Более практичные люди, особенно две старые девы, высказали страхи и жалобы случайно проезжающему мимо в своем экипаже наиболее могущественному человеку в этих краях, Александру Рэдклиффу, чья земля граничила с Истхэмптоном. Он выслушал первых жалобщиков с недоверием и решил, что незначительные работы по очистке местности вызвали такую бурю нелепых, ни на чем серьезном не основанных сплетен. Только к полудню новые жалобы возбудили у него нехорошие подозрения, и он лично выехал прояснить ситуацию.
Задав несколько вопросов встречающимся на пути рабочим, переговорив с Томасом Брауном, он понял, что слухи имеют под собой веское основание. Сидя в седле, он увидел вдалеке стоящего посреди долины Дэниэла, надменно отвернувшись, вонзил шпоры в бока своего коня и поскакал обратно в Рэдклифф-Холл. Там он незамедлительно написал своим юристам письмо с требованием как можно быстрее расследовать происходящее и добиться судебного решения, чтобы остановить начатое в Истхэмптоне строительство.
Дэниэл, пребывающий в замечательном настроении, пригласил архитектора домой на обед и сильно помрачнел, обнаружив, что Жасси приготовила нечто невразумительное. Супа и рыбы они на столе не увидели, зато обнаружили ростбиф, очень сильно зажаренный с одной стороны и практически сырой с другой. У них так и не получилось разрезать его на кусочки даже самыми острыми ножами. Девушка забыла посолить овощи, а пудинг оказался настолько клейким, что не хотел отлепляться от ложек. Создавалось впечатление, что с его помощью гораздо легче выдернуть больной зуб, чем при помощи привязанной к двери нитки. Зато Джим ел с удовольствием, заметив, что Жасси находилась в крайне взвинченном состоянии от недовольства Дэниэла, и в ее глазах опасно блестели слезы, готовые вот-вот пролиться от постигшей неудачи. После того как она свернула скатерть и удалилась на кухню, Джим, извинившись перед остальными, последовал за ней. Жасси с бледным лицом стояла среди руин из почерневших от сажи кастрюль, разлитого соуса и набросанных повсюду столовых ложек.
– О Джим, – всхлипнула она, опускаясь на стул, на котором лежал открытый мешок с мукой. – Я так старалась, но все вышло ужасно. А плита, – она беспомощным жестом указала на обуглившееся сооружение, стоящее около стены, – вообще живет какой-то самостоятельной жизнью. Она снова погасла, и у меня не осталось горячей воды ни для того, чтобы помыть посуду, ни для того, чтобы приготовить чай, а ведь Дэниэл с гостем сейчас перейдут в гостиную.
Джим успел подхватить мешок с мукой прежде, чем тот упал на пол.
– Не переживай. Они еще немного посидят за столом. Я сейчас разожгу плиту, – пообещал он, грузно опустился на колени, отодвинул решетку и поджег дрова. – Мои познания в кулинарии ограничены жареной ветчиной и вареной картошкой, советую тебе обратиться за помощью к миссис Синглтон…
– Нет! – заявила девушка, упрямства Уорвиков в Жасси было не меньше, чем гордости. – Я научусь сама, без ее помощи.
Пламя весело заурчало в плите, Джим поднялся с колен.
– Конечно, научишься, – согласился он с несколько наигранным воодушевлением, поскольку придерживался мнения, что хорошими поварами люди рождаются, а Жасси была полностью лишена каких-либо кулинарных способностей и давала мало надежды их желудкам насладиться вкусными блюдами. Ее неопытность проявлялась во всех хозяйственных делах: дом выглядел неубранным. Джим и сам не знал, по каким признакам он определил все это, но, войдя в помещение, у него возникло ощущение общего беспорядка. – Может, тебе нужна помощь по дому? Ведь ты же привыкла к этому.
– Нет, – категорично отрезала она. – Дэниэл уже все решил, и я не стану просить его. – Ее глаза вспыхнули враждебностью по отношению к брату, но тут же снова дружелюбно посмотрели на Джима. – Спасибо, что разжег огонь. Скоро нагреется вода, и я сделаю великолепный чай, раз уж не получилось все остальное.
Джим вернулся в столовую, а девушка достала из шкафа чайник, чашки и блюдца. Она положила чай в чайник и добавила кипяток. Молоко влила в кувшинчик, сахар всыпала в сахарницу. Поставила все на поднос, подхватив его, направилась к кухонной двери и внезапно поскользнулась на разлитом на полу масле. В столовой раздался страшный грохот, все подскочили и ринулись на кухню, где их глазам предстала полная отчаяния картина. Жасси истерично рыдала среди разбитой посуды, и не от полученных ушибов, как они предположили вначале.
– Дайте мне пройти! – крикнула она столпившимся вокруг нее мужчинам.
Растолкав их, она подобрала мокрые юбки и ринулась вон из кухни через холл вверх по лестнице в свою комнату, забрызгивая все вокруг себя чайными каплями. Дверь ее спальни хлопнула, и до них донеслись горестные всхлипывания. Джим и Гарри принялись за уборку кухни, а Дэниэл, проводив архитектора, поднялся к сестре.
– Жасси?
– Уйди.
Брат проигнорировал ее приказ и вошел. Она лежала поперек кровати в одних нижних юбках, ее мокрое платье валялось на полу.
– Я собираюсь нанять тебе в помощь служанку. Очевидно, что ты не можешь справиться со всем сама. Скорее всего, ту женщину, которую нашла миссис Синглтон.
– Я ее не хочу, – заявила Жасси, приподнялась и села прямо на кровати; она с облегчением и одновременно досадой восприняла решение Дэниэла.
– Я не хочу никого, выбранного Сарой Синглтон. Я считаю, что она ханжа, думает, что все знает и относится ко мне снисходительно.
– Ты рассуждаешь, как ребенок.
– Да это ты слепой. Ты думаешь, она из христианского милосердия вылизала весь дом к нашему приезду? Да она глаз от тебя отвести не могла, когда думала, что за ней никто не наблюдает!
Он не знал, да и не хотел знать, говорила сестра правду или нет, но не желал, чтобы глупые порывы жены причиняли боль доброму и искреннему Элиоту Синглтону.
– Советую тебе прикусить язык. Если это сделает тебя счастливой, ты можешь сама выбрать служанку. В деревне полно женщин, нуждающихся в работе.
Она с достоинством поднялась с кровати.
– Благодарю тебя. Поскольку я главная леди в этом доме, это моя привилегия. Уверена, тебя беспокоят дополнительные расходы, поэтому обещаю подойти к этому вопросу с умом. Помощь служанки даст мне время научиться готовить и делать закупки.
– Договорились, – он развернулся, чтобы уйти.
И тут слова сами собой сорвались у нее с языка:
– Вот если бы ты не прогнал Кейт…
Дэниэл оглянулся на сестру.
– Кейт ушла по своей собственной воле! – отрезал он. – И давай закроем эту тему! Я не хочу больше слышать ее имя!
Он захлопнул за собой дверь и со злостью подумал, что робость Жасси сменилась упрямым сопротивлением, и тут явно не обошлось без помощи Кейт.