Кит не искал себе подруг — он так выматывался на стройплощадках и за столом с бумагами, что даже и не думал о женщинах. Разве что в грозовые ночи, когда сна ни в одном глазу, возникало желание — как будто молния пробегала под кожей. Иногда в такие часы он вспоминал о Розали: одна она сейчас или с кем-нибудь? Может, тоже мается, разбуженная громами?
Они виделись часто, когда оба оказывались на одном берегу тумана. Розали была умна и спокойна, и она единственная не донимала его вопросами насчет моста.
Слова, сказанные про Вало, Кит держал в памяти. Он ведь и сам был молодым, причем не так давно, и знал, какие страсти бурлят в юной крови, как не терпится самоутвердиться в мире. Не то чтобы хотелось убедить Вало в необходимости моста — парень едва вступил во взрослую жизнь и какую ни есть репутацию заработал на паромных перевозках, — просто он нравился Киту: такие же глаза, как у Розали, а порой и такая же способность делать любое дело без видимых усилий.
Со временем Вало заинтересовался стройкой, принялся выяснять подробности, сначала у рабочих, а потом и у Кита. Причем дурацких вопросов не задавал, как-никак в своем деле он уже набрался опыта и даже изготовил несколько лодок по собственным чертежам. Кит начал с азов, с того, что сам мальчишкой узнал от отца на стройках. Показал, как перемещаются огромные блоки, поведал о хитром равновесии между замыслом и воплощением, между чертежами и материалами. Объяснил, какая нужна сила воли, чтобы к цели, существующей только в твоем воображении, за тобой пошли тысячи. Вало был чересчур честен, чтобы не признать превосходство Кита, но и слишком азартен, чтобы воздержаться от попыток превзойти архитектора на его поле. Как бы то ни было, юноша все чаще появлялся на стройплощадках.
Однажды Кит отвел Паромщика в сторонку.
— Ты можешь строить, было бы желание.
— Строить? — залился краской юноша. — В смысле — мосты?
— Жилые дома, фермы, подпорные стены. И мосты тоже.
Парень нахмурился.
— Менять людям жизнь? Зачем это нужно?
— Жизнь и так постоянно меняется, хотим мы того или нет, — возразил Кит. — Вало Паромщик, ты же толковый парень. С людьми умеешь ладить, схватываешь на лету. Если захочешь, я сам возьмусь тебя обучить или направлю в Атиар, в университет.
— Вало Строитель… — протянул парень раздумчиво, а потом коротко ответил: — Нет.
Но с того дня он постоянно появлялся на участке — когда не водил паром и не мастерил лодки. Кит знал: если вопрос прозвучит снова, ответ будет уже другим. Чтобы невидимое вышло наружу, нужны время, труд и материалы. Придет срок, и у Вало созреет решение, а пока Кит напишет двум-трем старым друзьям, пусть прикинут, как посодействовать юноше.
* * *
Между тем пилоны и анкеры росли. Прошла зима, потом лето и вторая зима. Не обходилось без несчастных случаев: упавший с высоты рабочий сломал руку, еще двое повредили ребра. В Правобережном с катков сорвался валун и раздробил пальцы на ноге женщины, пришлось ампутировать стопу. Но мост строился, и даже задержка с углублением котлованов после того памятного взрыва не сказалась на графике. У Кита не возникало проблем ни с казначейством, ни с дорожным ведомством, ни с прочими столичными учреждениями. Другое дело — Трипл, откуда то и дело наведывались зловредные чиновники, но и с ними худо-бедно удавалось договариваться.
Кит очень хорошо понимал, что ему везет.
* * *
Беда случилась как раз в тот день, когда Вало наведался на стройку. К началу второй зимы Кит уже три месяца кряду пропадал на правом берегу. Он знал, что такое здешние зимы: хмурые небеса, дожди, временами снегопады. Скоро придется сворачивать самые тяжелые работы и ждать, пока не распогодится. Но тот день, похоже, выдался удачным: каменщики подняли и уложили почти сотню блоков.
Вало только-только вернулся с левого берега, там он три недели строил лодку для Дженны Синерыбицы. Сквозь дождь, такой мелкий, что казался туманом, парень глядел на мостовую башню; за этим занятием и застал его Кит.
— А много ты успел, пока меня не было, — заключил Вало. — Какая теперь высота?
Сколько раз в своей жизни Кит слышал этот вопрос?
— Сто пять футов примерно. Это уже треть.
Вало, улыбаясь, покачал головой.
— До чего же хлипко смотрится. Я помню твои слова: основная нагрузка на пилон — это вертикальное давление. И все равно такое чувство, будто может переломиться пополам.
— Когда узнаешь про висячие мосты побольше, они перестанут… вызывать беспокойство. Поглядим, как продвинулась стройка?
У Вало засияли глаза.
— А можно? Не хотелось бы мешать.
— Я сегодня еще не был наверху, а рабочий день заканчивается… По внешней или по внутренней?
К башне примыкали леса с лестницей. Вало взглянул на них и содрогнулся.
— Лучше по внутренней.
Кит последовал за юношей. Внутри пилона шла винтовая лестница шириной три фута. Пять крутых ступенек, площадка слева, снова марш и поворот, и так, кажется, до бесконечности. Для освещения — ниши над каждой третьей площадкой, но фонарей пока не было, и подниматься приходилось на ощупь.
В башне пахло сыростью и землей, примешивался запашок горелого лампового масла. Кое-кто из рабочих винтовую лестницу недолюбливал, предпочитая забираться и спускаться по лесам; Киту же здесь нравилось. В такие редкие моменты он словно сам становился частицей моста.
Вот и верх, можно осмотреться. Незаконченные ряды кладки, черный силуэт лебедки на фоне тускнеющего неба. Рабочие, кто еще не ушел домой, разбирали треногу, служившую для подъема блоков. Из колодца торчал шест, с него свисала лампа; позже в эту дыру опустят арматуру и зальют раствор. Архитектор кивнул подчиненным, а Вало подошел к краю и посмотрел вниз.
— До чего же красиво, — улыбнулся парень. — И высоко: видно, что делается на каждом дворе… Вон, Тели Плотник свинью коптит.
— Насчет свиньи и без башни понятно, я уже второй день нюхаю, — проворчал Кит.
Вало смешливо фыркнул и спросил:
— А Белый Пик еще не разглядеть отсюда?
— В ясный день виден, — ответил Кит. — Я на него поднимался два раза…
И тут раздался скрежет: клонилось, валилось что-то тяжеленное. А затем вопль. Кит резко повернулся и увидел лежащую в нескольких шагах женщину, поперек ее груди — бревно от треножника. Лорех Дубильщица, из местных. Он подбежал, упал рядом на колени.
Мужчина, ее напарник, объяснил:
— Соскользнуло… — И взмолился к пострадавшей: — Лорех, ты только держись!
Но Кит уже понял: ей конец. Раздавлена грудь, плечо вывернуто из сустава, сознания нет, дыхание рваное. В хилом свете фонаря пузырившаяся на губах пена казалась черной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});