз уважительно покосился на длинный клинок Гала, спрятав руки за спину во избежание искушения.
— Жи, ты идешь или нет? — настойчиво прокричала где-то вдалеке неистовая Аманда.
— Иду, Ама! — звонко крикнул в ответ Жеан и убежал.
— Позвольте нескромный вопрос, лорд, — тактично начал Лукас, полный самых недобрых подозрений. — О каком ящике вы говорили?
— О, господа, если бы не ваш визит в горы, то самым таинственным событием этого дня я считал бы происшедшее за обеденной семейной трапезой, — признал Дрэй.
— Да, любимый, — подтвердила Мариан. — Странно то было, только сели мы все за стол, а Жанет собралась поставить супницу, как из воздуха над столешницей возник деревянный ящик странной формы, длинный такой, и рухнул вниз, три тарелки разбились ролинского фамильного сервиза. Откуда он только взялся? Жанет, бедняжка, так визжала, а супницу тоже жаль, об пол вдребезги, всех забрызгало. А дети смеялись. Мне иногда кажется, они вообще ничего не боятся! Хвала Дориману, хоть не зашибло никого.
— А когда мы ящик со стола сняли и открыли, он был совершенно пуст, те же доски, внутри нашли только вот эту карточку с непонятной картинкой, — подхватил Дрэй, доставая из кармана камзола маленький кусочек глянцевого картона.
Смутное подозрение Лукаса сменилось твердой уверенностью, он подавил тяжкий вздох и потер подбородок. По мере продвижения краткого повествования на губах расстроенной Эльки появилась робкая улыбка, потом девушка захихикала и в конце концов не выдержала и расхохоталась от души, повизгивая сквозь смех, раскачиваясь в кресле и приговаривая, утирая слезы:
— Ой, мамочки, не могу, держите меня семеро, туз бубновый сосновый!..
— Так! — Гал однозначно истолковал реакцию девушки как признание вины и сердито спросил мага. — Это ты учинил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});